Ляля пошла на скрипучий дядин голос и пришла в салон. Обстановка салона была данью сибаритскому стилю Армани. Вместо исторических реликвий и всяких там произведений искусства на стене, оклеенной жатыми золотыми обоями, висела шестидесятичетырехдюймовая плазменная панель.

Напротив нее стоял дядя Влад, коротышка с копной седых волос, в круглых черепаховых очках. Сейчас, с руками, скрещенными на груди, поверх двубортного синего кардигана, он напоминал расстроенного гнома.

– Нет, я знаю, что ты звонишь, чтобы пообщаться с Лялей, – говорил дядя Влад. – Но сначала нам с тобой следует обсудить цветовую схему. Здесь совершенно отсутствует фэн-шуй. Нам нужен хотя бы небольшой проблеск радости.

Он указал на стеклянный камин, черный диван-кровать, черный лохматый ковер, черный лаковый шкафчик с дверцами гармошкой.

– У меня такое ощущение, будто я попал в скрипичный футляр!

Ляля хихикнула.

– Мы это уже обсуждали! – пробасил с экрана мистер Д. – Я отказываюсь верить в то, будто яркие цвета и перестановка мебели способны что-то исправить. Если ты хочешь что-то получить, это надо пойти и добыть! Ну и где же моя дочь?

Ляля встала напротив экрана.

– Я тут, папочка!

Дядя Влад отступил в сторону, утирая блестящий от пота лоб бледно-розовым платочком. Он медленно закатил глаза, давая Ляле понять, что он ее нарочно прикрыл и что это обошлось ему недешево.

Она прикусила нижнюю губу. «Извини!»

Дядя Влад сунул свои маленькие ручки в карманы клетчатых брюк и удалился в сторону кладовки заедать стресс.

– Привет, пап, – сказала Ляля, робко усевшись на краешек дивана.

Загорелый мужчина с зализанными назад волосами коротко кивнул ей с экрана. На нем был безупречно отутюженный серебристо-серый костюм, сидел он за полированным деревянным столом, а за спиной у него виднелся ряд круглых окошек. В окошках мелькали то ярко-голубое небо, то бирюзовое море. Он сурово разглядывал наряд дочери.

Ляля скрестила ноги в розовых чулках и подалась вперед, стараясь спрятать черную юбочку в оборках, про которую папа как-то сказал, что она, несомненно, привлечет внимание, которого хочется Ляле, но совсем не то внимание, какого ей хотелось бы. Ляля набросила поверх своего обтягивающего черного блейзера шерстяную накидку. Несмотря на то что в камине ревело пламя и центральное отопление жарило, как на Багамах, ее пробрала дрожь. Кровь и тепло – папочка умеет высасывать и то, и другое.

– Ну-с, – отрывисто спросил мистер Д, – какие новости?

Ляля подняла глаза. Ей впервые было о чем рассказать.

– Ну… Вот, смотри, что у меня есть! – она показала ему портрет Клода.

Мистер Д сложил пальцы домиком и поднес их к губам.

– Это Клод. Мой парень. Брат Клодин, знаешь?

Его глаза сузились.

– Из Вульфов?

Ляля медленно кивнула.

– Ну, а еще? – произнес он. – Что-нибудь, чем ты можешь похвастаться? Что-то, что продемонстрирует развитие твоих лидерских качеств?

Ляля, пристыженная, опустила глаза и принялась разглядывать черные шнурки на своих ботинках. Может, сказать ему, что она подала заявление в комиссию по гармонии? Ну, а вдруг ее не выберут? Он тогда еще сильнее разочаруется…

– Я пятерку получила за контрольную по биологии, – соврала она.

Он попытался улыбнуться. Выглядело это так, словно у него болит живот.

– Ну, а в летнюю школу помощников учителя ты записалась?

– А там уже мест нет, – соврала она еще раз.

Мистер Д вздохнул.

– Ну да, конечно…

«Ну, пап, ну прости меня, а? Да, я не президент класса и не стремлюсь. Я не думаю ни о поступлении в колледж, ни о лидерских навыках, ни о власти. Мои друзья и родные передо мной не трепещут, и я не хочу, чтобы передо мной трепетали. Животные не прячутся при моем приближении. И все считают, что одеваюсь я упырственно! Может быть, если бы ты приехал жить сюда вместо того, чтобы сидеть у себя на яхте, ты бы это и заметил. И полюбил бы меня – такой, какая я есть. Я же тебя люблю таким, какой ты есть!» Вот что хотелось крикнуть Ляле. Но вместо этого она пообещала найти себе какое-нибудь занятие, которое поможет ей поступить в колледж, сразу же, как они расстанутся.

Ляля осталась сидеть, глядя на потухший экран. Ну и что теперь? Уже июнь. Возможностей «улучшить» свою школу у нее не до фига. Но если она хочет заслужить одобрение отца, надо же сделать хоть что-нибудь! Проявить инициативу. Попробовать.

Она подбежала к ноутбуку, который моргал на старинном комоде с зеркалами, и погуглила «чем помочь своей школе». Получила около 730 000 000 результатов. Ляля принялась листать и остановилась на тринадцатом.

Вот оно! Мечта любой школы! А те, кто думает, будто «тринадцать» – несчастливое число, глубоко ошибаются. Можно сказать – смертельно ошибаются!

Глава 3
Неожиданная замена

Толпа стильно взлохмаченных хипстеров медленно продвигалась к приземистому кирпичному строению, влекомая желтым светом, льющимся из распахнутой двери.

Ночь была теплая, однако Мелоди Карвер застегнула свою черную толстовку и сунула руки под мышки. Неужели она в самом деле находится у бара колледжа, одетая в вареную футболку «Hello Kitty», пижамные штаны в полосочку и шлепанцы-угги? А ведь это она обладает завораживающим голосом сирены. Это она должна говорить другим людям, что им делать. И тем не менее ее старшая сестра, Кандис, обычная нормалка, могла дать ей сто очков вперед, когда речь шла о том, чтобы кого-то убедить.

– Документы! – буркнул толстошеий вышибала. Он водил лучом своего тонкого фонарика, точь-в-точь Дарт Вейдер.

Хрупкая фея с очами лани выступила вперед, помахала карточкой, закатила глаза.

– Ну я же тут каждый вечер бываю! – сказала она своим приятелям. – Неужели обязательно надо каждый раз проверять документы?

– Вот когда вымахаешь до метр восемьдесят и будешь весить семьдесят кэгэ, тогда я от тебя отстану. А пока терпи, Бемби! – сказал он и махнул рукой, пропуская следующего.

– Какие потные подмышки! – фыркнула крошка и зашагала прочь, покачиваясь на танкетках, высоченных, как обувная коробка, в которой они были куплены.

– Следующий!

Парнишка в джинсах в облипку принялся лихорадочно рыться по карманам, а тем временем мужик в белой обтягивающей футболке и в татуировках от запястья до плеча стукнулся кулаками с Потными Подмышками и невозмутимо проследовал внутрь.

– Откашляйся заранее! – пробормотала Кандис краешком губ, алых, как маков цвет. – Мы следующие!