– А выход? – Настя недоверчиво покосилась на шахту Компетенции. – Как же мы вернемся?
– Этот Лифт нам все равно больше не помощник. Найдем Облачко, он выручит…
И близнецы, по-прежнему держась рядом, двинулись вперед. Мелкими шажками, аккуратно и по возможности бесшумно. Чем глубже проникали они в дебри технической псевдополяны, тем гуще становился полумрак. А шипение и треск, доносившиеся со всех сторон, начинали складываться в слова. Словно кто-то невидимый прятался за скоплением агрегатов, бормоча и взволнованно нашептывая…
– Мамочка родненькая, как же тут неуютно, – нараспев протянула Настя жалобным голосом. Одной рукой она крутила завязки куртки, а другой так крепко ухватилась за брата, что тот шикнул от боли. – Облачко? Милый… Где же ты?.. Пожалуйста, откликнись, ты нам так нужен!
Чем дальше дети удалялись от внешней стены, тем больше электрическое потрескивание за спиной становилось похожим на человеческие голоса.
– Ты слышишь? – зловещим шепотом спросил Витька. – Или у меня от стресса начались слуховые галлюцинации?
– Не знаю, – честно ответила сестра, но по лицу было заметно – что-то в звуках псевдополяны мерещится и ей. – Трансформаторы гудят, вода по трубам бежит, еще…
Но девочка не договорила, так и застыв с открытым ртом, потому что теперь в шуме отчетливо различался сотканный из треска и гудения хор нестройных голосов.
– Уходите, – на какой-то странный и неприятный мотив напевали невидимые существа. – Вам тут нельзя. Убирайтесь прочь. Чужаки, чужаки. Убирайтесь, чужаки. Будет хуже. Вам тут нельзя. Убирайтесь!
Сестра дернула брата за рукав, спеша поделиться открытием, но тот уже и сам все слышал. Окаменев, он наблюдал, как из подножия ближайшего цилиндрообразного механизма к ним потянулись сразу несколько проводов. Завораживающими змеиными зигзагами многожильные кабели скользили по пыльному полу, приближаясь к юным путешественникам.
– Вам тут нельзя, – шептали голоса все громче. – Защитим себя. Чужаки, убирайтесь.
Настя пронзительно вскрикнула, подскочив на месте. Теперь стало заметно, что провода оживали не только под круглой конструкцией пневматического поршня – они шевелились по всему днищу яруса, куда только падал свет редких потолочных ламп. В тенях извивались целые клубки, готовые подползти к детям, которых считали чужаками.
– Облачко! – уже не скрываясь, завопил Витька. – Помоги! Мы знаем, что ты тут!
И бросился бежать, увлекая за собой сестру.
Перескакивая через медлительные щупальца неведомых агрегатов, заботинцы неслись в глубь лабиринта, уже не разбирая дороги. Увы, на их отчаянные крики не отвечал никто, кроме оживших проводов, продолжавших свивать электрическое потрескивание, шипение и гул в слова угроз.
– Облачко, помоги! – надрывался мальчик, уворачиваясь от стелящихся под ноги многожильных побегов.
– Чужаки. Защитимся от чужаков. Вам тут нельзя, – со всех сторон отвечал ему нестройных хор невидимок, а за коленку норовил сцапать сразу пяток жгутов в разноцветной изоляции.
Некоторые кабели взялись плеваться искрами, озаряя темноту псевдополяны яркими колючими снопами, от которых перед глазами еще долго плясали ослепительные пятнышки. Настя закричала, и брат тут же толкнул ее в сторону, избегая столкновения с искрометами. Если бы не резиновые подошвы школьных ботинок, детей уже давно бы ударило током…
– Настена! – выкрикнул Витя, ныряя в узкую щель между двумя агрегатами, похожими на турбинные установки. – Сюда!
Но едва девочка шагнула следом, нога мальчика зацепилась за толстую связку ожившей искусственной вермишели, тянущейся к беглецам со всех сторон. Он уже выдергивал ботинок из скопления десятка проводов и шлангов, как вдруг один из них (весьма ветхий и потертый на вид) порвался пополам. Из разрыва в воздух мгновенно ударила прозрачная, чуть сероватая струя газа, моментально окружившего турбины, близняшек и их многожильных преследователей.
– Не дыш!.. – отчаянно попытался предупредить Настю брат, но уже и сам невольно вдохнул из сладковатого облака, чувствуя, как нечто сонное упруго ткнуло его в затылок.
Последнее, что он запомнил, падая на мягкий ковер электрических кабелей и гофрированных труб, – это сестра, с закатившимися глазами оседающая на пол. А затем его окружило глубокое забытье: замотало голову мягким шерстяным шарфом, превратило веки в чугун и заставило тяжело закрыться. Виктор упал почти на Настю, сквозь накатывающий сон и шипение утекающего газа слушая нашептывания невидимых жителей псевдополяны.
– Где чужаки? Ушли? Тут нельзя им. Найти чужаков…
Витька проснулся, окруженный уютным теплом и полнейшей, чуть вязкой тишиной. Первым делом он подумал, что находится в детской на втором этаже домика в Заботинске, и скоро зазвенит будильник, поднимающий их с братом в школу.
Но затем мальчик расслышал недобрый гул трансформаторных подстанций, вспомнил вездесущее шипение, призывавшее схватить чужаков, и содрогнулся, открывая глаза. Заложенные уши окончательно прочистились, и в них охотно втекли звуки технического этажа, куда брата с сестрой завезла неприятно посерьезневшая Компетенция. Витька лежал у основания механизма, напоминавшего гигантскую турбину, а тепло создавали десятки проводов и шлангов, опутавших его тело, словно многослойным бинтом. Чуть не вскрикнул, но что-то подсказало сдержаться и прикусить язык. От неподвижности затекла шея, да и вообще все тело – мальчик попробовал пошевелить пальцами и обнаружил, что те слушаются, но как-то неохотно.
С трудом повернув голову направо, он заметил сестру, неподвижно лежащую поодаль. Девочку, как и его самого, обвивали охапки кабелей. Вероятно, неспособные обнаружить усыпленных детей, ожившие провода вернулись к спячке, снова выстелив пол псевдополяны толстым ковром.
После отравления газом, выпущенным из обветшавшего шланга, во рту ощущался легкий медный привкус, губы пересохли, а под веки будто насыпали мелкого песку. Стараясь двигаться как можно тише и осторожнее, мальчик выбрался из паутины оплетавших его проволочных щупалец. Он действовал так аккуратно, словно боялся разбудить их – странных, невидимых и враждебных жителей этого низкого яруса.
Освободившись, Витя сделал несколько наклонов и поворотов, короткой физзарядкой вернув телу бодрость. Ловко переступая через бухты и скрутки, склонился над сестрой, принявшись так же осторожно распутывать и ее.
– Настена? – шепотом позвал брат. – Просыпайся, нужно идти…
И когда та открыла глаза (и даже сладко потянулась), прижал к ее сухим губам указательный палец. По умиротворенному лицу девочки прокатилась рябь, как бывает, если в пруд бросить камень. Во взгляд вернулся лед осознания. Она задышала чаще обычного, захотела вскочить, но не позволило одеревеневшее тело, и помешал брат, мягко навалившийся на плечи.