— Но они не будут ничего предпринимать, пока не поговорят с родными, — сказала Мэгги, обращаясь в основном к Джейку. Она чуть опять не расплакалась. — А сейчас я должна пойти повидать Линдси. Не могу объяснить вам, но мне это действительно нужно. Вы можете подождать меня здесь? Это займет всего несколько минут.
— Я с тобой, — решительно заявил Кларенс.
— И я тоже, — присоединилась к нему Молли и обратилась к Джейку: — Ты не посмотришь пока за Кэбби? Не позволяй ему играть в прятки.
Джейк кивнул с некоторым недоумением, но был готов оказать любую помощь.
Они уже вышли было, как вдруг Мэгги обернулась:
— Кэбби, подойди ко мне на минуту, пожалуйста.
Кэбби подошел. Он как-то притих и присмирел, и было ясно: мальчик сознает, что происходит что-то важное. Мэгги обняла его и прошептала, чтобы никто, кроме него, не услышал:
— Кэбби, Тони говорит, что «когда-то» — это сегодня. Ты понимаешь?
Кэбби кивнул. В углах его прекрасных раскосых глаз скопились слезы. Он притянул к себе лицо Мэгги, чтобы заглянуть ей прямо в глаза, и прошептал:
— Пока! Кнэби любит!
После этого он кинулся к Джейку и спрятал лицо у него на груди.
Мэгги и ее спутники в молчании прошли из главного здания в больницу Дорнбеккера. Ананасовая принцесса хотела было задержать Кларенса, но, когда Мэгги предъявила соответствующее разрешение и медсестру убедили, что Кларенс вполне здоров, он был тоже допущен к больной. Линдси не спала и читала книжку.
— Привет! — поздоровалась она с Кларенсом и посмотрела на Мэгги с лукавой улыбкой.
— Да, это Кларенс, полицейский, о котором я тебе говорила. Кларенс, это Линдси. Линдси, это Кларенс.
— Очень рада познакомиться с вами, Кларенс, — произнесла девочка, пожимая ему руку и широко улыбаясь.
— Кто рад, так это я, — ответил он, учтиво наклонив голову, что привело Линдси в восторг.
— Линдси, мы пришли помолиться за тебя. Ты не возражаешь? — спросила Мэгги.
Молли недоумевающе тронула Мэгги за руку. Она доверяла своей лучшей подруге, но такого не ожидала. Мэгги обняла ее и, борясь со слезами, прошептала ей на ухо:
— Молли, это подарок от Тони тебе и всем нам. Доверься мне, все будет хорошо.
Молли кивнула, хотя глаза ее расширились от удивления.
— Ну как, Линдси? — спросила Мэгги.
— Конечно, — ответила девочка, немного смущенная слезами взрослых. — Молитесь сколько хотите. Я всегда чувствую себя лучше после того, как кто-нибудь помолится за меня.
— Ну вот и молодец, — сказала Мэгги, доставая из сумочки баночку с маслом. — Теперь я помажу тебе лоб этим маслом. Оно не волшебное, просто символ Святого Духа. А потом я помолюсь, ладно?
Линдси кивнула и, откинувшись на подушки, закрыла глаза. Мэгги быстро нарисовала маслом крест у нее на лбу.
— Это знак Иисуса. Сегодня он имеет особое значение, потому что сегодня Пасхальное воскресение. — Голос ее дрогнул, и Линдси открыла глаза. — Все в порядке, дорогая.
Линдси, успокоившись, снова закрыла глаза. Мэгги положила руку на лоб девочки и наклонилась к ней.
— Талифа, куми, — произнесла она шепотом.
Линдси тут же распахнула глаза, вглядываясь в глаза Мэгги и в то же время — через них — в какую-то даль. Из уголков ее глаз скатились две слезы. В следующий момент она сосредоточила взгляд на Мэгги и спросила тоже шепотом:
— Мэгги, кто это был?
— Ты о ком, дорогая?
— Этот человек. Кто он?
— Какой человек? Как он выглядел? — недоумевала Мэгги.
— У него были очень красивые карие глаза, никогда таких не видела. И он смотрел на меня, Мэгги.
— На всякий случай предупреждаю, что у меня голубые глаза, — уточнил Тони. — Наверное, она видела Иисуса. Он говорил, что я смогу излечить кого-нибудь только с его помощью.
— Это был Иисус, Линдси, — сказала Мэгги. — Ты видела Иисуса.
— Он что-то сказал мне. — Девочка посмотрела на Молли. — Мама, Иисус говорил со мной.
Молли села на постель и, обняв дочь, спросила со слезами на глазах:
— И что же он тебе сказал?
— Сначала он проговорил что-то, чего я не поняла, а потом улыбнулся и сказал: «Лучшее еще впереди». Что это значит, мама?
— Не могу тебе точно сказать, дорогая, но я верю, что он прав.
— Линдси, прости, но мне надо вернуться в неврологическое отделение, — сказала Мэгги. — Молли, пора попрощаться.
Она отвела Молли в угол палаты, чтобы поговорить с ней, а Кларенс тем временем присел рядом с Линдси и стал расспрашивать ее о книге, которую она читала. Молли безуспешно пыталась найти нужные слова — они застревали где-то на полпути между ее сердцем и языком.
Тони заговорил первым:
— Мэгги, скажи ей просто, что участие во всем этом значит для меня очень много. Очень много.
Молли кивнула.
— Тони! — прошептала она. — Ты Иисус?
— Ха-ха! — расхохотался он. Мэгги усмехнулась. — Скажи ей, что нет, но мы с ним очень близки.
Молли улыбнулась и опять наклонилась поближе к уху Мэгги:
— Тони, я думаю, у тебя с ним больше общего, чем ты думаешь. Я никогда не смогу достойно отблагодарить тебя.
— Тони прощается с тобой, Молли. Он говорит, ты вполне отблагодаришь его, если будешь присматривать за Джейком. Ты не против?
— Нет, не против, — улыбнулась Молли сквозь слезы. — Я люблю тебя, Тони.
— Я… Я тоже… Я тоже люблю тебя, Молли. — Было очень трудно произнести эти простые слова, пусть даже он и понимал, что говорит правду. — Мэгги, пожалуйста, давай заканчивать, пока я совсем не расклеился.
Спустя несколько минут Мэгги и Кларенс вернулись в комнату для посетителей университетской больницы и остались с Кэбби, в то время как остальные по очереди ходили в палату номер 17 попрощаться с Тони. Пространство между жизнью и смертью очень узкое и зыбкое, и Мэгги не хотела ступать на эту священную землю без поддержки друзей.
Пока Анджела ждала своей очереди, Мэгги села рядом и передала ей письмо отца. Минут двадцать молодая женщина читала то, что Тони написал ей, погрузившись в свои переживания. К ней подсела и мать, постаралась ее успокоить. В конце концов Анджела в одиночестве тоже прошла в палату и вернулась измученная, с заплаканными глазами.
— Ну как, все в порядке? — спросила Мэгги, обняв ее.
— Да, теперь мне лучше. Я сказала ему, как на него сердита. Я боялась, что разнесу от злости всю палату, но все равно я ему все сказала.
— Я уверена, он заслужил это, Анджела. Он не умел ладить с людьми, это было что-то вроде болезни.