– Кто вводил?
– Главврач больницы.
Саша не верил, что слышит это:
– Зачем вы позволили?..
– Доклад Бегашвили об экологической ситуации в Другой Чечне и в районе Южного Стана в частности не вызвал у меня подозрений.
– Ввели одному вам? А Ждану?
– Он говорил, что и ему ввели.
– Вы чувствуете что-нибудь?
– Ничего.
Саша прикинул сроки:
– Население Стана привили полгода назад. Вероятно, прививки делали в несколько этапов. Станичники выглядят по-разному, хоть в общем масштабе это и мало заметно. Но я убедился в этом. Значит, и вы… Черт… Черт!..
– Что такое, командир? – подал голос Баскаков, заканчивающий чистить автомат.
Стольников пришел в себя:
– Кто закончил чистку, поменяйтесь местами! Главврач вводил… – Майор вдруг вскочил, роняя автомат с колен. – Главврач! Он все знает, генерал! И… чтоб меня!.. Там же Настя!
Изловчившись, Зубов схватил его за ногу в тот момент, когда майор бросился к окну.
– Это она наблюдала за жителями Стана после вакцинации, Саша…
Стольников гладил щеку, пытаясь осмыслить сказанное, а бойцы уже садились, поняв, в чем дело.
– Вы хотите сказать, что медсестра Настя?
– Ты предложил сюжет, Стольников, – тихо произнес Зубов. – Я его принял, потому что в нем нет изъянов. Но тогда тебе нужно знать, что очень удачно в него вписывается не только Ждан и Вакуленко.
– Но она помогала мне прятать от Вакуленко раненого местного! Того, порезанного!
– А ты видел этого порезанного после того, как они ушли?
– Нет…
– То-то и оно. Нам нужно прорываться отсюда. – Генерал устало поднялся. – Мы не можем сидеть здесь вечно. Кто-то из них нас прикончит.
– Здесь есть дом, в котором можно держать оборону до наступления темноты? А то мне что-то боязно. В туалет ходить, – Саша снова заглянул в яму в полу и брезгливо поморщился, – удобно, а вот на ночь оставаться – увольте.
– А что ты намерен предпринять с наступлением оной?
– То, что намерены вы, – прорываться.
Генерал выглянул в окно:
– Есть дом.
– В одном мы уже побывали. Слава богу, у Жулина жвачка была. Пожевал и мозги всем включил.
– Гостиница на четыре номера, – продолжал, не замечая издевки, Зубов. – Самое высокое здание в городе.
– Ждали гостей из Москвы? – пошутил Стольников.
– Хватил скалиться, майор! А ты бы не ждал?
– Я – нет. Наш президент летает в небе, погружается в пучину морскую, но в Другой Чечне ему делать нечего. Для этого есть генерал Зубов. А у Зубова есть капитан Стольников.
– Майор, – поправил генерал.
– Ах, да. Совсем забыл. – Стольников осмотрел бойцов. Все в порядке. Даже Жулин выглядит свежо. Насколько это возможно со сквозным ранением в ногу. – Уходить будем вместе, одновременно. Спустимся по стене. Сразу после этого двигаемся за генералом. Оборона – полукругом.
Со стены он спустился первым.
И у самого фундамента обнаружил обрезок огнепроводного шнура. Кто-то готовил взрывное устройство прямо на месте. Отрезал шнур, приладил к взрывателю, вставил…
Стольников огляделся.
Вот куда вставил! Через разбитое взрывом подвальное окно он увидел чугунные обломки газовых баллонов. Судя по их количеству, их было не менее пяти-семи. Люди Вакуленко, уходя из дома, подорвали строение. Видимо, рассчитывали на большее…
Убедившись, что бойцы спускаются, а нападения пока не предвидится, он по пояс забрался в пробоину в стене дома и осмотрелся. В углу, как глиняные китайские солдаты, стояли еще около тридцати баллонов. Еще около десятка были повалены в сторону. Взрывную волну от баллонов отвел выступ помещения.
«У бога тоже есть чувство юмора», – подумал Саша. Представлять, что было бы, разорвись все баллоны, ему не хотелось.
Последним со стены спустился, ступая на услужливо подставленный Мамаевым и Баскаковым «Вал», Зубов.
«Роверы» стояли на расстоянии пятидесяти метров друг от друга там, где их оставили – у водокачки. Старая войсковая привычка – никогда не ставить машины рядом. Постепенно, одна за одной входя в человека на войне, привычки становятся частью его. Где бы он ни был и что бы потом ни делал – на службе или в мирной жизни, побывавший на войне человек никогда не вклинится на трассе своей машиной в колонну бензовозов, не вынет из ножен нож без необходимости и не станет прикуривать третьим. Даже на пьянке. Снайперу хватает ровно того времени, чтобы прицелиться, как только к огоньку приложится третий по счету.
– Дом в глубине дворов, между машинами, – сообщил Зубов.
Петляя и оглядываясь, бойцы приблизились к машинам, чтобы объединиться и продолжить путь.
– Не понял… – недоуменно пробормотал Баскаков, вглядываясь в кабину одного из джипов.
Стольников мгновенно повернул голову. Опоздай он на мгновение – не успел. Было хорошо видно, хоть и мало времени было, как в окне ряда задних сидений поднялась и исчезла чья-то голова.
– Потерянный? – предположил Айдаров, невольно наводя «Винторез» на джип.
– Подожди… – пробормотал Стольников. – Это не тварь…
Он выпрямился, и в это время голова снова появилась.
И снова исчезла.
Взяв машину в прицел, Саша направился к ней медленно, ступая словно по минному полю.
И в этот момент случилось то, к чему приготовиться было нельзя.
Сначала раздались один за другим – почти одновременно, в течение одной секунды, как очередь, хлопки-выстрелы.
А потом взрыв страшной силы поднял в воздух «Ровер», и Стольников, которого ударила в грудь невидимая сила, спиной вперед полетел от крыльца. Все время, что он летел, почти не касаясь земли ногами, его не покидала мысль, что сзади за ремень ему закинули крюк с растянутым до отказа резиновым бинтом. Он летел от крыльца и видел, как переворачивается в воздухе Мамаев, как взлетает над ним, рассеченная у плеча, чья-то «разгрузка» и как веером разлетаются над ним, словно на пике циркового номера, сигареты…
Упав на землю и перевернувшись, вспахав ботинками землю, Стольников сидел и, дико осматриваясь, пытался сообразить, что происходит. Увиденное его потрясло. Он видел, как Мамаев, шатаясь из стороны в сторону, держится за голову и меж пальцев его течет кровь. Боец впал в ступор. Развороченный «Ровер» горел. Внутри него бился в агонии человек Вакуленко, но помочь ему было нельзя. Заполненный до горловины бак разорвало, взрывом покорежило двери. Стекла вылетели, но ноги водителя оказались зажаты сиденьем. И дико крича – этот крик был единственным звуком в тот момент, когда Стольников сидел на земле, – «грузин» держался за спинку и пытался вырвать ноги из западни. Безумие предчувствия смерти…