У него сразу защипало в глазах. Дым был густым, как осенний туман, но он все равно двинулся вперед. Внезапно он почувствовал запах горелого мяса.
Комната была очень маленькой, но из-за дыма он почти ничего не видел. Он пощупал стену — скорее по привычке, света наверняка нет. Пер пригнулся — внизу было немного легче дышать — и двинулся вперед. Справа пламя уже лизало обои. На незастеленной кровати лежал ворох одеял, огонь добрался и до них. Невыносимый жар заставил его остановиться.
Он часто заморгал, пытаясь хоть что-то разглядеть. Неужели под одеялами кто-то есть? Ему показалось, что он видит судорожно скрюченные руки, обугленную голову…
Глаза застилали слезы, жжение в груди все усиливалось. И в эту секунду он услышал крик.
Пер не разобрал ни одного слова — да слов, наверное, и не было. Женский крик, полный смертельного ужаса.
Он бросил зонтик и, полуослепший, выскочил в коридор. Кто-то кричал здесь, на втором этаже, но приглушенно, откуда-то из-за стены.
Все двери были заперты. Вдруг он увидел в конце коридора языки пламени — загорелось ковровое покрытие. Пер понял, что горит весь второй этаж. Он был окружен огнем.
— Есть здесь кто? — сипло заорал он.
Опять женский голос. На этот раз почти неразличимый. Секунду он стоял в нерешительности, потом побежал по коридору, стуча в запертые двери:
— Где ты?
Дым сгущался, в коридоре стало совсем темно. Огонь приближался сразу с двух концов, шипя и потрескивая. Воздух быстро раскалялся, как в перегретой сауне. Пер понял, что назад у него дороги нет — весь нижний этаж объят огнем.
Одна из дверей подалась — и он внезапно понял, что в этой комнате он уже был. Постель по-прежнему полыхала. Вдруг он ощутил струю прохладного воздуха из полуоткрытого окна. Раньше ему казалось, что окно закрыто. Под окном стоял стул. Если держаться левой стороны, подальше от горящей кровати, можно добраться до окна.
Он задержал дыхание — дышать он уже не мог. В два прыжка подскочил к высокому окну и выглянул. В двух-трех метрах под ним была крытая рубероидом крыша гаража. Пер глубоко вдохнул прохладный воздух. У него было такое чувство, что он стоит спиной к печи крематория. Долго так не выдержать. Он еще раз зачем-то набрал в легкие воздух, словно собрался нырнуть, и прыгнул.
Деревянная крыша гаража дрогнула, но выдержала. Пер, не размышляя, сделал несколько шагов по крыше и прыгнул на гравий — еще три метра. Колени подогнулись, он упал, но приземлился удачно.
Пер медленно встал, закашлялся, несколько раз глубоко вдохнул свежий воздух и оглянулся. Он оказался с задней стороны дома. Участок здесь был окружен невысоким забором. За забором лужайка, покрытая пожелтевшей травой, дальше — нескончаемый еловый лес.
А на опушке леса, на уходящей вглубь ельника тропинке, стоял человек и смотрел на полыхающий дом. Мужчина в темной одежде — только это Пер и сумел разглядеть, потому что тот повернулся и исчез в лесу.
В реве и треске пожара Перу показалось, что он услышал звук мотора. Кто-то завел двигатель, нажал на газ и исчез за густыми елями.
В доме начали лопаться стекла. Пер тупо смотрел, как сверкающие льдистые осколки сыплются на траву. Его затошнило. Странно, реакция наступила, только когда он уже был в безопасности. Он жадно вдыхал прохладный весенний воздух в обожженные легкие и непрерывно тер глаза.
Черный дым валил клубами из окон, виллу почти уже не было видно. Если даже в доме кто-то и находился, никаких шансов выжить у него не было.
Он, как сквозь густую пелену, услышал далекий вой сирен. Что он, собственно, видел? Обугленный труп? Таинственного наблюдателя, исчезнувшего в лесу? Чем больше он старался восстановить события, тем более размытые картинки предлагала ему память.
Сирены выли уже совсем близко. Две пожарные машины с голубыми проблесковыми огнями подъехали к дому и остановились. Из них начали выпрыгивать одетые в черные защитные костюмы пожарные.
Пер попятился и наткнулся на свою собственную машину. На крыше подрагивали под ветром мучнистые бабочки пепла.
Горящая постель, труп в дыму. Женский крик.
А где Джерри?
Джерри так и сидел в машине.
Он опять посмотрел на дом. Теперь уже на обоих этажах из окон вырывались грозные языки огня.
Пожарники суетились вокруг своих ярко-красных гигантов, разматывая толстые брандспойты. Один из них, в красной куртке, широким шагом подошел к Перу и крикнул, перекрывая рев огня:
— Как вас зовут?
— Пер Мернер.
— Вы владелец недвижимости?
Пер покачал головой. Он попытался что-то сказать, но обожженная трахея отказывалась подчиняться.
— Как вы себя чувствуете?
— Не знаю…
— Сейчас подъедет «скорая помощь»… вы знаете, где начался пожар?
— Везде, — просипел он с трудом. Набрал воздуха и попытался пояснить: — Горело и внизу, и наверху… думаю, там был человек. Может быть, несколько…
— Что?!
— Мне показалось… нет, я видел там человека. И слышал крик.
Голос уже немного слушался. Пожарный уставился на него, растерянно моргая:
— Где, Пер?
— На втором этаже. В комнате… Там горело, и я…
— Хорошо, будем искать… Были в доме газовые баллоны?
Пер опять покачал головой, и его затошнило еще сильней.
— Не думаю… — сказал он. — Это была… киностудия.
— Взрывоопасные жидкости?
— Не думаю… не знаю.
Пожарный кивнул и пошел к машине. Пер заметил, что несколько человек уже надели противодымные костюмы с баллонами за спиной, как у аквалангистов.
Наконец пожарные подключили брандспойты и направили мощные струи воды на выбитые окна. Группа с баллонами двинулась к входной двери. Подъехала еще одна машина — красный легковой автомобиль с надписью: «Руководство службы спасения». Из нее вышел мужчина в желтой куртке с радиотелефоном в руке. Он поднес его к уху и начал что-то докладывать.
Пера то и дело сотрясали приступы кашля. Он кое-как продышался и подошел к машине. Отец, сгорбившись, сидел на переднем сиденье, на коленях у него лежал портфель.
Пер протянул ему найденный в холле мобильник:
— Это твой?
Джерри бросил на телефон безразличный взгляд и кивнул.
— Как ты?
Джерри в ответ тоже закашлялся. Пер впервые за все время обратил внимание, насколько жалким выглядит отец. Серый, усталый, в дурацком мятом пальто. Когда Пер был маленьким, он как-то приезжал к отцу. Ему запомнились темные, зачесанные назад волосы. Зимой он носил дорогие меховые куртки, летом — исключительно итальянские костюмы. Он много зарабатывал, и ему нравилось это показывать.