— Нашла? — спросил Мэтью.
— Нашла.
— Хорошо.
После паузы я спросила:
— А где найти стих про утреннюю звезду? — Языческое воспитание порой сильно затрудняло мою работу.
— Откровение 2, стих 28.
— Спасибо.
— Пожалуйста. — Приглушенный смешок.
Я снова зарылась в рукопись.
Проведя два часа над готическим шрифтом я с большой охотой согласилась на перерыв. В виде премии Мэтью обещал рассказать, как познакомился с физиологом семнадцатого века Уильямом Гарвеем.
— История не из занимательных, — предупредил он.
— Для тебя, может, и так, но для историка науки? Только через тебя я могу встретиться с человеком, открывшим, что сердце — это насос.
Солнца мы не видели с самого приезда в Семь Башен, но нас это не угнетало. Мэтью стал гораздо спокойнее, я, как ни странно, тоже радовалась, что сбежала из Оксфорда. Угрозы Джиллиан, фотография родителей, даже Питер Нокс — все это с каждым часом отступало все дальше.
Мы вышли в сад. Мэтью оживленно рассказывал о своей текущей проблеме: то, что должно было присутствовать в чьем-то анализе крови, почему-то отсутствовало. Он рисовал в воздухе хромосому и показывал, где дефектный участок. Я кивала, не совсем понимая, почему это так важно.
За изгородью, у ворот, через которые проезжали вчера, мы увидели мужчину в черной одежде. Он прислонился к стволу каштана с изяществом леопарда, предполагавшим, что это вампир.
Мэтью отодвинул меня назад, себе за спину.
Незнакомец двинулся к нам. То, что он вампир, больше не оставляло сомнений: неестественно белая кожа и огромные темные глаза. Кожаный пиджак, джинсы и ботинки — все черное — подчеркивали это еще сильнее: он, как видно, не боялся выделиться в толпе. Хищное, как у волка, выражение портило ангельское лицо, обрамленное длинными, темными, вьющимися волосами. Меньше ростом и субтильнее Мэтью, он излучал силу даже на расстоянии. От его взгляда у меня под кожей разлился холод.
— Доменико, — спокойно, но чуть громче обычного произнес Мэтью.
— Мэтью, — с неприкрытой ненавистью откликнулся тот.
— Сколько лет. — По тону Мэтью можно было предположить, что этот вампир бывает здесь чуть ли не каждый день.
— Где же это было, в Ферраре? Мы оба боролись с Папой, хотя, помнится, по разным причинам. Я пытался спасти Венецию, а ты — тамплиеров.
— Кажется, да, — кивнул Мэтью.
— А после этого ты, друг мой, исчез куда-то. Сколько приключений мы пережили совместно, и на море, и в Святой Земле. Да и Венеция всегда предлагала таким, как ты, всевозможные развлечения. — Доменико с показной скорбью покачал головой. Итальянец, конечно же — или кощунственный гибрид черта с ангелом. — Отчего ты ни разу не навестил меня, следуя из Франции в другую берлогу?
— Если я чем-то невольно тебя обидел, не стоит вспоминать об этом столь долгое время спустя.
— Возможно, но одно осталось неизменным за все эти годы: если где-то смута, ищи де Клермона. А это, должно быть, та самая ведьма, о которой я столько слышал. — Он бросил на меня алчный взгляд.
— Вернись в дом, Диана, — приказал Мэтью.
Я остро чувствовала опасность, но медлила, не желая оставлять его одного.
— Ступай, — бросил он еще резче.
Непрошеный гость улыбнулся, глядя куда-то поверх моего плеча. Сзади тоже повеяло холодом, и твердые ледяные пальцы взяли меня под локоть.
— Доменико, — пропела своим мелодичным голосом Изабо. — Нежданно-негаданно.
— Рад видеть вас в столь добром здравии, госпожа моя, — поклонился ей итальянец. — Как вы узнали?
— По запаху, — презрительно молвила Изабо. — Ты явился без приглашения ко мне в дом — что сказала бы твоя мать о таком поведении?
— Будь она жива, мы спросили бы, — с плохо замаскированной злобой проговорил Доменико.
— Уведи Диану домой, Maman.
— Да, конечно. Поговорите с глазу на глаз. — Изабо повернула к дому, увлекая меня за собой.
— Чем раньше ты позволишь мне высказаться, тем скорей я уйду, — сказал Доменико. — И если должен буду вернуться, то приду уже не один. Сегодняшний визит — дань уважения вам, Изабо.
— Книги у нее нет, — заявил Мэтью.
— Я здесь не ради проклятой колдовской книги. Пусть чародеи оставят ее себе. Я послан сюда Конгрегацией.
Изабо испустила вздох, такой долгий, словно несколько дней удерживала дыхание. У меня на языке вертелся вопрос, но ее взгляд пресек его на корню.
— Превосходно, Доменико, — процедил Мэтью. — Удивляюсь, как это ты при своих новых обязанностях выбираешь время для старых друзей. Зачем понадобилось посещать де Клермонов, когда люди по всей Европе находят оставленные вампирами трупы?
— Вампирам не запрещено питаться людьми, хотя предосторожности, конечно, соблюдать следует. Смерть, как тебе известно, сопровождает вампиров повсюду. — Доменико пожал плечами, демонстрируя, как мало для него значит хрупкая теплокровная жизнь. Я содрогнулась. — А вот связь между вампиром и ведьмой конвенция решительно запрещает.
— Что? О чем это вы? — воскликнула я.
— Смотрите-ка, она говорить умеет! — Итальянец всплеснул руками. — Почему бы и ей не принять участие в нашей беседе?
Мэтью потянул меня к себе, Изабо не отпустила — получились два вампира с прослойкой из ведьмы.
— Диана Бишоп, — с низким поклоном сказал Доменико. — Знакомство с представительницей столь древнего и славного рода — большая честь. Так много старых фамилий угасло в настоящее время. — Каждое его слово при всей формальной учтивости содержало в себе угрозу.
— Кто вы? — спросила я. — И почему вас так волнует, с кем я провожу время?
Итальянец с интересом посмотрел на меня и вдруг засмеялся.
— Мне говорили, что вы такая же спорщица, как ваш отец, но я не верил.
Я ощутила легкий зуд в пальцах. Изабо чуть крепче сжала мой локоть.
— Я, кажется, рассердил вашу ведьму? — спросил Доменико, глядя на ее руку.
— Говори, зачем пришел, и убирайся с нашей земли, — вполне светским тоном предложил Мэтью.
— Мое имя Доменико Микеле. Я знаю Мэтью с самого своего возрождения, Изабо почти столько же. Прелестную Луизу я, конечно, знал куда ближе, но не будем поминать мертвых. — Он благочестиво перекрестился.
— Да, постарайся. — Мэтью говорил спокойно, но на Изабо, побелевшую еще больше, было страшно смотреть.
— Вы так и не ответили на мой вопрос, — заметила я.
Доменико окинул меня оценивающим взглядом.
— Диана, — с гортанным рокотом произнес Мэтью. Раньше он никогда на меня не рычал.