— Но наверняка имеются свечи. Ты смотрел?
— Еще нет. Но надо экономить и их. Я уже не говорю о деревьях. Другие спальни расположены наверху. Если дерево упадет на дом, что тогда? Мне бы не хотелось вытаскивать тебя из‑под обломков, если, конечно, ты останешься жива.
Антонелла предложила:
— Один из нас может устроиться в гостиной. Там есть кушетки…
— Если отключится электричество или что‑то случится с домом, мы окажемся в разных местах. Лучше держаться вместе, Антонелла.
Она сложила руки на груди.
— Откуда ты знаешь? Ведь в наших краях не бывает ураганов или циклонов, или как там они называются.
— Каждый монтеросский принц испокон веков служит в армии, принцесса. — Глаза его сделались жесткими, суровыми. — Уверяю тебя, мне довелось пережить такое, что ты и представить не можешь.
Она верила ему, но ее беспокоила перспектива провести с ним неизвестно сколько времени наедине.
— Очень удобно, Кристиано. Я, похоже, действительно вынуждена делить с тобой комнату.
— У тебя есть альтернатива?
— Не думаю.
— Правильно, если ты хочешь остаться в живых.
Антонелла прошла к окну, дотронулась пальцами до стекла, за которым лились потоки воды.
— Ураган будет сильный?
Кристиано подошел и встал рядом. Он с тревогой вглядывался в бурное море.
— Трудно сказать. Возможно, категория четыре, когда он доберется до суши. — Принц поднял голову и взглянул на небо. — Скорость ветра достигнет ста тридцати пяти узлов, вероятно.
— Я не понимаю, что это значит.
Он повернулся к ней. Она смотрела прямо перед собой, однако хорошо видела его боковым зрением. Он стоял слишком близко. Обнаженная кожа блестела, а капли воды стекали на грудь и устремлялись ниже, ниже…
— Около двухсот километров в час.
Сердце Антонеллы упало.
— Ч‑что может случиться с нами? Мы здесь в безопасности?
Кристиано медленно оглядел ее, прежде чем ответить, словно знал, что ее приводит в замешательство не только буря, но и его нагота.
— Деревья могут повредить дом, и мы останемся без электроснабжения.
— А как насчет моря?
— Мы находимся достаточно высоко, поэтому штормовые волны вряд ли доберутся сюда.
Антонелла поспешила к кухонной стойке и открыла свою сумочку. Телефон по‑прежнему не работал. Она попросила:
— Проверь свой телефон.
Он не спеша направился к ней, вытащил свой телефон из кармана:
— Связи нет.
Антонелла прислонилась к стойке и закрыла глаза:
— Мне надо постараться связаться с Данте. Он будет беспокоиться.
— Возможно, он подумает, что ты занята с любовником и у тебя нет времени докладывать ему о своих передвижениях.
Девушка замерла.
— Я звоню брату каждый день. — С какой стати она оправдывается перед ним?
— В самом деле? Как необычно.
— А ты разве не разговариваешь с родными каждый день?
Он рассмеялся:
— Нет. Мне тридцать один год. Мой отец не ждет от меня регулярных отчетов.
— Данте тоже не ждет. Но мы очень близки, в последнее время много всего случилось… — Антонелла осеклась, не желая продолжать. Никто не знает, что они с Данте перенесли за годы жизни с отцом. Возможно, Данте и поделился со своей женой, но Антонелла ничего об этом не знала и не хотела спрашивать.
— Это хорошо, что вы близки, — сказал Кристиано через мгновение.
— Очень хорошо.
Он принялся рыться в ящиках. Дребезжание столовых приборов действовало ей на нервы, и она поняла, что должна чем‑нибудь заняться, иначе сойдет с ума.
— Что я могу сделать?
Поскольку Кристиано, похоже, знает, чего ждать от бури, она будет слушаться его. Если бы только он надел рубашку! Тогда, возможно, к ней вернулась бы способность думать, да и слабость прошла бы. Ей и раньше приходилось видеть полуобнаженных мужчин, но это происходило обычно у бассейна. А Кристиано, в одних шортах, на кухне…
— Надо наполнить все раковины и ванны водой, — заявил он, немного помолчав.
Она заморгала:
— Зачем?
— Затем, что если у нас не будет электричества, то не будет и воды.
Это было разумно, Антонелла сама никогда не додумалась бы.
Кристиано продолжал:
— Затем попробуй отыскать все имеющиеся фонари, батарейки, свечи и спички. Если набредешь на радио, прихвати и его. Неси все в хозяйскую спальню. Я здесь еще кое‑что поищу, а потом выйду во двор и закрою ставни. Если найдешь несколько полотенец и оставишь их на кухонной стойке, я буду тебе очень благодарен.
Антонелла закусила губу, глядя на него. Он сейчас был сама деловитость. Такого она никак не ожидала. Данте был очень практичным человеком, и все же рядом с Кристиано он казался бы сущим ребенком. В данный момент принц больше походил на командующего армией, чем на наследника престола.
— Ты правда думаешь, что будет настолько плохо?
Выражение его лица было мрачным.
— Все возможно, принцесса. Лучше быть готовыми.
Кристиано вымок до нитки. Он провел двадцать минут под проливным дождем, закрывая ставни. Это должен был сделать сторож, когда только сообщили о приближающемся урагане, но тот сидел у себя дома и смотрел телевизор, хотя вряд ли что‑либо видел. Дождь был таким сильным, что спутниковый сигнал пропал некоторое время назад.
Сейчас он стоял в кухне и стаскивал с себя шорты. Антонеллы нигде не было видно, но, по крайней мере, полотенца она принесла.
Ему вспомнилось ее лицо с красными, припухшими глазами, но он решительно отодвинул этот образ. Ему ее не жалко. Она монтевердианка, и она — Романелли. А он обязан сдержать обещание. Он поклялся памятью Джулианны, что положит конец войне, даже если это будет последнее его деяние. Людям нужен мир. Это его долг перед ними. Перед женой. Ему следовало быть вместе с ней. Если бы он был там, то не позволил бы ей умереть. Боже, он вообще не должен был жениться на Джулианне!
Кристиано схватил полотенце, стал вытираться. Попытался представить себе Джулианну, вспомнить ее улыбку, но в его сознании то и дело возникало другое лицо. Лицо Антонеллы. Он не мог отрицать, что желает ее. Да, она беспечная, эгоистичная, манипулирующая людьми путана, однако, похоже, ему не дано справиться с порывами своего тела. Когда она плакала в такси, у него появилось чувство, будто кто‑то воткнул в него нож и поворачивает. Он прижимал девушку к себе и пел ту самую песню, которую пела ему в детстве мама, когда он не хотел засыпать.