— И вот я сел на диету. А потом Катя вдруг подошла ко мне и завела разговор. Я сказал ей, что влюблен в женщину, которую знаю давно и ради которой готов на все. Раньше она была несвободна, но теперь все изменилось… Я, конечно, имел в виду ее, но она, кажется, все не так поняла. И Шведов еще… Со своей интерпретацией! Так вот я искал тебя для того, чтобы попросить — у тебя с Катей хорошие отношения. Не могла бы ты сама поговорить с ней? Тебя она, по крайней мере, выслушает. Поговоришь? — Элла в третий раз энергично закивала. — Я знаю, что тебе сейчас слегка не до этого, но я просто не могу жить, зная, что Катя… — Он не договорил.
Элла уже пришла в себя настолько, что могла бы, пожалуй, выдавить из себя какое-нибудь связное предложение. Однако Никита не дал ей такой возможности. Наклонился, чмокнул в щеку и, развернувшись, почти побежал к лестнице. Элла не хотела его так отпускать. Она хотела крикнуть: «Никита, подожди!» И даже дернулась вперед.
В этот момент стопочка писем, на которой она сидела, неожиданно развалилась. Нижняя часть писем выскользнула из-под верхней, и Элла, взмахнув руками, как дирижер, опрокинулась на спину и полетела вниз головой и вверх попой с третьего этажа на те самые плиты, о которые едва не до смерти разбился Юрка Поповский.
И только вся невезучая жизнь начала проноситься перед ее глазами, как земля неожиданно перестала стремительно приближаться и остановилась где-то далеко внизу. Потом немного попружинила и снова остановилась. Элла, разинув рот в немом крике, смотрела на охранника, который вышел из дверей торгового центра, чтобы помочь какой-то мадам докатить нагруженную товарами тележку до машины. Очки куда-то улетели, и охранник был совсем-совсем нечеткий.
Элла даже не сразу сообразила, что с ней произошло. А произошло с ней нечто совершенно невероятное — она повисла на больших часах, зацепившись за чугунную стрелку резинкой колготок. В момент падения пальто задралось, а следом за ним задралось и новенькое короткое платье. Поэтому колготки беспрепятственно зацепились за возникшее по дороге препятствие. Пакет тоже за что-то такое зацепился и уныло повис рядом.
Однажды Элла была свидетельницей того, как пьяный рабочий вывалился из окна недостроенного дома на кучу строительного мусора. После чего встал и пошел по своим делам. Пожалуй, он не смог бы объяснить, каким образом ему удалось упасть так удачно. Вот и Элла сейчас не смогла бы объяснить, как получилось то, что получилось. Она висела на колготках и качалась, словно шарик на резинке, какие продают в цирке на Цветном перед началом представления.
Охранник там, внизу, двинулся обратно, катя перед собой пустую тележку.
— Эй! — жалобно крикнула Элла и в ту же секунду почувствовала, что колготки сказали «Р-р-р».
Она испугалась, что они сейчас порвутся, и отчаянно зажмурилась. Потом открыла глаза и тотчас увидела Никиту, который как раз вывернул из-за угла.
— Никита! — не сдержалась и пискнула она, и колготки тотчас же ответили предсмертным хрипом.
«Кричать нельзя! — тотчас поняла Элла. — И дышать глубоко тоже нельзя». Она понятия не имела, что в этот самый момент ее заметила одна супружеская пар.
— Леш, погляди, что это такое болтается на часах? — спросила жена, притормаживая.
Леша посмотрел и фыркнул:
— Похоже на большого таракана. Наверное, какое-нибудь украшение.
— Уже к Новому году готовятся! — восхитилась его жена и, еще немного поглазев на Эллу, переключила свое внимание на что-то более интересное.
«Неужели это только отсрочка?» — в ужасе подумала та, когда порыв ветра налетел на нее и сильно толкнул в грудь. Колготки снова издали какую-то раздраженную тираду. Элла решила, что надо как-нибудь исхитриться и схватиться руками за стрелку. Стрелка была огромной и должна выдержать вес даже больший, чем Элла успела накопить к тридцати годам. Пока она примеривалась, как лучше совершить смертельно опасный рывок, на площадь перед торговым центром въехали грузовики, с них ссыпались рабочие в оранжевых комбинезонах и принялись суетиться, совершая непонятные маневры.
Элла собрала волю в кулак и всем телом рванулась в сторону стрелки, на острие которой висела. Она вцепилась в нее руками и ногами и заплакала. Потом сквозь слезы глянула вниз, увидела идущих людей и закричала:
— Па-ма-ги-те!!!
Однако в тот самый миг, когда она закричала, над площадью пронесся дикий рев — это рабочие начали разбивать асфальт. «Мне, как всегда, не везет!» — подумала Элла и засмеялась сквозь слезы. Потом сообразила, что надо дождаться перерыва — не могут же они долбить все время без остановки. Как только рев смолк, она снова вдохнула и завопила:
— Лю-ди!!!
На первом же слоге рев раздался снова. Поиграв в эту игру некоторое время, Элла решила, что придется придумать что-нибудь другое. И тут у нее в кармане пальто зазвонил мобильный телефон. Он пиликал так весело, как будто с его хозяйкой не происходило ничего особенного.
Элла совершенно забыла про мобильный. Она не привыкла к нему, поэтому и забыла. Она отпустила одну руку и достала аппарат, мимоходом подумав, что может его выронить. Руки заледенели и не слушались, однако ей удалось принять вызов и поднести телефон к уху. Звонил, конечно же, Овсянников.
— Когда ты приедешь? — спросил он домашним голосом, который наводил на мысль о чашке чая и шерстяных носках.
— Не знаю, — ответила Элла и сглотнула.
— Что это у тебя там ревет? — повысил голос Овсянников.
— Это… Асфальтодробилка, — тотчас сообщила она. — Послушай, ты не мог бы мне помочь? — Слезы потекли у нее не только из глаз, но и из носа.
— А что такое? — тут же насторожился тот.
— Я попала в беду, — выдавила из себя Элла, чувствуя, как металлическая стрелка леденит ее кожу сквозь одежду. — Ты не мог бы приехать и меня забрать?
— Ладно, — секунду подумав, согласился Овсянников. — Я сейчас возле «Сухаревской», а ты где?
— Я совсем рядом! — закричала Элла. — Знаешь новый торговый центр у метро?
— Ну? Ты возле центра?
— Да. Вернее сказать, — пролепетала она, — я как бы сверху. Как бы снаружи и наверху.
— А как бы поподробнее можно? — весело переспросил Овсянников.
— Понимаешь, там снаружи часы и, понимаешь, я упала и…
— Часы что, стояли на полу? — изумился Овсянников и громко бибикнул кому-то, чертыхнувшись. — Мне ехать еще две минуты. Так что? Где ты там упала? Кто там поставил эти часы?
— Это торговый центр поставил, — почти что застенчиво сообщила Элла. — Они украшают фасад. Над входом.
— Так ты что, упала и лежишь под часами при входе в торговый центр? — уже вовсю веселился Овсянников. Его забавляла неспособность новой секретарши объяснить такую простую вещь — где она находится.