Она и впрямь была трусихой. Гарик был прав, когда назвал ее так во время их тренировок. Но Мила не могла ничего поделать с собой. Ведь если настанет день, когда он узнает правду о ее предках и вместо «Я люблю тебя» скажет: «Я тебя презираю», она сразу же умрет. Или даже не скажет он ничего подобного — а он, скорее всего, не скажет, он справедливый, он не станет винить ее в том, кем был ее прадед, но в глубине души все равно почувствует брезгливость. И это будет еще хуже, потому что тогда в его глазах она станет жалкой.
Ее прадед убил ее прабабку, а потом принялся истреблять магов, не сделавших никакого зла. Просто за то, кем они были. Без всякой закономерности. Оставляя женщин вдовами, а детей сиротами… Даже все, что совершил Терас Квит, блекло на этом фоне. Терас был сломлен. Его изуродовали, у него отобрали все, и он озлобился. Им двигала обида и отчаяние. Миле страшно было даже представить себе, какие чувства заставили ее прадеда объявить войну волшебному миру. Того, что Асидора скрыла от него свое происхождение, было недостаточно, чтобы оправдать его. Даниил Кровин был чудовищем.
А Мила… она была его продолжением. Она носила в себе не только его кровь, но и отголосок всего, содеянного им. Зная это, Гарик не сможет смотреть на нее и не думать об этом. Если даже она сама не в силах избавиться от чувства омерзения, вспоминая, чья она правнучка, то как сможет он, Гарик, из-за Гильдии потерявший родителей?!
Не дождавшись от нее ответа, Гарик, казалось, вовсе не расстроился. Он взял ее за руку и спросил:
— Пойдем прогуляемся по долине?
Мила улыбнулась и кивнула.
Сначала, сняв обувь, они попробовали намочить ноги в озере — вода оказалась ледяной, несмотря на припекающее солнце. Немного побродили среди каменных останков древних жилищ, гадая, что за люди тут жили. Потом просто гуляли босиком по земле, сквозь которую пробивалась молодая трава.
Наконец, остановились возле самого толстого дерева с раскидистой кроной, где на ветках часто-часто были разбросаны мелкие, еще не раскрывшиеся почки. Гарик полулежа устроился под деревом, прислонившись плечами и головой к древесной коре. Он протянул к Миле руку, и она опустилась на землю рядом с ним. Положила голову ему на грудь, тут же ощутив, как его рука обняла ее плечи. Она не видела его лица, но вдруг почувствовала, что он улыбнулся.
— У тебя огонь в волосах, ты это знаешь? — прошептал он; его теплое дыхание коснулось ее лба.
— Не страшно, — замерев, ответила Мила и попробовала пошутить: — Если начнется пожар, туши Водными чарами. Я, конечно, потом буду похожа на мокрую кошку, но безопасность превыше всего.
Гарик тихо засмеялся.
— Знаешь, — после паузы сказал вдруг он; Мила чувствовала, что он по-прежнему улыбается, но в то же время в его голосе слышалось что-то серьезное. — Мне кажется, что этот огонь не смогут погасить никакие чары.
Потом серьезные нотки в его голосе исчезли. Немного подтрунивая над ней, он заявил:
— И вот что: давай не будем его тушить? Он славный — бесстрашный и отчаянный маленький огонек. Он мне нравится.
Мила зажмурилась и улыбнулась, радуясь, что он не видит ее довольного лица. Она была уверена, что он сейчас говорит о ней, а огонь в ее волосах тут совсем ни при чем.
— Ладно, — согласилась Мила. — Тушить не будем. Но за последствия отвечаешь ты.
Гарик опять засмеялся. Прошло не больше секунды, когда свободной рукой он нашел ее руку. Их пальцы сплелись, и все вокруг надолго замерло.
Мила смотрела в бездонное голубое небо, зачарованно слушая, как бьется сердце в груди Гарика, прямо под ее щекой, и думала: да, сегодня и впрямь самый счастливый день в ее жизни.
До руин Харакса участники испытаний добирались три часа. Шестерых студентов Думгрота везли две кареты: в одной ребят сопровождал профессор Безродный, в другой — Владыка Велемир, по традиции всегда присутствующий на последнем испытании.
Наконец карета, в которой, кроме куратора Соревнований, находились Мила, Гарик и Фреди, остановилась. Мила посмотрела на Гарика. Он в ответ беззаботно улыбнулся ей.
Выйдя из кареты, Мила огляделась. Позади был лес и тропа, по которой они приехали, а впереди — уродливым нагромождением камней лежали руины, за которыми открывался вид на морскую равнину.
Солнца не было, и, возможно, поэтому все вокруг казалось серым. Но у Милы возникло сильное чувство, что нечто угрюмое и враждебное исходит от застывшей громады развалин впереди — девушка словно бы почувствовала дух этого места, немой и неподвижный, но опасный, как притаившийся в траве острозубый капкан.
По ногам скользнул слабый порыв ветра, о чем-то смутно напоминая Миле, но о чем — она не могла бы сказать. Она видела эти руины впервые, но, казалось, это место было ей хорошо знакомо, как будто она уже много раз бродила здесь.
— Дежавю, [8] — тихо пробормотала себе под нос Мила.
Она пыталась вспомнить свои сны, в которых бродила по развалинам какого-то места, но сейчас она не могла бы сказать наверняка, что в ее сновидениях это были именно руины Харакса. Полуразрушенная крепость впереди была одновременно похожа и не похожа на каменные развалины из ее снов.
Тем временем подъехала вторая карета и остановилась невдалеке от первой. К Миле, Гарику и Фреди присоединились Улита, Капустин и Лютов. Владыка остался стоять в стороне.
Профессор Безродный вышел вперед и повернулся лицом к шестерым участникам испытаний. За его спиной раскрытой пастью окаменевшего чудовища зияли арочные ворота древней крепости.
— Из руин Харакса есть два выхода, — произнес куратор Соревнований. — Первый — тот, что вы видите перед собой. Второй, ведущий к морю, — с другой стороны. Ваша задача — пройти руины. Вы должны будете войти в северные ворота и выйти через южные, где вас будут ждать судьи. Тот, кто справится первым, выиграет это испытание. На выполнение задания вам дается три часа.
Мила только сейчас заметила, что в радиусе видимости нет судей. Кроме сошедших с козел кучеров, Владыки Велемира, профессора Безродного и шестерых участников Соревнований поблизости никого не было. Она помнила слова Гурия Безродного, что последнее испытание будут судить деканы факультетов. Значит, Альбина, Орион и Амальгама сейчас находятся по другую сторону руин Харакса.
— Как куратор Соревнований, — продолжал профессор Безродный, — я должен напомнить вам, что в руинах Харакса вы будете одни, соответственно, вам придется полагаться только на самих себя. Я или судьи сможем прийти на выручку только в том случае, если кому-то удастся выбраться из руин и сообщить, что нужна помощь. Надеюсь, вы понимаете — рассчитывать на то, что будет кому пойти за подмогой, если вы попадете в беду, не стоит. Поэтому будьте предельно осторожны.