Соседка убежала. Я еще раз позвонила Максу, обсудила с ним неожиданно упавшее на голову дело, посмотрела на часы и поняла: пора собираться на телевидение. Надела ярко-голубое платье, привезенное мужем из Америки, накрасилась и пошла в прихожую, где застыла в задумчивости перед шкафом с обувью. Что выбрать? На улице апрель, вроде тепло, но постоянно моросит дождик. Я езжу на машине, поэтому не боюсь луж и могу смело надеть шпильки. Но от высокого тонкого каблука у меня быстро заболят ноги. Сапоги или ботильоны никак не сочетаются с элегантным шелковым платьем. О босоножках рано думать. Ну и что остается? Мокасины? Но они будут плохо выглядеть на телеэкране. Лучше всего подошли бы лоферы. Они не очень парадные, на широком каблуке и сейчас на пике моды. И зачем я предложила Вале именно их? Ну почему не дала ей серые замшевые туфли на танкетке?
Раздумья прервал звонок в дверь. Я глянула на экран домофона, обрадовалась и быстро распахнула створку.
– Боря чаю попил и неожиданно на диване заснул, устал очень, – заговорщицки прошептала Валя, ставя на пол лоферы, – а я живенько к вам, чтобы туфли вернуть.
Мы быстро распрощались, я схватила сумку и поспешила на парковку.
* * *
Возле мрачного охранника, стерегущего вход в здание телецентра, меня встретила растрепанная девочка, одетая совсем не по-весеннему в тяжелый свитер крупной вязки, бесформенные темно-синие брюки и угги.
– Романова? – лениво спросила она. – Побежали.
Не успела я моргнуть, как сопровождающая стартовала и на приличной скорости понеслась по длинному коридору, ловко лавируя между людьми. Я попыталась следовать за ней, через минуту безнадежно отстала и позвонила Ире.
– Пришла? – обрадовалась Звягина. – Тебя разве не встретили?
– Была какая-то девочка в теплых сапогах, – ответила я, – но так быстро умчалась, что я ее потеряла.
– Сейчас оторву дуре голову, – пообещала Ирина. – Где ты находишься?
– Возле буфета с сосисками, – отрапортовала я.
– Отлично! Ступай вперед до первого поворота, потом иди по левой галерее до двери с номером сто десять, – приказала подруга.
Я послушно выполнила указание и очутилась в просторной комнате, где находились Звягина и масса снующих туда-сюда людей.
– Ольга, это героиня на хлебопечки! – заорала Ира.
Полная тетка, державшая в одной руке пачку листков с напечатанным текстом, а в другой большую пухлую булку, окинула меня оценивающим взглядом.
– Хлебопечки отменили.
– Мне никто не сказал, – обиженно протянула Звягина.
Ольга скорчила гримасу.
– Прости, дорогая, постоянно забываю, что ты здесь главное лицо.
– Можно уходить домой? – обрадовалась я.
– Нет! – гаркнула толстуха и вцепилась зубами в плюшку. – Хлебопечки заменили на батареи.
Я растерялась.
– Но мне батарея не нужна.
Ольга бросила листки на диван.
– Офигеть! Ирина, ты кого приглашаешь? Не хочет работать, нехай катится в задницу. Веди сюда героиню на батареи. Времени тебе на все… э… пять, нет, четыре минуты. Иначе грим не успеют наложить, съемку задержат, и тебя, несмотря на то, что ты у нас тут наивысшее начальство, вон выпрут.
Ира умоляюще посмотрела на меня.
– Ладно, – пробормотала я, – пусть будут радиаторы.
Ольга закатила глаза.
– Спасибо тебе, дорогая, что согласилась нам помочь. А теперь на рысях переодеваться.
– Чем плохо мое платье? – не поняла я. – Оно модное, новое, дорогое.
– Кисонька, – сладким голосом завела Ольга, – по сценарию ты тетка пятидесяти восьми лет, живешь в крошечной однушке на скромную пенсию. Разве такая карга может носить шмотку ценой в три моих зарплаты? Извини за неудобство, но наша Ирина никак не может сообразить, кого надо приглашать. Уважь мою просьбу, переоденься. А заодно и переобуйся.
Звягина, стоявшая за спиной толстухи, снова молитвенно сложила руки и начала корчить гримасы.
Я тяжело вздохнула. Назвался груздем – полезай в кузов.
– Куда идти?
– Ты ангел во мраке телевидения, – обрадовалась Оля. – Лена, ты где?
– Аюшки? – заорала в ответ такая же корпулентная дама. – Чего надо?
– Одень героиню, – распорядилась, доедая булку, Ольга.
– А ее размера нет, – ответила Лена, – дохлая очень.
– Знать ничего не желаю! Заколи булавками, зашей, замотай скотчем. Работай! Здоровья вам всем и счастья.
– Здоровья вам всем и счастья, – эхом отозвалась Лена.
Ольга схватила листки и с неожиданной для такой толстухи скоростью куда-то умчалась. Лена взяла меня за плечо и еще раз повторила:
– Здоровья вам всем и счастья. Добро пожаловать в сумасшедший дом. Первый раз на съемках? Ничего, научишься. Иди сюда. Стой прямо. Садись на табуретку.
Я растерялась от противоречивости указаний.
– Стоять, идти или сидеть?
– Однофигственно, – пропела костюмер. – Можешь даже лежать или прыгать. Во! Супер прикид. Нравится?
Я посмотрела на бесформенное платье цвета детской неожиданности и ответила:
– Ничего красивее до сих пор не видела. Горю желанием примерить.
Лена улыбнулась.
– Здоровья вам всем и счастья.
– Спасибо, – машинально ответила я.
Костюмерша рассмеялась.
– Тебе, похоже, тысяча рублей за съемку не нужна?
– Нет, – ответила я. – Даже не знала, что за выступление в шоу деньги платят.
Елена открыла шкаф и начала рыться на полках.
– Ирка попросила ей по дружбе помочь? Сделай одолжение, переоденься в это дерьмо. Другого, честное слово, нет.
– Разве запрещено помогать подругам? – спросила я в свою очередь. – Ире нельзя приглашать на эфир своих знакомых?
– Да все редакторы так поступают, – мирно пояснила Лена. – Давай поясок повяжем, а? Точно лучше станет. А сзади я аккуратненько заколю. Хотелось бы мне иметь твой размер, но я никогда не стану стройной, потому что очень жрать люблю, и чем еда вреднее, тем она для меня вкусней.
В комнатушку без стука вошла женщина в темном костюме, на плече у нее висела большая сумка из серой замши.
– Елена? Ольга велела вам дать мне шаль.
– Здоровья вам всем и счастья, – пробормотала Лена. – А вы кто?
Дама слегка покраснела.
– Главная героиня вашего сегодняшнего шоу.
– Здоровья всем и счастья, – выдохнула костюмер. – Сейчас вот девушку одену и поищу платок.