«Дорогой, ты меня обманывал, завел шашни с другой. Я решила, что любви конец, и пошла с другим. Ну, прямо, как в песне [10] ».
Это заявление вызовет лишь приступ агрессии и вопль:
«Да, завел! Потому что ты – старая клуша! Посмотри на себя! Стала страшнее атомной войны, не следишь за собой, тупеешь у кастрюль. Мне стыдно с такой женой на люди показаться. Но это не значит, что ты имеешь право таскаться по мужикам. Сиди дома, жди, когда я вернусь!»
Нет ничего больнее для мужчины, чем узнать, что его собственная, пусть уже и не любимая жена счастлива с другим.
– Что, черт побери, творилось в моей семье? – с запозданием возмутился Николай Георгиевич. – Лариса, немедленно рассказывай, какие еще тайны были у вас с мамой!
– Больше ничего, папочка, – испугалась дочь, – только история с автобусом и мой роман с Александром. Но я давно выбросила Сашу из головы, меня интересует только балет. Я понятия не имела, что Кузнецов на самом деле Приходько. Вы же с мамой и Валей ничегошеньки мне о нем не рассказывали. Глупо у нас как-то получалось: мы друг друга любили, но многое скрывали, потому что не желали трепать нервы близким. Расскажи ты мне про своего якобы «сына», я бы…
– Ты бы свалилась в обморок, пропустила репетиции, завалила бы экзамены в училище! – заорал отец. – Мы хотели уберечь тебя от стресса!
Лариса опустила голову и ничего не сказала.
Весенин вскочил.
– Раиса умерла. Алла тоже в могиле, я одинок. Олег Панин и Петр Комаров в заключении. В бизнесе за последние два-три года я никому дорогу не перебегал, из тех, кто желал бы мне нагадить, могу назвать только Юрия, но вы считаете, что он ни при чем. Тогда кто похитил Валю?
– Может, это тот же человек, что звонил Ларисе? – предположил Макс.
Хозяин дома плюхнулся в кресло.
– Что?
Макс рассказал о посланиях, отправленных его дочери.
– Сколько еще кроликов у вас в шляпе? – взвыл Николай Георгиевич. – Выкладывайте всю правду! Лариса, немедленно отвечай, почему ты не рассказала мне про кражу сотового?
– Только не сердись, папочка, – залепетала дочь. – Ты всегда при потере трубки требуешь покупать новый номер, а есть люди, которые могут позвонить по старому. Если бы он был «убит», они бы больше меня не искали. Ну, например, маэстро Фредерико Банзини, итальянский хореограф. Он обещал подумать насчет моего участия в своей постановке «Улицы Рима». Работать с Банзини мечтают многие, это огромная удача, что маэстро на меня внимание обратил. А теперь представь, наберет синьор Фредерико номер, там ему в ответ бормотнут нечто по-русски, и пойдут частые гудки. Думаешь, он будет меня разыскивать? Как бы не так! Он свяжется с другой исполнительницей, я пока не звезда мирового уровня, балерину Весенину легко заменить. Мне по горло нужен старый номер!
– Так мобильник сперли! – заорал отец.
Лариса молитвенно сложила руки.
– Папочка, не нервничай, тебе вредно. Я не была на сто процентов уверена, что исчезновение телефона дело рук вора. Оставался крохотный шанс, что я случайно засунула сотовый в сумку Кати Воробьевой – у нас одинаковые замшевые торбочки, мы их вечно путаем. Вот я и подумала, что ошибаюсь насчет кражи в метро, вечером ведь трубкой не пользовалась. Голова у меня из-за поминок мамочки совсем ничего не соображала…
– Почему ты не позвонила Кате? – спросил отец. – Или не подошла к ней в училище?
– Катюша в тот день, когда мобильник исчез, уехала на неделю в Польшу, – зачастила Лара, – а я ее номер наизусть не помню, он был в книжку вбит, а телефон-то тю-тю!
– О боже, – простонал Николай Георгиевич.
– Папочка, не волнуйся! – взмолилась Лара. – Я решила так. Катюша вернется, и если у нее моего аппарата нет, я попрошу у оператора копию симки и куплю себе новую трубку, наши же с виду совсем обычные. Зачем тебя расстраивать?
– Какого черта ты не заблокировала симку? – пошел вразнос Николай Георгиевич. – И почему не позвонила на свой номер? Уж небось бы эта Катя догадалась ответить!
Лариса растерянно заморгала.
– Не знаю, папочка. В голову почему-то не пришло.
Весенин снова застонал.
– Ларочка, – ласково произнес Макс, – если ты знаешь какие-нибудь тайны Вали, то сейчас самое время их рассказать.
– Вроде ничего такого, – пробормотала девочка.
Отец встал, схватил ее за плечи и сильно встряхнул.
– Немедленно говори! Неужели не понимаешь, что от твоей откровенности зависит жизнь сестры?
Лариса заплакала.
– Когда мама умерла, Валюша тайком от тебя закурила. Это все. Честное слово.
– Николай Георгиевич, отпустите девочку, – попросил Макс, – давайте еще раз подумаем…
И тут раздался звонок домашнего телефона.
– Тишина! – скомандовал Макс. – Николай, снимаете трубку после четвертого сигнала. Требуйте, чтобы вам дали поговорить с Валей, но не слишком настаивайте. Соглашайтесь на все условия. Телефон на громкой связи.
– У нас вызов, – заговорила голосом Антона большая черная коробка, лежащая на столе. – Трубку снимаете на…
– Все в порядке, мы тут, – остановил его Макс. – Ну, давайте, Николай. Говорите спокойно, уверенно. Помните, им нужны деньги, постарайтесь затянуть беседу.
Весенин перекрестился и взял трубку.
– Слушаю.
– Дом двенадцать, Волочаевский тупик, первый этаж, комната семь. Оставь деньги на кровати. Времени у тебя час, – скороговоркой произнес противный гнусавый голос. – Тебе потом позвонят.
– Где Валентина? Дайте ей трубку! – закричал Николай.
– Времени – час, – повторил звонивший. – Придешь с полицией, дочь умрет. Отдашь деньги, получишь Вальку.
Из трубки полетели частые гудки.
Владелец автосалонов выругался. Лариса заплакала, Макс достал свой мобильный.
– Парни, собираемся…
– Нет, нет! – запротестовал Весенин. – Велено мне одному принести доллары, иначе Валя покойница.
– Это обычные слова похитителей, – начала я увещевать трясущегося от нервного напряжения Николая. – Не волнуйтесь, никто не станет хватать курьера, за ним просто очень осторожно проследят. С огромной вероятностью можно сказать – человек, который возьмет сумку, приведет нас туда, где держат Валентину.
– Одевайтесь, Николай, нельзя терять ни минуты, – приказал Макс, – Лампа, езжай в офис и жди там. Антон у компьютера, ты на телефоне. Леонид пусть тщательно изучит запись.