— Мила?
В присутствии его друзей Мила почувствовала себя неуклюжей малолеткой, но на фоне того ошеломляющего открытия, о котором ей не терпелось ему рассказать, это ощущение казалось не заслуживающим внимания.
— Можно тебя… на минуту, — задыхаясь после тяжелой схватки с толпой, выговорила Мила.
Наверное, он сразу же что-то разглядел в выражении ее лица, потому что его обычная беззаботная улыбка сменилась пристальным вниманием. Обернувшись назад, он сказал своим друзьям:
— Идите без меня.
Лидия перевела взгляд с него на Милу и обратно, а потом спросила:
— Ты не долго?
Горангель улыбнулся одними глазами и махнул рукой. Когда его друзья спускались вниз по лестнице, Мила хорошо расслышала, как один из них с веселым смехом сказал:
— Ничего не поделаешь. Быть куратором — жутко ответственное дело. Ребенок, наверное, заблудился и ее нужно отвести за ручку…
* * *
— Ты знаешь, где находится Эльфийский Асфодел? — потрясенно спросил Горангель десятью минутами позже, когда они сидели в парке, и Мила выложила все про ложбину со странным камнем и про свои соображения на этот счет. — И ты была там?
В ответ она согласно кивнула.
Горангель пару минут смотрел на нее со странной смесью недоверия и восхищения.
— Постой, постой… Если Эльфийский Асфодел каменный, то, выходит… Выходит, что Чаша спрятана внутри камня. — Глаза Горангеля заблестели от волнения, и даже зрачки расширились так, что изумрудные глаза мгновенно сделались темно-зелеными. — Все правильно! Так и есть! Должно быть!
Он повернулся к Миле с очень взволнованным видом.
— Ты понимаешь, что это значит? Это значит, что если не считать твоего друга, который в тот день умудрился напортачить с заклинанием, сломать ногу и упасть в обморок, то ты фактически единственный человек, который знает дорогу к Чаше Лунного Света! И если ты сможешь отвести меня… Если я найду Чашу…
Мила удивленно смотрела, как меняется лицо Горангеля. В нем не было сейчас того беспечного, безмятежного выражения, которое так отличало его от всех других знакомых Миле людей. Сейчас он меньше всего был похож на эльфа. А его человеческая половина была заметнее, чем когда-нибудь. Но так продолжалось только несколько секунд, а потом странный блеск в глазах сменился сверканием изумрудных искорок. Лицо приобрело более спокойное и отстраненное выражение.
— Найти Чашу Лунного Света, которая возродит эльфийский род. Найти не через сто лет. Не через тысячу… СЕЙЧАС!
Мила вдруг вспомнила кое-что важное, что по какой-то причине совсем вылетело у нее из головы.
— А что, если тот, кто украл у Чёрка монету, доберется до Эльфийского Асфодела первым? — предположила она. — Ведь на монете есть карта, и если он сможет ее расшифровать и придумает какой-нибудь способ, чтобы достать Чашу…
— Этого не… — встревоженно начал Горангель и вдруг замолчал. Глаза странно застыли, как будто он что-то увидел прямо перед собой.
Но мгновение спустя он почему-то повернулся назад и посмотрел на заросли кустов за спиной. Звонкий щелчок пальцами — и раздался пронзительный визг. Потом кусты затрещали, и оттуда выпрыгнула Белка, а следом за ней, отряхиваясь, перед глазами Милы появился Ромка.
— Ну, и кто тебя просил визжать? — он хмуро стрельнул глазами в Белку.
— Там была огромная мышь! — покрывшись от испуга и стыда красными пятнами, воскликнула она.
— Не было там никакой мыши, — сквозь зубы процедил Ромка, и, состроив невинную физиономию, повернулся к Миле. — А мы тут как раз тебя искали.
Мила была уверена, что Белка на самом деле что-то видела, даже, может быть, действительно мышь, если это именно то, что наколдовал Горангель. Она и не подозревала, что рядом кто-то есть, и удивлялась, как он об этом догадался. Но, кроме всего прочего, Мила испытывала ужасную неловкость, хотя это и не она подслушивала.
На по-прежнему обеспокоенном лице Горангеля мелькнула улыбка, и Мила подумала, что кто-нибудь другой на его месте сейчас наградил бы этих двоих за подслушивание не улыбкой, а каким-нибудь заклинанием пинка с эффектом тройного сальто-мортале.
— Я была против, — со всей поспешностью сообщила Белка. — Я пошла с ним только для того чтобы доказать ему, что подслушивать — это плохо.
Ромка в ответ на это болезненно скривился и громко фыркнул. После чего повернулся к Миле и категорично заявил:
— Значит, так: если ты опять сунешься в лес без меня, то ты мне не друг больше, понятно? Хватит того, что я в прошлый раз пропустил все самое интересное.
— Но никто и не собирается в лес. Ведь правда? — с тревогой глядя поочередно то на Милу, то на Горангеля, уточнила Белка. — Нужно пойти с этим к Альбине или к Владыке. Они лучше знают, что делать.
— Я не думаю, что это хорошая мысль, — сказала Мила.
— Почему? — подозрительно нахмурилась Белка.
— Потому что это только испортит приключение, — вставил Ромка.
Белка нахмурилась еще сильнее, а Мила категорично покачала головой.
— Нет, не поэтому, — быстро сказала она, пока Белка ничего не успела ответить на Ромкин выпад. — Это профессор Чёрк поверил, что монета досталась мне от прабабушки. А Альбину нам обмануть не удастся. Она о моей прабабке больше меня знает и в эту историю не поверит.
— И что? — спросила Белка.
— А то, что придется рассказать всю правду: откуда на самом деле у нас появилась монета, — пояснила Мила и добавила, глядя Белке в глаза. — А это значит — выдать Берти с Тимуром.
— Ты готова сдать своего брата, Белка? — как заправский подстрекатель покосился на нее Ромка. Ему явно очень хотелось приключений.
Белка растерянно посмотрела на него, потом перевела взгляд на Милу.
— Берти в прошлый раз на меня волком смотрел. Когда я ему в читальном зале все дело с кладом испортила, — напомнила ей Мила. — Я не хочу причинять ему еще большие проблемы.
С минуту все дружно смотрели друг на друга. Мила понимала, что хоть Белка и ругает все время своего брата, но ей совсем не хочется, чтоб у него были неприятности. А Мила вообще чувствовала себя виноватой перед Берти, и ей не хотелось с ним ссориться.
— Мила права, — нарушил молчание Горангель, который все это время не принимал участия в разговоре. — Друзей выдавать не стоит.
Он сказал это без тени сомнения в голосе, но по его лицу было видно, что его раздирают противоречия. На его месте больше всего на свете Мила хотела бы найти Эльфийскую Чашу. Она ясно увидела, что в зеленых глазах мелькнуло разочарование. Наверное, он подумал, что если бы это зависело только от него, то…
— Но ты же хочешь найти Чашу? — спросила она.
— Конечно, хочу! — воскликнул Горангель — его глаза вновь загорелись от предвкушения такой перспективы. — Да это будет настоящим событием! Любой эльф на моем месте ради такого случая рискнул бы жизнью.