Такое ответственное дело, как выгрузку родственника из машины и сдачу его в стационар, доверить бригаде скорой помощи было нельзя. Оттерев в сторону врача и фельдшера (довольно субтильных, надо сказать, женщин), бугаи вытащили носилки с родственником из машины, погрузили их на стоявшую у пандуса каталку, которую привезла для своего пациента другая бригада «скорой», и повезли в приемное. Двое везли каталку, а один шел впереди, распахивал двери и расчищал дорогу. Расчищал своеобразно – расшвыривая в стороны всех, мешающих движению. Охранник, первым попытавшийся навести порядок, получил перелом нижней челюсти плюс сотрясение головного мозга и выбыл из строя.
С воплями «Где здесь операционная?! Нашего брата срочно зашить надо!» добры молодцы носились взад-вперед по приемному покою до тех пор, пока не были скручены охранниками, усиленными прибывшим по вызову нарядом милиции. В суматохе раненый упал с коляски на пол, на него упал еще кто-то... В результате к ножевому ранению добавился закрытый перелом левой ключицы.
Случай внушал опасение – пациент мог подать в суд на институт, в приемном отделении которого получил серьезную травму. Не важно, что пострадал он в результате неправомерных действий своих родственников. Травму получил в приемном отделении института имени Склифосовского? Значит, виновата администрация, не принявшая должных мер к обеспечению порядка на подведомственной ей территории.
– Подобные инциденты надо пресекать в самом начале! – сказал Ромашов, грозно поигрывая бровями. – Иначе сами видите, к каким осложнениям они могут привести.
«Можно подумать, что кроме тебя этого никто не понимает, – с неприязнью подумал Данилов, – охранник сунулся «пресекать в самом начале» и получил по зубам. В таком месте, как Склиф, особенно в приемном, охрана должна быть посерьезнее. И многочисленнее...»
В сущности, что делают охранники при мало-мальском обострении ситуации? Вызывают милицию, а ожидая ее, стараются как можно меньше вмешиваться в происходящее. Вот какую-нибудь старуху, перепутавшую часы посещений, вывести за ворота или студентов облаять – это мы можем. Если последствий не будет, то отчего же власть не употребить?
По дороге в приемный покой Данилов случайно услышал разговор двух медсестер.
– Вчера в супермаркете слышала, как одна из сотрудниц жаловалась другой, что из-за кефира исколола себе все руки, а подруга советовала ей наперсток из дома прихватить. И все думаю – а какая связь между кефиром и иголкой?
– Наверное, они иголкой просроченную дату меняют на нормальную, – предположила подруга.
– Все гораздо проще, – сказал Данилов. – Вздувшиеся пакеты с кефиром и прочими жидкостями прокалывают иголкой перед тем, как выставить на полки в торговом зале.
– Спасибо, – поблагодарила первая медсестра. – Будем знать.
– А вы когда-то в торговле работали? – предположила вторая.
– В скорой помощи, – ответил Данилов. – Видел изнанку жизни во всех ее ипостасях...
Дело было в одном из супермаркетов возле станции метро «Рязанский проспект». Две сотрудницы, одна – москвичка, а другая – приезжая из Волгограда, поспорили-поспорили да и подрались. Москвичка, как более крупная, начала побеждать в схватке. Тогда бывшая жительница Волгограда достала из кармана длинную толстую иглу, называемую мешочной, или цыганской, и воткнула ее в ухо сопернице. Приехавший по вызову Данилов полюбопытствовал, зачем сотруднице магазина иметь при себе иглу, не швея же она, и ему объяснили зачем. Люди привыкли к тому, что доктору надо говорить правду.
– Владимир Александрович, можно вас на пару слов? – Данилова нагнал Марк Карлович. – Если вдруг еще когда-нибудь в ваше дежурство заявится Холодков, не кладите его в отделение, отправляйте прочь. Я с ним самим поговорил, объяснил, что не стоит злоупотреблять нашим терпением, и теперь предупреждаю всех врачей. Приватно, чтобы не выглядело так, будто я начинаю конфронтацию с кафедрой... Договорились?
– Распоряжение начальства – закон для подчиненных, – улыбнулся Данилов.
– Вот и хорошо. Кстати, слышали последние сплетни из сто двадцатой больницы?
– Нет, а что там случилось?
– В одночасье слетел со своего места главный врач Кашурников. В этом нет ничего странного и необычного, дело житейское, одного сняли, другого назначат, но повод, повод!
– Вы меня заинтриговали, – рассмеялся Данилов. – Поводов обычно три. Нарушение финансовой дисциплины, недостаточный контроль, алкоголизм.
– Тут другое. – Глаза Марка Карловича, завзятого сплетника, загорелись в предвкушении интересного рассказа. – Кашурников расстался с должностью из-за убийства в его больнице!
Разумеется, Марк Карлович не был бы самим собой, если бы не сделал после этих слов паузу для усиления эффекта.
– Кто кого убил?
– Родная мать утопила в сортире новорожденного младенца! – выпалил Марк Карлович.
– Вы меня не разыгрываете? – Данилов даже остановился от удивления.
– Не разыгрываю. – Марк Карлович взял его под руку и увлек за собой. – Пойдемте, нас ждут великие дела по приему страждущих. Дело было так: положили к ним в роддом на сохранение одну молодую дамочку, кажется двадцатилетнюю. Она спокойно лежала в патологии. Когда у нее ночью отошли воды, она никому об этом не сказала, а пошла в туалет, где вскоре благополучно родила без посторонней помощи. Тихо так, можно сказать, келейно. Не знаю точно, но склонен думать, что роды были не первыми...
– Пожалуй, да, – согласился Данилов. – Первородящая вряд ли бы родила быстро и тихо.
– А потом она утопила малютку в унитазе! Его не спасли.
– Ничего себе мамаша! Нелады с психикой?
– Не иначе. Может, наркоманка. А может, детей не хотела.
– До такой степени, чтобы топить в унитазе? Нет, это уже голова не в порядке должна быть. Могла отказаться от ребенка прямо в роддоме...
– Согласен. Но имеем мы то, что имеем. В результате мамашу-убийцу арестовали, Кашурникова моментально сняли, заведующего патологии беременных тоже сняли, а вот заместитель по акушерству и гинекологии остался сидеть на своем месте. Представляете?
– Неисповедимы пути господни, – усмехнулся Данилов. – Вполне возможно, что в департаменте имелась подходящая кандидатура в главные врачи и в заведующие отделением, а на место зама по акушерству никто не претендовал.
– Не исключено.
– Вообще, если вдуматься и придраться, то можно обвинить в халатности дежурную медсестру, – продолжил Данилов. – Она обязана следить за порядком в отделении и по идее должна была обратить внимание, что кто-то надолго задержался в туалете... Хотя мало ли что бывает, может, запор у человека? На помощь не зовет, жалоб не предъявляет, пусть себе сидит. Но как главный врач или заведующий отделением могли бы воспрепятствовать подобному? Ума не приложу.
– Формальная логика такова – заведующий не обеспечил своевременное выявление психических нарушений и негативного отношения к еще не родившемуся ребенку. А главный врач плохо организовывал и контролировал заведующих. Вот и все дела. Помню, лежал у нас в сосудистой хирургии мужчина, полностью здоровый на голову, как утверждал лечащий врач. Восстанавливался после операции, готовился к выписке, как вдруг ему сообщили, что его дочь – студентка – разбилась в аварии. Насмерть. Мужик, не перенеся такого горя, положил мобилу на тумбочку и буквально на глазах у соседей по палате выбросился в окно. С двенадцатого этажа. Кто мог это предвидеть? Никто. Однако же и заведующему отделением, и лечащему врачу нервы потрепали изрядно. Правда, обошлось без увольнений – в итоге оба получили по строгому выговору. Врачи – они же как, они всегда виноваты...