В Склифе есть еще одно соматопсихиатрическое отделение, предназначенное для лечения больных хирургического и травматологического профилей, то есть для тех, кто пытался свести счеты с жизнью не с помощью яда, а с помощью веревки, холодного или огнестрельного оружия, а то и выпрыгнув в окно. Оно стоит особняком и занимает целый корпус, приземистый, но сильно вытянутый в длину, так называемый «пенал» или «пенальчик».
В приемном отделении тоже есть свои койки. Их всего четыре, и называются они диагностическими. Далеко не всегда диагноз, с которым поступил пациент, оказывается верным. «Неясные» больные остаются под наблюдением в приемном отделении. Наблюдаются они обычно не более суток, после чего или госпитализируются в одно из токсикологических отделений, или переводятся «по профилю», или же в лучшем случае выписываются домой.
Диагностические койки – великое удобство. Скоро по всей стране в приемных отделениях будут не только оформлять пациентов, но и проводить первичное обследование с выставлением диагнозов.
Диагностические койки – вечная головная боль заведующего отделением. Уж очень велик соблазн у дежурных врачей использовать эти койки не по назначению, а корысти ради.
– Я многое могу понять и простить, но только не купирование «абстинух» (синдрома абстиненции. – Прим. автора ) и не выведение из запоев в моем отделении!
Заведующему приемным отделением, под чье начало временно попал Данилов (приказ о переводе в связи с производственной необходимостью, все чин-чинарем, официально), было лет тридцать пять, не больше. Почти ровесник Данилова.
Выглядел и держался ровесник солидно, соответственно занимаемой должности. Хоть и «приемником» заведуем, но где? В самом что ни на есть сердце отечественной медицины! Заведующий был невысок, но осанист, носил холеную каштановую бородку, имел небольшое начальственное пузико и вообще держался серьезно, даже чуть величаво. Респектабельные часы на запястье и запах дорогого одеколона усиливали впечатление. И имя-отчество у него было особенное – Марк Карлович. Данилов сразу же при знакомстве предположил, что его прозвище – Карл Маркс, и не ошибся.
Каждого из новых сотрудников Марк Карлович удостаивал продолжительной личной аудиенции в начале первого дежурства. Другой бы заведующий собрал всех скопом да и выдал бы свое руководящее напутствие вместе с благословением, а то бы просто на «местной», «токсикологической» пятиминутке проговорил бы скороговоркой свои требования. Но Марк Карлович был не из таких, он строил свою административную политику на индивидуальном подходе к каждому сотруднику. Вполне возможно, что по молодости лет и недолгому сроку заведования (около полутора лет) Марк Карлович попросту не наигрался «в начальника».
– Вы потихоньку становитесь универсальным врачом, – немного снисходительно заметил он, намекая на несколько врачебных специальностей Данилова и улыбнулся: – Но до настоящих универсалов, таких, как Чижов, вам далеко...
Данилов напряг память, но так и не вспомнил ни одного врача по фамилии Чижов, тем более «настоящего универсала».
– Это ассистент с кафедры оперхира (кафедра оперативной хирургии и топографической анатомии. – Прим.автора ), – пояснил Марк Карлович, заметив недоумение в глазах Данилова. – Вот он – настоящий универсал, имеет два высших образования, медицинское и ветеринарное.
– Неужели? – не поверил Данилов.
– Истинная правда! – подтвердил Марк Карлович. – Закончил лечфак, прошел ординатуру по хирургии, проработал несколько лет и решил получить второе высшее, на сей раз уже ветеринарное образование. Проучился два года на вечернем и с тех пор так и работает на два фронта – преподает у нас и оперирует в ветеринарной клинике. Утверждает, что оба занятия нравятся ему в равной степени.
Марк Карлович весь как-то подобрался в кресле и сделал строгое лицо.
«Сейчас начнет говорить о производственной дисциплине», – подумал Данилов.
– Был тут у нас один кадр, тоже, кстати, со «скорой», не в обиду вам будь сказано, так он вообще попытался пристраивать на ночевку каких-то типов под видом своих родственников! – сразу начал с конкретного примера Марк Карлович. – Гостиницу тут устроить хотел, нет, вы представляете? В субботу, часов в восемь вечера говорит сестре: «Я там брата двоюродного пустил переночевать, вы на него внимания не обращайте, он утром рано уйдет, не позже семи». Каков нахал! Хорошо, что сестра попалась сознательная – позвонила мне, я приехал и закрыл этот отель «Под Красным Крестом». Сами понимаете, что это было его последнее дежурство.
– Я не стану устраивать здесь ни «опохмелярий», ни ночлежку, – пообещал Данилов.
Марк Карлович откинулся на спинку кресла, многозначительно посмотрел на сидевшего напротив Данилова и добавил:
– И борделя тоже! Как бы и чем вас ни соблазняли.
– Кому нужен дежурный доктор, чтобы его соблазнять? – улыбнулся Данилов.
– Не так нужен доктор, сколько подвластные ему койки, – улыбка у заведующего была хорошая, искренняя. – Склиф большой, а перепихнуться людям негде.
– В смысле – сотрудникам? – уточнил Данилов.
– Да, сотрудникам. Здесь, как и в любом крупном стационаре, служебных романов хватает. Некоторые так годами живут, встречаясь, во всех смыслах этого слова, только на дежурствах. Специфика наша такова. Далеко не в каждой ординаторской можно запереться на полчасика-час, а у нас – тишина и покой. Поэтому наши парочки непременно станут одолевать вас просьбами, а то и мольбами: «Мы тут тихо!», «Мы со своим постельным бельем!», «Ну войди же ты в положение – у нас любовь, а у нее семья и у меня семья...», «Жалко тебе, что ли?» и дальше в том же духе. Не поддавайтесь. Отказывайте, посылайте открытым текстом, ссылайтесь на меня, мол, Астаркин, злодей, строго-настрого запретил! Мне не жалко, но порядок есть порядок. Мой предшественник знаете на чем погорел? Дежурный врач пустил в палату «пообщаться» двух сотрудников – врача-эндоскописта и медсестру из гинекологии. У них только-только роман развиваться начал, поэтому страсти кипели прямо африканские. Короче, в пылу любовной схватки упали они с койки, да так неудачно, что девушка получила разгибательный перелом луча в типичном месте. Они, естественно, пытались скрыть обстоятельства, да разве в нашей деревне что-то скроешь? Любовникам и врачу, который их пригрел, дали по строгому выговору, а заведующего, к которому уже накопилось несколько вопросов, сняли. Он обиделся и ушел в Боткинскую. Я, честно говоря, не горю желанием разделять его судьбу. Вы меня понимаете?
– Понимаю. – Данилов передвинулся вправо, уходя из-под «прицела» мощного напольного вентилятора.
– Если боитесь простыть – я его выключу, – предложил Марк Карлович.
– Спасибо, не надо, – отказался Данилов. – Совсем без вентилятора нам будет плохо.
Жара и впрямь стояла дикая – выше тридцати градусов.
– С дисциплиной вроде бы все, – пожевал губами заведующий. – Прописные истины, касающиеся опозданий, алкоголя и прочего, я проговаривать не стану. Мы не дети, в конце концов. Скажу лишь одно – в Склифе все все про всех знают. Тук-перестук, оно же – сарафанное радио здесь работает отменно. Другое дело, что администрация не на все обращает внимание, а до чего-то просто руки не доходят.