— Буду, — вздохнула Юртаева, — чего скрывать? Только не стану вдаваться в подробности. Подождем, чем все закончится.
Муж пациентки ждал их в холле перед приемным отделением, меряя его шагами то по периметру, то по диагонали. Серый костюм, серый галстук, серые, недружелюбные, глаза, глубокие залысины.
— Ну что там? — едва завидев Юртаеву, спросил он.
Голос его был сух и резок.
— У вас мальчик, прекрасный здоровый ребенок, — улыбнулась Юртаева. — Три восемьсот пятьдесят вес, рост пятьдесят три сантиметра.
— А что с женой?
«И впрямь брутальный хам, — подумал Данилов. — Можно подумать, что мы ему чем-то обязаны».
— Ей пришлось срочно сделать кесарево сечение…
— Что? — Поросячьи глазки молодого отца округлились. — Вы о моей жене говорите? О Барановой Татьяне?
— Да, да, о вашей, — подтвердила Юртавева. — Из-за слабости родовой деятельности нам пришлось сделать кесарево сечение…
— А почему вы не спросили меня? — воскликнул муж.
— Давайте отойдем в сторонку, — предложил Данилов.
Из центра холла, где они стояли, словно на сцене, все трое переместились в дальний от входа угол.
— Я задал вам вопрос!
— Вы зря так волнуетесь. — Юртаева пыталась купировать агрессивность собеседника собственным дружелюбием. — С вашей женой…
— Я. Спросил. Не. О. Жене. — Чеканя слова, мужчина для большей наглядности потрясал в воздухе пальцем. — Я. Спросил. Почему. Вы. Посмели. Обойтись. Без. Моего. Согласия?
— Ваше согласие не потребовалось, потому что информированное согласие на операцию дала ваша жена. — Юртаева посуровела. — Если желаете, я могу его предъявить. И не надо разговаривать со мной в подобном тоне!
— Я разговариваю с вами так, как вы того заслуживаете! — взвизгнул Баранов, брызгая слюной из перекошенного яростью рта. — Накачали беременную женщину наркотиками, заставили ее подписать какую-то сраную бумагу и думаете, что вам это сойдет с рук? Вот, выкусите!
К лицам врачей взметнулся кукиш.
Данилову захотелось оттащить мужика в туалет и несколько раз ткнуть головой в ведро с теми самыми бумагами. Желание, конечно, заведомо несбыточное, но отчего бы не помечтать?
— Но зачем нам делать ненужную операцию? — Елена Ивановна. — Где логика?
— Где ваша совесть? Вот в чем вопрос! — «Гамлет, подлинный Гамлет», — восхитился Данилов, наблюдая за беснующимся придурком. — Сделали кесарево и не знаете зачем? Может, вы еще не знаете — кому вы его сделали? Хороши доктора, ничего не скажешь!
— Я хотела сказать — зачем нам делать кесарево без показаний? — возмутилась Юртаева.
— Как это зачем?!
Данилов отступил на шаг, чтобы до него не долетали брызги слюны. В висках, несмотря на принятую таблетку, запульсировала боль. Данилов повертел головой, надеясь, что это поможет. Перехватив настороженный взгляд охранника, сидевшего у входа, Данилов махнул ему рукой: сиди, мол, сами разберемся. Охранник кивнул, но взгляда не отвел.
— Я-то знаю, зачем вы всех тащите на операционный стол! Вам лень подолгу вести роды! Куда проще выпотрошить женщину как курицу, не заботясь о последствиях! Потрошители, б…!
Данилову было знакомо это расхожее мнение, часто обсуждаемое на форумах в Сети. Сравнивая разницу во времени и не обращая внимания на все прочие факторы (да и кому, кроме врачей, они нужны?), нетрудно было решить, что ленивым докторам и впрямь проще «потрошить», нежели часами торчать около роженицы и ждать, когда она родит. О том, что для каждой операции существуют свои показания, о том, что с послеоперационной больной возиться приходится куда больше, чем с родившей самостоятельно, люди, далекие от медицины, даже и не догадываются.
— Я работаю в окружном управлении образования, но связи у меня есть везде! И какая бы мохнатая лапа ни прикрывала ваши задницы, я смогу сделать так, что вас в Москве и санитарами никуда не возьмут! Уроды!
В глазах Юртаевой заблестели слезы.
— Идите к себе, Елена Ивановна. — Данилов оттеснил ее плечом и встал прямо перед хамом, совершенно случайно наступив ему на ногу.
— Вы чего это?.. — выдернуть ногу оказалось не так уж и просто, но мужчине все же удалось это сделать.
— Это вы чего! — Данилов прищурился и склонил голову набок, словно наблюдая редкое экзотическое явление. — Устроили дебош в родильном доме, материтесь. Думаю, что этот факт может сказаться не самым лучшим образом на вашей карьере. Знаете, как это бывает — недоброжелатели раздуют историю до небес…
— Кого ты пугаешь, козел! — Собеседник попытался оттолкнуть Данилова и вырваться на свободу, но доктор коротко, без размаха, ткнул его указательным пальцем под верхнюю пуговицу пиджака. Ткнул резко, впечатляюще. Вообще-то Данилову хотелось взять оппонента за шкирку и пару раз приложить лицом об стену. Или даже не два, а пять раз, больше — бить, пока не схлынет злость.
— Я, конечно, доктор и клялся в том, что никому не стану причинять вреда, поэтому меня незачем бояться, — миролюбиво продолжил Данилов, глядя прямо в глаза собеседника, пытающегося восстановить обычный ритм дыхания. — Но если ты, козел помойный, посмотришь на вход, то там ты увидишь охранника. Видишь, как он смотрит на нас? Знаешь почему? Ему хочется проявить власть и силу. Выбросить тебя отсюда со сплющенным носом, надорванным ухом и парочкой сломанных пальцев. Ему можно, он не врач, а охранник вдобавок еще и контуженный. А еще он садист. Так что если не хочешь неприятностей прямо здесь и сейчас, то сдуйся и в следующий раз будь повежливее.
Охранник Саша был очень миролюбивым человеком, сорокалетним инженером из Липецка, которого обстоятельства вынудили работать охранником в Москве. Он разве что карандаш мог бы сломать.
— Я бы попросил…
— Попросил — это уже хорошо. Это — вежливо, — похвалил Данилов. — Адекватному человеку многое можно разъяснить, а неадекватные в дополнительной информации обычно не нуждаются.
Они с минуту помолчали, внимательно разглядывая друг друга.
— А как моя жена? — почти вежливо спросил мужчина.
Столь резкая перемена в поведении собеседника совершенно не удивила Данилова. Он с детства усвоил, что, получив отпор, подавляющее большинство хамов теряет свою напористость.
— Ваша жена в порядке. Она находится в реанимации, куда переводят всех рожениц из операционного блока. У нее была довольно сильная аллергическая реакция на медицинский клей, но нам удалось ее снять. Реакцию. Сейчас ваша жена спит. Вы можете уходить.
— А что ей можно передать?
— Негазированную воду, нежирный куриный бульон, картофельное пюре на воде. Справа на стене висит список… Но вообще-то у нас неплохо кормят. Все, было очень приятно познакомиться, но теперь я должен идти — меня ждет работа. Успехов!