— Ну вот. Я потанцевала с тобой.
— Тебе понравилось? — хрипло спросил Луис. Что бы она ему ни ответила, он заранее знал ответ: она испытала такое же наслаждение, что и он.
— Мне нравится эта песня. Одна из любимых мелодий моего отца. Мы выросли в доме, где постоянно играла музыка. Мне стоит поискать Розу.
— Зачем? Она уже большая девочка.
— Да, но…
Лиззи с трудом удерживалась на ватных ногах, и, когда наконец они с Луисом покинули гостиную, она с удивлением обнаружила, что послушно следует за ним через толпу гостей. В результате они оказались в небольшом тихом помещении, которое, по всей видимости, являлось переговорной. Хотя по интерьеру больше напоминало внутренний двор, будучи украшенным высокими вазонами с разнообразными цветами.
Они были совсем одни. Она пыталась сохранять дистанцию, прислонившись к входной двери, в то время как он стоял у огромного окна. Но как бы далеко они ни находились друг от друга, она все еще чувствовала, как по ее коже бегают мурашки от одного его присутствия.
— Николас задал мне вчера странный вопрос.
— Какой?
— Не смотри на меня так враждебно. Он спросил, собираюсь ли я делать пожертвования твоей школе.
— О-о… — Лиззи испуганно посмотрела на него. — Мне нужно было найти какую-то причину, чтобы узнать твой телефон и адрес.
— Очень изобретательно.
— Это не означает, что моей школе не нужны средства. Всегда нужны обновления, кроме того, у нас не так много компьютеров, как хотелось бы. У частных школ совсем другой бюджет, а государственные учреждения — совсем иная история. Стены многих классов не перекрашиваются годами.
— Хорошо… возможно, я помогу школе.
— Поможешь?
— Почему ты прилепилась к двери, Лиззи? Ты опять собираешься сбежать?
Их разговор имел вполне деловой характер, и она, поборов искушение сделать глубокий вздох, подошла к нему.
— Ты не должен чувствовать себя обязанным делать это только из-за того, что у Николаса создалось впечатление, что ты задумался над вопросом, — с трудом произнесла она.
— Я никогда не чувствую себя обязанным делать что-то из-за впечатлений других людей. У меня достаточно денег, предназначенных для благотворительных целей.
— Правда?
— Понимаю. Опять не соответствую образу, который ты создала в своем воображении?
— Я думаю, речь идет о деньгах компании, благотворительность связана с уменьшением расходов на налоги…
— Нет, речь идет о моих собственных сбережениях. — Луис сделал небольшую паузу, давая ей возможность поразмыслить.
Мягкий свет роскошных светильников освещал прелестные контуры ее лица и ее огромные глаза, которые напоминали ему бездонные колодцы. У нее были настолько длинные ресницы, что большинство женщин отдали бы за них полжизни, но она, очевидно, даже не задумывалась об этом. И даже в своем сногсшибательном платье, которое заставляло всех присутствующих мужчин не раз оборачиваться ей вслед, Лиззи все еще не осознавала, насколько сексуально притягательна. Раньше он не мог себе даже представить, что девушка, столь сильно отличающаяся от его представлений о женской привлекательности, пробудит в нем страстное желание. Но именно это он чувствовал сейчас.
— Конечно, я должен буду посетить школу. Осмотреть ее. Понять, на что пойдут мои деньги.
Лиззи громко рассмеялась, заставив Луиса нахмуриться.
— Может, объяснишь, что тебя так насмешило? — холодно произнес он, заставив ее засмеяться еще громче.
— Нет, не смогу. Мне кажется, тебя это не позабавит.
— Попытайся.
— Ладно. Я попыталась представить, как ты пришел в нашу школу и осматриваешь все. На тебе твой безупречный костюм и дизайнерские ботинки. Ты не очень впишешься в обстановку.
— Я могу одеться по-другому. — Ему пришлось неохотно признать, что его вид может показаться нелепым, хотя он и не привык позволять другим отпускать шутки на свой счет.
— Дизайнерская рубашка и дизайнерские тапочки? — Лиззи дразнила его и испытывала от этого еще большее волнение.
— Могу надеть старую футболку для регби и спортивные брюки, если тебе кажется это более уместным.
— Нет. Ты все равно не впишешься в обстановку. Ты слишком…
— Слишком? Слишком какой? Слишком высокий? Богатый даже в обычной одежде?
— Слишком привлекательный!
Ее слова прозвучали как адреналиновый выстрел. Внезапно его сексуальное желание достигло своего пика, перечеркивая все остальное и не оставляя больше сомнений. Луис изо всех сил пытался не выдать себя, сжимая ножку бокала так, что тонкое стекло вот-вот было готово разбиться вдребезги.
— Ты считаешь меня привлекательным?
— Я не говорила этого!
— Нет?
— Естественно, ты — привлекательный мужчина. И ты это сам знаешь.
— Не надо смущаться. В этом нет ничего постыдного. К тому же это взаимно. Ты меня тоже заинтересовала.
У Лиззи закружилась голова. Неужели он сказал именно то, что она услышала?
Выражение его лица подтверждало слова. Его тело было расслаблено, но в глазах блестело жгучее желание, и Лиззи вынуждена была признать — в них отражалось то, что чувствовала она сама. Она хотела ему сказать, что им пора присоединиться к гостям, но вместо этого с ее губ сорвалось:
— Что ты сказал?
Луис улыбнулся, и эта улыбка опалила ее огнем. Голова закружилась еще больше, когда он мягко обнял ее, прижимая к себе. Это был эффект искры, попавшей на сухое дерево. Лиззи обвила его шею руками, позволив себе раствориться в поцелуе: жарком, страстном, глубоком поцелуе. Луис увлек ее в самый темный уголок, чтобы их не заметили проходящие мимо гости. Хотя они почти ничем не рисковали, потому что само помещение находилось достаточно удаленно от основных залов, где подавали напитки и еду.
— Ты прекрасна, — хрипло прошептал он, скользнув пальцем под лиф платья и поглаживая нежную кожу. На ней не было лифчика, и это открытие заставило его потерять последние остатки самоконтроля.
Впервые с момента их знакомства Лиззи не захотелось ответить на его комплимент саркастическим замечанием, хотя она и понимала, что его слова могли быть продиктованы моментом страсти.
Его рука погладила ее грудь, и у нее перехватило дыхание.
— Мы не должны этого делать, — выдавила она, наконец, из себя.
— И почему?
— Потому что мы не нравимся друг другу.
— Но мы ведь хотим друг друга.
Его слова пробежали холодком по ее разгоряченной коже. Она отступила, скрестив руки на груди. Хотеть и нравиться: два слова, между которыми лежала пропасть. Похоже, Луису она не должна нравиться, чтобы он занялся с ней любовью. И эмоционально, и интеллектуально она безразлична ему настолько, что должна стать для него приключением на одну ночь. И она сама подтолкнула его к этому, бросившись ему в объятия от одного прикосновения.