Луис пытался убедить себя, что если она решила поиграть с ним, то выйдет из этой игры побежденной, потому что он никогда не позволял другим добиваться целей подобным образом. Он напомнил себе, что Лиззи мало подходила ему для длительных отношений, нравилось ему это или нет. Он должен был признать, что она принадлежала к категории женщин, заинтересованных в его деньгах. В результате он пришел к выводу, что надо бежать от нее как можно дальше. Но как только приземлился в аэропорте Хитроу, сразу направился к себе в квартиру, принял душ и поехал к месту ее работы. Здесь все будет решать его чековая книжка: у нее не останется выбора. Ей придется с ним встретиться.
Школа сильно отличалась от частного пансиона, в который ходил он сам, на содержание которого родители учеников выделяли огромные суммы денег.
Он сразу привлек любопытные взгляды, и к тому моменту, когда после нескольких неправильных поворотов он подошел к учительской, Луис понял, что находится на неизвестной территории, где его привилегированный статус столкнулся с реалиями обычной жизни.
— Я ищу учительницу. Лиззи Шарп.
— Она во дворе занимается с детьми, которые остались на продленку, — поднялась ему навстречу самая старшая женщина в комнате. — А вы? Вы кто-то из родителей?
— Я… м… ее друг.
Из глубин учительской раздалось хихиканье, заставившее Луиса покраснеть.
— Мы говорили о возможном благотворительном взносе.
Его слова произвели эффект взорвавшейся бомбы и моментально привлекли всеобщее внимание. Неожиданно его забросали массой вдохновенных предложений по поводу того, куда именно должны пойти деньги, и он вдруг начал понимать, что именно привлекало Лиззи в подобной работе. Она была такой же увлеченной, как они все. Пожалуй, она не стала бы играть с ним, зачем ей это нужно? То есть она избегала его, и он впервые задумался над тем, что она действовала так по причине того, что он не был тем мужчиной, которого она хотела видеть рядом с собой.
Луис осмотрел комнату в поисках возможного кандидата на внимание Лиззи, но вскоре вздохнул с облегчением. В учительской находилось трое мужчин, и всем им было далеко за сорок.
Лиззи не переставала напоминать ему о том, что он ведет себя как сноб, в то время как сама была готова отвергнуть его из-за дурацких стереотипов.
— Пожалуйста, проводите меня. Я не хочу ничего обсуждать до тех пор, пока не поговорю с ней.
— Я отведу вас во двор. Кстати, я миссис Эванс, — произнесла дама, подошедшая к нему первой, протягивая руку.
Он удивился силе ее рукопожатия.
— Лиззи — прекрасная, талантливая учительница. Дети просто обожают ее, и, как вы уже могли догадаться по обстановке, многие из них воспитываются в неблагополучных семьях, поэтому для них очень важны отношения с учителем.
Условия действительно были далеки от идеальных, хотя стены всех классов, которые он мог видеть через открытые двери, хоть и требовали давно малярных работ, были тщательно украшены. Когда они подошли к дверям, ведущим во двор, он попросил свою провожатую оставить его здесь под предлогом необходимости немного обдумать вопрос благотворительного взноса. С этого места он мог, оставаясь незаметным, наблюдать за тем, как Лиззи в забавной вязаной шапке смеется, руководя какой-то детской игрой, в которой участвует около пятнадцати ребятишек. Он увидел, как двое из них подбежали к ней, а она присела перед ними на корточки, чтобы было удобнее обнять их.
Луис простоял очень долго, просто любуясь ею, но наконец сделал над собой усилие и шагнул вперед. Она не заметила, как он вышел из дверей, и, даже когда он оказался прямо перед ней, ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он не был одним из родителей.
— Что ты здесь делаешь?
— Я устал дозваниваться тебе. Почему ты не отвечаешь на мои звонки?
— А сам как думаешь?
— Если бы я знал ответ, меня бы здесь не было.
— Ты должен уйти. Я занята, и вообще нам не о чем говорить.
— Не думаю, что очаровательной миссис Эванс понравится, если ты отправишь меня домой. Теперь, когда я уже сообщил ей о том, что собираюсь сделать очень щедрый благотворительный взнос.
— Если ты приехал сюда для того, чтобы обсудить взнос, обратись к ней или директору.
— Боже, Лиззи. — Луис нетерпеливо взъерошил волосы. — Что с тобой происходит? В последнюю нашу встречу мы занимались любовью и решили увидеться снова. Что изменилось с тех пор?
Лиззи посмотрела на него с грустью в глазах:
— Я не хочу говорить об этом, да и не могу. Ты же видишь, я занята.
— Я могу подождать тебя здесь.
— Ладно. Тогда помогай.
Она не дала ему времени даже подумать или возразить. В следующий миг он оказался вовлеченным в детскую игру, в которой должен был бегать, прыгать, кричать, в общем, выглядеть ужасно смешным в своем дорогущем кашемировом пальто черного цвета и роскошных кожаных ботинках.
— Ну и… — подошел к ней Луис, когда забрали последнего ученика. — Теперь ты объяснишь мне, что происходит, или у тебя готово новое испытание?
Она попыталась уйти, но он крепко схватил ее за руку:
— Тебе придется объясниться, и ты это понимаешь.
— Или что? Школа не получит твой возможный взнос?
— Я не настолько инфантилен. Мы можем посидеть где-нибудь поблизости?
— За углом есть паб.
Полчаса спустя, после разговора с Лаурой Эванс, Лиззи сидела с бокалом белого вина, чувствуя себя так, словно какая-то неведомая волшебная сила заставила Луиса материализоваться из ее мечты.
— Как прошла поездка?
— Ты могла бы узнать об этом, если бы ответила на мои звонки. — Луис сделал глоток пива и внимательно осмотрел ее наряд. Брюки, туфли без каблука, свободный джемпер. Волосы заплетены в французские косички, делая ее похожей на подростка. Она была совсем не похожа на гламурную девушку с вечеринки в Кроссфилде, но все так же безумно его привлекала.
— Ты выиграл, и должен быть очень этому рад.
— Что ты имеешь в виду?
— Попробуй догадаться.
— Я не люблю загадки.
— Ты говорил с Николасом с тех пор, как вернулся?
— Короче!
— Не смей мне приказывать!
— Ты — самая интригующая женщина из всех, кого я когда-либо встречал.
— Буду считать это комплиментом. Ты приехал в «Кроссфилд-Хаус», чтобы расстроить помолвку моей сестры и Николаса, который слишком хорош для нее. Поздравляю. Тебе это удалось. — Лиззи допила остатки вина и посмотрела на него со злостью.
— Объяснись.
Но объяснять было нечего. Все было так, как она говорила. Он добился своего, но ощущал привкус пирровой победы.