— Я ухожу. — Серфер с трудом поднялся на ноги, пошатнулся, и Люк поддержал его.
— Уверен? Выглядишь ты неважно.
— Я в курсе, — огрызнулся незнакомец.
Мэдди поморщилась от резкости тона, но Люк даже глазом не моргнул:
— Возьми хотя бы одеяло. На тебя холодно смотреть.
Мужчина настороженно взглянул на спасателей и, поколебавшись, неловко накинул одеяло на плечи:
— Спасибо.
Мэдди была уверена: если бы он не находился на грани переохлаждения, ни за что не принял бы помощь.
— Где ты живешь? — спросил Люк осторожно, как будто разговаривал с диким зверем, готовым откусить протянутую руку. — Может, подвезти?
Возникла долгая пауза, нарушаемая только завыванием ветра. Наконец серфер медленно повернул голову. Струйка крови медленно стекала по бледной щеке.
— Вон там. — Он кивнул в сторону неприступного особняка на вершине скалы, обращенного окнами на залив. — В усадьбе Треван. Я поднимусь по горной тропинке.
Мэдди с удивлением посмотрела наверх. Огромный старинный дом интриговал ее с тех пор, как она впервые появилась в городе прошлым летом. Высокие башни из серого камня и зубчатые стены придавали ему зловещий вид, словно архитектор черпал идеи из всех готических романов сразу. Мэдди почему-то считала особняк заброшенным и, идя на поводу у богатой фантазии, придумывала этому разные романтические объяснения. Она должна была признать, что диковатая привлекательность и отвратительные манеры серфера как нельзя лучше подходили к мрачноватой красоте дома-призрака. Ей часто думалось, что ее любимые литературные герои, такие неотразимые в книге, в реальной жизни были бы невыносимы.
Мужчина повернулся, чтобы уйти, но Мэдди окликнула его:
— Подождите, вы не можете просто так…
— Не надо, Мэд, — остановил ее Люк. — Ему не нужна твоя помощь.
— Это безумие. Он может быть серьезно ранен, — обеспокоено зашептала она, сама не понимая, почему благополучие незнакомца вдруг стало ей так важно.
— Всех не спасешь. — Люк усмехнулся, совсем как брат, и, набросив ей на плечи одеяло, растер их. — Пойдем в кафе. Порция горячего шоколада за мной.
Мэдди плотнее закуталась в согревающую ткань и кивнула, но не отвела взгляда от удалявшейся фигуры. Она нахмурилась, впервые увидев, что парень хромает. Он остановился, потер бедро и снова зашагал, заметно припадая на одну ногу.
— Он сильно ударился, — снова встревожилась она.
— Похоже на старую травму, — сказал Люк. — Поэтому и не мог удержаться на серфе.
Мэдди почувствовала, как в животе стягивается тугой комок злости и раздражения. Каким тупоголовым мачо нужно быть, чтобы полдня просидеть в воде, пытаясь сделать то, что тебе заведомо не под силу?
— Красивая задница, однако, — игриво прокомментировал Люк.
Глядя на мускулистые ягодицы, неприлично обтянутые эластичной тканью гидрокостюма, Мэдди вынуждена была согласиться. Ее пульс снова непроизвольно участился.
— К сожалению, не твой тип, — не удержалась она.
Люк засмеялся:
— Судя по тому, как он разглядывал твою грудь, ты права.
Мэдди отвела взгляд. Может, задница у этого типа что надо, но в нем слишком много тестостерона для благоразумной женщины. В конце концов, она спасла ему жизнь. Мог бы поблагодарить как следует или хотя бы проявить чуть больше уважения.
Сидя в грузовичке рядом с Люком, который вез их через пляж в кафе, она все еще ощущала покалывание в груди и тугой комок желания в низу живота. Она поерзала на сиденье.
Прекрасно.
Самое время для того, чтобы ощутить прилив желания к парню, на котором только что не сияла неоновая вывеска: «Женщинам приближаться не рекомендуется».
Райан Кинг выругался и заставил себя подняться еще на одну ступеньку. Опустив голову, сосчитал до десяти, чтобы остановить подступающую тошноту. Трудная задача, когда бедро ломит и дергает в унисон с пульсирующей болью в висках, а тело замерзло до такой степени, что некоторые жизненно важные органы вот-вот отвалятся.
— Сам виноват, идиот, — прошипел он. — Что ты хотел доказать?
«Потрясающе. А еще я начал разговаривать сам с собой». Он поморщился, когда эхо вернуло ему его слова.
Когда ошибаются сильные, они выглядят особенно жалко, думал Рэй, неуклюже подтягивая руками негнущуюся ногу на последнюю ступень. Боль резанула колено, судорога свела паховую мышцу, перехватило дыхание. Липкий пот, смешанный с морской водой, разбередил рану на лбу. Он замер, чтобы переждать жестокий приступ, и снова выругал себя за глупость и упрямство.
Стоило провести больше двух часов в ледяной воде, чтобы убедиться в очевидном: он никогда больше не сможет заниматься серфингом. В результате он только переохладился, разбил голову о собственную доску и выставил себя кретином. То, что кому-то пришлось его спасать, было унизительно само по себе и вдвойне унизительно, что этот кто-то оказался женщиной. Поэтому, глядя в сияющие зеленые глаза спасательницы, на ее тоненькую фигурку с удивительно округлыми формами, он не придумал ничего лучше, чем сорвать на ней злость.
Хуже были, пожалуй, только первые недели в больнице, когда он лежал неподвижный, накачанный бесполезными болеутоляющими препаратами. Или тот день три месяца спустя, когда обнаружил, что в страшной автокатастрофе пострадали не только нога и самолюбие, но и способность к эрекции.
При этой мысли его вдруг охватило сексуальное возбуждение, но, не успев обрадоваться забытым ощущениям, он вернулся к неумолимой реальности и опять разозлился.
После бесконечных анализов и тестов врачи уверили Рэя, что импотенция вызвана стрессом и со временем пройдет. Он верил в это, пока одним июньским вечером не увидел выражение недоверия и жалости на лице Марты Мюллер. Если обнаженное тело супермодели и ее искушенность в сексуальной прелюдии не возбудили его, не имеет смысла ждать чуда от упакованной в гидрокостюм миловидной девушки с ясными глазами.
Рэй волочил бесполезную ногу через каменистый двор, скользя босыми ногами по жидкой грязи. Каждый толчок вызывал в колене острую, как удар ножа, боль. Черные тучи и проливной дождь как нельзя лучше соответствовали его мрачному настроению.
Он со стоном распахнул дверь плечом и ввалился в прихожую. Оставляя на мраморных плитках пола следы мокрой грязи, проковылял в комнату, которую занял под жилье в дедушкином особняке. Если бы только старик видел его сейчас! Чарльз Кинг часто предупреждал внука, что рано или поздно тот ответит за грехи. Может быть, старый зануда сейчас смеется над ним в своей могиле?
Мэдди прошла к стойке бара между пустыми столиками с твердым намерением больше не тянуть с давно созревшей просьбой:
— Фил, можно мне сегодня уйти пораньше? Надо кое с кем встретиться.