— А я хочу, чтобы ты любил меня, но знаю, что это невозможно. — И, не обращая внимания на его окрики, подхватила юбку и бросилась бежать.
Мэдди отпустила такси перед крыльцом коттеджа. От усталости она с трудом переставляла ноги. В окне гостиной горел свет, и она поблагодарила судьбу, что в спешке перед отъездом забыла выключить лампу. Ей казалось, она отсутствовала вечность, хотя с тех пор прошло только шестнадцать дней.
Она не представляла, как вошла бы ночью в пустой темный дом. Возможно, с истерикой. Предыдущую ночь она провела в лондонской квартире брата Кэла, скупо отвечая на вопросы о том, что с ней случилось, почему она в вечернем платье и без багажа. Десятичасовая поездка домой на поездах с двумя пересадками стала серьезным испытанием. Хорошо еще, что Кэл выдал ей для путешествия спортивный костюм одной из своих многочисленных подружек.
Шаря под половицей в поисках запасного ключа, Мэдди отказывалась думать о том, как получит назад оставленные в пентхаусе вещи и как объяснит Рут свой побег. Через пару дней она достаточно придет в себя, чтобы вести переговоры с Рут и помощницей Рэя. Она прикусила губу: контакты с ним самим исключены.
Почти дома, в безопасности. Главное — не развалиться на части теперь, когда самое страшное позади, твердила про себя Мэдди. События последних дней показали, что она сильнее, чем думала. После унизительного и болезненного объяснения с Рэем ее уже ничем не испугаешь.
Она поискала ключ еще пару секунд и, не найдя, на всякий случай толкнула дверь. К ее удивлению, она распахнулась. Мэдди почти не удивилась, что оставила коттедж незапертым. Лишнее доказательство умопомрачения, до которого она дошла за последний месяц.
В прихожей она скинула одолженное у Кэла пальто и вошла в слабо освещенную гостиную, но остановилась в изумлении, увидев, что в очаге горит огонь. Прежде чем она успела испугаться, раздался голос:
— Привет, Мадлен. Долго же ты добиралась.
Она круто повернулась, прижимая руки к бешено стучащему сердцу.
— Что ты здесь делаешь? — прошептала она.
Рэй встал из кресла, выпрямился во весь рост, почти коснувшись головой балок потолка, и шагнул к ней. Хромота никак не сказывалась на уверенности его движений.
— Пришел сказать, что люблю тебя.
Сердце подскочило в груди, но голос рассудка оказался сильнее.
— Замолчи. — На сей раз ей некуда бежать: она у себя дома, и ей придется принять бой. — Лучше промолчать, чем соврать.
Она оттолкнула Рэя изо всех сил, но не смогла остановить его. Он притянул ее к себе:
— Я говорю правду.
Мэдди сжала кулаки. Слезы, которые она сдерживала все это время, хлынули из глаз неудержимым потоком. Она колотила в его грудь, страдая от унижения и горя.
— И зачем ты только явился в мою жизнь? — рыдала она. — Я не верила в любовь и не хотела верить…
Злость и обида потихоньку улеглись. Рэй гладил ее по голове, как ребенка.
— Не плачь.
На мгновение она расслабилась под его защитой, но скоро к ней снова вернулось отрезвляющее ощущение реальности. Мэдди вытерла слезы, на смену которым пришло ледяное спокойствие.
— Уходи. — Если его эрекция не могла служить доказательством истинных намерений, тогда что могло? — Я знаю, зачем ты здесь. Этот номер не пройдет. Ты не способен любить, и мне известно почему. Пустые слова не вернут меня в твою постель.
Сначала Рэй испытал мучительную боль, взорвавшую последний рубеж защиты. Ему хотелось схватить ее, встряхнуть, крикнуть, что контролировать его реакцию на нее выше человеческих сил. За последние двадцать четыре часа он побывал в аду, который выкопал для себя собственными руками.
Рэй прошел через унижение, когда хромота помешала ему догнать убегающую Мэдди. Потом были бесконечные звонки в надежде отыскать ее, отчаянная попытка дождаться ее в коттедже. Из-за собственной трусости он потерял единственное, в чем нуждался в жизни. А теперь она обвинила его во лжи ради секса.
Как он мог думать, что признанием легко вернет Мэдди? Он, не задумываясь, использовал ее, в полной мере заслужив недоверие и презрение.
Несмотря на жгучее чувство вины, Рэй не собирался отступать. Он скоротал шесть часов ожидания в коттедже, строя планы, как исправить ошибку. В голову приходило все: от похищения и шантажа до униженной мольбы на коленях. Он не допускал только одной мысли — что позволит ей уйти.
Она призналась, что любит его, а значит, у него был шанс. Еще Рэй рассчитывал на милосердие. Мэдди была самым добрым и сострадательным человеком, которого ему доводилось встречать в жизни. Она не способна на жестокость.
— Ты думаешь, что я не могу любить тебя? — спросил он.
Ее губы задрожали.
— Можешь, но не позволишь себе.
Он кивнул, не отводя взгляда:
— Откуда такая уверенность?
Глядя на ее бледное лицо с темными кругами под глазами, на безвольно опущенные плечи, он мечтал только об одном — взять ее на руки, унести в постель и ласками вернуть к жизни. Однако на этот раз Рэй не мог позволить себе легкого пути. Он должен выслушать ее, а потом рассказать правду. И надеяться, что Мэдди поймет его. Он приподнял ее подбородок, не позволяя отвернуться:
— Что ты знаешь, Мэдди?
— Ты так и не смог оправиться после смерти родителей.
Вспышка острой боли в его глазах поразила Мэдди. Она вдруг осознала, что ее собственная вина в том, что произошло, неизмеримо больше, чем вина Рэя. Он никогда не хотел от нее ничего, кроме плотских утех, а возвращал в сто раз больше. Любовь заставила ее самовольно изменить условия их соглашения, потребовать того, что Рэй не мог ей дать. Лишив его выбора, она навлекла на себя несчастье. Он честно признавался, что не хочет ее любви.
— Прости меня, — выпалила она.
— За что? — нахмурился Рэй. Мэдди смахнула со щеки слезу:
— Я вообразила себе то, чего не было. Ты никогда…
— Не извиняйся. — Рэй приложил палец к ее губам. — И не придумывай мне оправданий, я этого не заслуживаю. Просить прощения должен я, а не ты. — Он поднял ее руку и поцеловал ладонь. — Должен признаться, я не столько горевал по родителям, сколько обижался на них. И злился за бессмысленную смерть.
Мэдди склонила голову, растерявшись от безысходной тоски в его голосе:
— Не понимаю.
— Я объясню. — Рэй дрожащими пальцами провел по волосам.
Мэдди покачала головой, со стыдом вспомнив, как вынудила его к откровенности из эгоистического любопытства.
— Не надо, Рэй. Это не мое дело.
— Теперь твое. Отец погиб во время подготовки к чемпионату мира по серфингу. Он хотел пробиться в высшую лигу. — Рэй взглянул на Мэдди глазами, в которых было столько горя, что у нее перехватило дыхание. — Мама просила его быть осторожнее, но он не слушал. Пошел на глупый риск и разбился о скалы.