— Обязаны? — изумилась ее уверенности Мел. И как ни старалась, не смогла придумать ни единого аргумента против, пока они с Луизой бежали вниз по Пикадилли.
Через пять минут обе уже стояли напротив помпезного входа в отель «Ритц».
— Убедилась? Так-то вот! Простые туристы в подобных отелях не живут, — объявила Луиза.
— Нам повезло, что он не заметил преследования, — проговорила запыхавшаяся Мел.
— Жди здесь… Схожу на разведку, — распорядилась неунывающая Луиза.
— Ты что удумала? — испуганно воскликнула Мел.
— Спокойно… Есть одна идея.
— Остановись, — без всякой надежды окликнула ее Мел.
— Сто процентов, что это Девлин. Не знаю, откуда у меня такая уверенность, считай женская или профессиональная интуиция, — прошептала Луиза и отправилась в отель, а когда через короткое время вернулась, то взволнованно сообщила Мел. — Слава богу, сегодня портье — Колин…
— И кто такой Колин?
— Нормальный парень. Иногда от него можно получить любопытную информацию относительно постояльцев, — пояснила Луиза, недовольная тем, что ее перебили на самом интересном месте.
— И что же сказал твой Колин?
— Он сказал, что интересующий меня тип зарегистрировался под именем Демпси. И занимает… — ты не поверишь, Мел! — занимает королевские апартаменты. Въехал неделю назад и требует, чтобы его никто не беспокоил. У него дорогущий портативный компьютер, и еще он дает по двадцать фунтов на чай, — бойко отчиталась белокурая амазонка.
— И о чем это нам говорит? — хмуро поинтересовалась Мел.
— А ты не понимаешь?
— Нет, — покачала головой Мел.
— А ты подумай. Напрягись. Ну… Типичный инкогнито, — принялась терпеливо объяснять Луиза.
— Не инкогнито, а Демпси, — скептически возразила Мел.
— Ну, ты как маленькая, в самом деле. Он же не будет регистрироваться под фамилией Девлин, — раздраженно проговорила Луиза. — Если ты согласишься, Колин может достать ключ.
— И что?
— О боже, не будь такой бестолковой занудой, Мел. Это же наш шанс! Колин заверил, что каждый вечер этот якобы Демпси спускается в ресторан поужинать. Колин уже дал свое согласие проводить тебя к его апартаментам. Он откроет замок и вернется на свое место, а у тебя будет не менее двадцати минут, чтобы все разведать, — выдала Луиза. — Учись, подруга! Со мной не пропадешь!
— Что?! — воскликнула Мел. — Нет-нет-нет… Я не сумасшедшая! Сначала мы преследуем незнакомого человека, а теперь ты предлагаешь вдобавок забраться к нему в номер, и все из-за того, что тебе что-то там померещилось… Нет, нет и еще раз нет! Если хочешь, лезь туда сама. Мешать не стану. Ты репортер, тебе и карты в руки. Я-то здесь при чем?
— Ну, ведь это ты ведешь литературную рубрику, Мел, — самым невинным тоном напомнила Луиза.
— Вот именно. Я веду рубрику, а не роюсь в белье постояльцев отеля «Ритц», — парировала Мел.
— Это не займет у тебя много времени, дорогуша. — Луиза схватила ее за лацканы пальто и заглянула в глаза.
— Да никогда в жизни, — усмехнулась Мел. — Даже не упрашивай. Пошли отсюда.
— Чего трусишь, не понимаю! Колин откроет тебе дверь. Ты оглядишь все быстрым взглядом. Не хочешь рисковать, сделай всю работу не за двадцать минут, а за десять. У тебя еще останется время спокойно спуститься вниз и выйти на улицу. Тут делать нечего. Детская игра. Заглянешь в компьютер, постараешься найти документы. Не получится, и бог с ними…
— Ты же не всерьез все это мне предлагаешь, Луиза? — поежилась Мел.
— А чем, скажи, ты рискуешь? Ты, главное, следи за временем. Никто не ужинает пять минут…
Какой смысл возражать, если тебя не слушают.
Даже оказавшись в чужом номере, Мел не смогла почувствовать себя авантюристкой или секретным агентом. Страх быть пойманной на месте преступления превосходил жажду приключений. Мел не умела получать удовольствие от щекотливых ситуаций.
За то время, что хозяин номера отсутствовал, девушка только и успела, что заметить кожаный пиджак, небрежно брошенный на софу. Она приблизилась к нему, намереваясь заглянуть в карманы, и тут услышала, как в замок номера звучно проскользнул ключ.
Ощущение ужаса, в миг завладевшего и телом и сознанием, было невообразимым. Мел еще не приходилось так пугаться.
Внутри нее словно все сжалось, кровь отхлынула от лица, и голова закружилась. Она замерла, чувствуя, что ее ладони стали холодными и липкими. Инстинкт самосохранения толкнул ее к дверям ванной комнаты. Все, что она сделала после, было продиктовано тем же спасительным подсознанием, потому что рассуждать здраво у нее не хватило хладнокровия. Да и где еще она могла скрыться, не подготовившись к этому заранее?
Джек Девлин долго неудовлетворенно переключал телеканалы, лежа на просторной кровати. Не обнаружив ничего, заслуживающего внимания, он выключил телевизор и подошел к огромному окну.
Внизу блистала огнями Пикадилли. Преобразившийся в предрождественской суете город выглядел сказочно. Даже стена промозглого ливня и лужи на мостовых, в которых отражались многоцветные огоньки гирлянд и пронзительный неон реклам, служили своеобразным украшением.
Джек Девлин нахмурился. Его одолевали бессонница, тоска, и пустота… Внутренняя пустота, которая дала о себе знать как-то внезапно. Он долго не понимал, что с ним происходит, и его беспокоило лишь какое-то смутное недовольство собой, но, когда он все чаще и чаще стал задерживаться у мини-бара, проблема начала постепенно вырисовываться.
Вот и теперь Джек достал бутылку дорогого скотча, наполнил наполовину стакан янтарной жидкостью и залпом выпил.
Джека тяготило странное предчувствие: в скором времени его ждет полное фиаско. Почему вдруг к нему пришла эта мысль, Джек объяснить не мог, но с каждым днем все более приходил к убеждению, что не в силах избежать разоблачения.
Как писатель, он знал, что не существует такого человеческого существа, которое не боялось бы, что его выведут на чистую воду. И чем ответственнее относится человек к своей репутации, тем острее этот страх. А в отдельных случаях разоблачение подобно публичной казни. Если ты баловень судьбы, авантюрист и мистификатор, то сдернут с тебя маску — и прощай весь прошлый успех!
И дело даже не в том, что он боялся пронырливых репортеров, не умел уходить от слежек или рисковал попасться на чем-то противозаконном.
Нет. Ибо искусством человека-невидимки он овладел в совершенстве.
Его удручало другое. Он перестал наслаждаться неизвестностью и одиночеством. Все его изощрения, чтобы сохранить тайну своей личности, стали представляться ему претенциозной и глупой игрой. Он больше не получал удовлетворения от старых трюков, а придумывать новые недоставало ни желания, ни, как видно, таланта.