– Что вот это за домище?
– Гостиница местная, – пояснил я. – Была.
– Ну ладно, наблюдай тогда.
– А ты куда?
Я вышел из рубки. Эви спрыгнула. Пригибаясь, подбежала к дверям и встала сбоку, глядя в сторону понтонного моста.
– А я бомбу закладывать. Прикрывай, сказала!
Двигалась она вроде и по-женски, в беге оттопыривала локти, да и походка была явно не мужской, и все же я не мог отделаться от мысли, что наблюдаю за молодым пареньком с длинными черными волосами. Вблизи-то были видны всякие анатомические особенности, грудь и зад явно побольше размером, чем у мужчин, но издалека… Я все никак не мог понять, что из себя представляет эта Эви, образ не складывался в голове. То она вела себя как заправский бродяга, курила, пила и ругалась, а то явно кокетничала со мной… Видно, Эви и сама не может понять, кто она такая, нормальная девушка или нет, и потому сбивает с толку окружающих? Еще бы, такая судьба: дочь доставщика, потом бродяга, потом в банду попала, а после в Гильдию… Тут поневоле запутаешься с тем, кто ты такая есть на самом деле.
Наблюдая за ней, я напряженно прислушивался к далекому рокоту омеговских движков, но преследователи пока не добрались до понтонов.
Зато над берегом слева от него вдруг что-то мелькнуло, и я вскочил, вглядываясь. Опять эта штука! Серый хитиновый панцирь с синеватым отливом быстро вырос над обрывом. Существо, кем бы оно ни было, замерло и некоторое время пялилось на меня, а я глядел на него, подняв пистолеты. Потом оно попятилось и пропало из виду. Выходит, эта тварь продолжает следить за «Зебом», невзирая даже на появление в этих местах омеговцев? И ночью, пока я спал в рубке, а Эви дрыхла на палубе, она пряталась где-то за холмами неподалеку, а может даже подбиралась к нам и тихо ползала вокруг в темноте…
Поежившись, я перевел взгляд на мост. Надо было у Эви винтовку забрать, а ей пистолеты отдать.
В поселке стояла тишина, только хлопала оконная пленка на ветру, да иногда каркали сидящие на крышах вороны-падальщики. Эви с бомбой и револьвером в руках выглянула из-за угла ближайшего к мосту дома.
С берега донесся шум двигателей.
– Назад быстро! – я бросился в рубку.
Шум нарастал. Чтобы взорвать мост, цыганке надо было пересечь открытое пространство между домом и мостом, но теперь она явно не успевала это сделать. Эви тоже поняла это – и побежала к самоходу.
– Знаешь, что они сделают, если не дураки? – крикнула она, забравшись на палубу.
Заводя двигатель, я ответил:
– Их сержант пустит по центру улицы свой сендер, а второй и мотоциклетку, если она исправна еще, по сторонам вдоль домов. В тот, что на середине будет ехать, троих посадит, третий будет над пулеметчиком лист брони держать.
«Зеб» тронулся с места.
– От другой машины крыло оторвут или еще чего, – кивнула цыганка, подходя к рубке. – И накроются им. В остальных тачках по одному человеку, а все, кто останется, будут вдоль домов идти, под самыми стенами. Если мы внутри засядем и станем по тачкам стрелять – они туда забегут. Или, если у них динамит есть, через окна бросят. И мы вдвоем с такой тактикой ничего не сделаем, доставщик.
Я вывел самоход на поселковую площадь, объехал каменную будку водяной скважины. За нею стояли дома, ничем не отличавшиеся от тех, мимо которых мы проезжали: фанера, доски, жесть и потрескавшийся шифер.
Шум двигателей звучал все громче.
– Э, ты куда? – спросила Эви, когда я вывернул штурвал.
– Между теми домами задом заеду. Дальше гора ила насыпана, видишь? Окружить не смогут, легче отстреливаться будет.
– Ты не понял, что ли? – удивилась она. – О чем мы только что толковали? Нам с ними не сладить, уходить надо!
Я покосился на нее.
– В смысле?
– Бросать машину твою и валить побыстрее!
– Ты сдурела? «Зеб» я не оставлю, об этом и речи нет.
Я повел машину к тупику. Судя по реву движков, солдаты преодолели уже половину улицы.
– Даже если самоход свой бросать не хочешь, нельзя в тупик его загонять, ты ж сам себе путь к отступлению отрезаешь. Надо дальше по улице между домами.
– Они нас догонят.
– А как еще, кроме того понтона, отсюда уехать можно?
– Никак. Берега отвесные, мост – единственный путь.
– А вдоль русла?
– Провалимся в каверны. И потом, на открытой местности омеговцы нас даже быстрее догонят, чем на улицах. А с винтовкой и бомбой много не навоюем…
– У меня идея! – перебила Эви. – Они разделятся – и мы так же поступим!
Она сунула мне ружье с револьвером и начала расстегивать пряжку на моем ремне.
– Ты чего, подруга?.. – я замолчал, когда она, подпоясавшись кобурами с «шершнями», побежала через палубу.
– Не бзди, я их отвлечь постараюсь!
Она спрыгнула, поправляя сползшую на глаза бандану, и помчалась через площадь. Крикнула, на ходу оглянувшись:
– На другой конец поселка едь, петляй! Догоню!
Я вывернул штурвал, покатив прочь от скважины.
Цыганка исчезла за гостиницей. «Зеб» только-только достиг улицы, когда на площадь вынесся сендер.
Сержант поступил именно так, как мы и ожидали: пустил машину с пулеметом первой, а свой сендер и мотоциклетку (все-таки она удачно проскочила холмовейник) – сзади по сторонам. Вот только ни я, ни Эви не предвидели, что сержант сам сядет за пулемет.
Впереди был водитель, сзади стоял здоровенный широкоплечий солдат с рваным куском железа в руках, прикрывал им, будто зонтиком, и себя и сержанта.
А тот открыл огонь, как только увидел самоход.
Привстав, он вдавил спусковой крючок, и пулемет застучал, выплевывая короткие языки пламени. Пули ударили в будку скважины, выбивая из камней искры, пошли в сторону, проломили стену дома, обрушили фасад второго – и достигли кормы «Зеба». Я втопил газ.
Сендер повернул за мной, на площадь выскочили две оставшиеся машины, и тут из-за гостиницы выбежала Эви. Опустившись на одно колено, она разрядила «шершни» в мотоциклистов.
Быстрее всех среагировал сержант – подстреленный водитель еще не выпал из седла, а он уже развернул пулемет.
Пули, превращавшие корму «Зеба» в решето, пошли в сторону, вновь прочертили будку скважины искристой полосой, ударили в фанерную стену дома за ней и достигли места, где находилась цыганка.
Только ее там уже не было – пальнув напоследок в сендер, она сиганула в окно соседнего с гостиницей дома, пробив головой пленку.
Сендер резко свернул и понесся по крутой дуге, а черная машина и потерявшая водителя мотоциклетка столкнулись бортами. Один омеговец с воем выпал из кабины, рядом свалился убитый мотоциклист. Машины встали, рокоча моторами, солдаты сыпанули из кузова. Дальше я не видел – дома скрыли площадь от взгляда.