— Да большинство уже и сейчас… — возразил Мальков.
— Сейчас кто-то слушает правительство, кто-то — церковь, одни — либералы, другие — консерваторы, кто-то уверен, что вся сила в американской демократии, а кто-то ненавидит «пиндосов»… У людей есть разные враги и разные авторитеты. Но если позволить провернуть этот финт с выборами, то через пару лет останется только один авторитет. Пчелиная королева… нет, пчелиный король. Или пастух бараньего стада. Он и его ближайшие помощники. Потом технологию пси-контроля улучшат, откорректируют и распространят на весь мир.
— Всегда находились бунтовщики. При любых империях, диктатурах, разве нет?
— Но и ситуация всегда была другой. Если власть применяла дубинки, то оппозиции оставались хотя бы камни. Если у хозяев луки и мечи, у рабов — дротики и ножи. Если у тех пулеметы, то у этих ружья. А сейчас разрыв в технологиях, в возможностях будет слишком большим. Просто представь: одна сторона владеет лазерным оружием, боевыми спутниками, ракетами дальнего действия, современными средствами связи и наблюдения, а у другой дубинки и камни. Сможет она восстать и победить? Нет, ни при каких условиях. Примерно так и будет, если у власти появятся пси-технологии. Никто не сможет восстать, на это просто не будет никаких шансов. Баранов много, пастухов — один или два да несколько псов с ними. Почему бараны не восстают? У них рога, копыта…
— Потому что им это не надо.
— Правильно. Сама мысль о бунте просто не приходит им в головы, потому что это — бараньи головы, да? Она не может туда прийти, такими баранов создали люди. Результат селекции, искусственного отбора. То же самое делают любые, хоть западные, хоть наши — любые! — власти с людьми. Манипуляции, «образ врага», прочее в этом роде… И все равно кто-то сопротивляется, бунтует, восстает. Но если к делу подключить суггесторов, которые покопаются в головах, очистят их от ненужных мыслей, то идея неповиновения пастухам даже теоретически не сможет возникнуть. Пастух станет равен богу.
— Вам нужно идти, Иван Степанович. — Мальков глянул на часы. — Да и мне пора.
— Идем, — согласился Титор.
Мальков открыл люк, и они тихо выбрались в кладовку, из которой одна дверь вела к камерам аномалов, а вторая — на лестничную площадку. Вышли на лестницу и, прежде чем разойтись, посмотрели друг на друга. Титор хотел что-то сказать на прощание — возможно, им больше не предстояло увидеться, — но не нашел нужных слов и промолчал. Мальков кивнул ему, а потом вдруг побледнел, зажмурившись, прошептал что-то едва слышно — и когда веки его поднялись, взгляд бывшего зама изменился, стал будто расфокусированным.
— Что такое? — спросил Титор.
— Ничего, — произнес Мальков, глядя ему в переносицу. — Все в порядке, Иван Степанович. Я сделаю то, о чем мы договорились.
С этими словами он зашагал прочь. Титор приподнял бровь, провожая Малькова взглядом. Струхнул тот, что ли, перед самым делом? Побледнел так резко, говорить стал по-другому… Ничего, главное, чтобы вовремя заглушил работу охранного контура, а остальное Титор сделает сам. С этой мыслью он направился к тамбуру, через который предстояло спуститься в «Глубь».
* * *
— Ты почти опоздал, — сказала Дина, когда Иван вошел в помещение.
Оно было круглым, светлым — белые стены и потолок, бежевый пол, — а из мебели только изогнутый стол под стеной. Тоже белый.
В центре комнаты по периметру широкого отверстия шло металлическое кольцо, от него спиралью спускалась короткая лестница. Заканчивалась она площадкой с дверью метрах в трех ниже пола круглого помещения.
Наверху лицами к стене стояли Амазонка, Шут и Тьма. И — спиной к стене, в расслабленной позе, сложив руки на груди, Жрец. Все были в серых пижамах-кимоно и тапочках.
Возле аномалов замерли двое из оперативного отдела. Рядом Василий покачивался с носков на пятки. Гера и Виталик, вспомнил Титор, так зовут оперативников. Оба — без пиджаков, черные сорочки перечеркнуты ремнями, из кобуры торчат рукояти служебных «глоков». У Василия такой же. Свой Титор оставил в кабинете — зачем таскаться по Комитету со стволом? На поясных ремнях Геры и Виталика в чехлах висели короткие резиновые дубинки.
Дина стояла подле высокого представительного мужчины в двубортном костюме. Галстук его стоил, наверное, столько, сколько вся одежда Титора. Если бы здесь присутствовал Варяг, командир бригады «химиков», бравших аномалов в Зоне, он бы узнал в присланном от Куратора наблюдателе «господина-из-мерседеса».
Кивнув всем, Титор скользнул взглядом по спинам аномалов, по Жрецу и сразу отвел глаза. Нечего туда пялиться, не следует слишком уж активно думать о том, что он собирается сделать, — вдруг Жрец почует?
— Спускаемся, — сказал он громко и расстегнул пиджак.
Возле стола на стене были крючки, Иван первым повесил пиджак и обратился к Наблюдателю:
— У вас нет кардиостимулятора? Каких-то имплантатов, металла в теле?
Тот покачал головой.
— Их предупредили об этом, — сухо бросила Дина.
Тогда Титор сказал Васе:
— Разоружайтесь. Ты в курсе насчет железа.
Старший оперативник, кивнув двум широкоплечим бойцам, направился к столу. Пока Гера снимал кобуру, а потом и часы с запястья, Василий избавился от оружия. Титор, вспомнив, достал портсигар, положил рядом с пистолетами. Держа руку на дубинке, Гера вернулся к аномалам, чтобы сменить Виталика.
Когда все остались без оружия и без металлических мелочей, Иван произнес:
— В каком порядке спускаемся, вам уже сообщили. Жрец — ты первый.
— Может, мы наконец пойдем? — спросил Наблюдатель. Голос у него был звучный, хорошо поставленный, громкий.
— Жрец — шагай! — приказал Титор.
Аномал, вежливо улыбнувшись, начал спускаться по спиральной лестнице. Белый, стерильный свет полоской скользнул по его ступням, бедрам, пояснице… А следом уже шли Гера и все остальные: порядок спуска Титор лично проговорил с каждым, исключая Наблюдателя — с тем общалась только Дина.
Иван двигался последним. В тот миг, когда подошва коснулась верхней ступени, раздался едва слышный щелчок… Или это был глюк, вызванный нервами, напряжением?
Титору показалось, что полоска света, лизнувшая туфли и поползшая вверх по штанинам, побледнела. Хотя и это могла быть лишь иллюзия, обман зрения.
Но уж точно иллюзией не была пристегнутая к левой лодыжке кобура с небольшим испанским пистолетом «Star PD», оснащенным магазином на шесть патронов сорок пятого калибра.
Сенсорное кольцо не отреагировало на оружие, и Титор продолжил спуск. Когда остальные уже стояли на круглой площадке, автоматически зажегся свет. Иван Титор глянул вверх, вдавил большую красную клавишу на стене — и с гудением массивная титановая плита отрезала «Глубь» от всего мира.
30 минут до Контакта