Вик согнул ногу, опустился на пол.
– Плечи расправь, подбородок к груди. – Дюк несильно стукнул послушника по затылку.
Старик хмыкнул:
– Вот. Преподобный руку тебе подаст – целуй. Не вздумай первым заговорить. Вопрос зададут, отвечай честно.
Монах обошел Вика, тот поднял голову и сказал:
– Неудобно так. Долго он со мной говорить будет? И когда…
Дюк снова стукнул его по затылку:
– Не крутись, головы не подымай…
В дверь постучали, и ключник закрыл книгу:
– Пора. Тебя ждут.
* * *
– А кто этот старик с ключами? – спросил Вик, поднимаясь вслед за переговорщиком по каменной лестнице.
– Староста. – Дюк на ходу погасил фонарь.
Они вышли в узкий коридор. На стенах висели масляные светильники, пол устлан ковровой дорожкой.
– Мы сейчас к Преподобному Гесту идем?
– Молчи. – Монах недовольно поглядел на послушника. – Прав староста, с грамотными одна морока. Привыкай к подчинению. Это сейчас с тобой ласково, позже за каждый вопрос не к месту – наказание.
Коридор оказался длинный, шли долго. Впереди из-за поворота показался незнакомец в светлой тунике и широкополой соломенной шляпе, надвинутой на лицо. В узком коридоре будет нелегко разминуться, не задев друг друга. Наверно, намеренно так в Храме все построено, чтобы нападавшие застревали в узких лабиринтах. И если догадка верна, то в потолке… Вик поднял голову – и в самом деле увидел зарешеченные отдушины. Ага, бойницы они не забыли сделать для стрельбы, потому-то охраны и не видно. Преподобного Геста наверняка оберегают пуще святынь Ордена. Если верить слухам, он владеет древними знаниями, которые в старых книгах называются технологиями. Говорили, секрет полета ему известен, но вера не позволяет обратить взор свой в сторону минских предместий и Улья гильдии небоходов. Орден не признает летунов, считает, что те, поднявшись в небо, осквернили дух и плоть человеческую, как грязные безбожники цыгане или мутанты Пустоши – полулюди-полуживотные.
Идущий впереди незнакомец свернул влево и пропал в какой-то нише, но Вик успел заметить выбившиеся из-под шляпы белые волосы. Донесся щелчок, потом стук.
Через пару шагов они поравнялись с нишей. Там под стрельчатым окном с закрытыми ставнями стояла короткая скамейка, по сторонам – голые стены.
Значит, потайной ход. Вик приостановился было, но Дюк сразу дернул его за рукав:
– Не суй нос куда не следует. В Храме его и отрезать могут, понял?
Они повернули за угол, прошли еще один узкий коридор и остановились перед короткой крутой лесенкой. На верхней ступеньке стоял высокий монах в желтом одеянии. За поясом дубинка, револьвер в кобуре, на груди бляха вроде той, что у Дюка, только начищена так, аж сверкает. Жрец, выставив открытую ладонь, приказал:
– Стоять. Оружие, ремни – на пол.
Дюк скинул амуницию.
– Руки на затылок. Ты, – охранник достал дубинку и ткнул ею в переговорщика, – поднимайся.
Хорошо, что староста штаны по размеру выдал, подумал Вик, скидывая ремень, а то сраму было бы на весь Храм, свались они до щиколоток…
Когда Дюк поднялся по лестнице, охранник приказал:
– Лицом к стене, брат.
Он тщательно обыскал переговорщика, хлопнул по плечу:
– Проходи.
Повернулся, махнул Вику. Поднявшись по лестнице, он увидел в коридоре еще трех жрецов – все высокие, широкоплечие и с двуствольными штуцерами. Дюк стоял лицом к стене, жрец упер стволы ему в бок, двое держали оружие на локтевых сгибах, зажав приклады под мышкой и положив ладони на широкие ремни-патронташи.
Вика обыскали.
– Вперед, – прозвучало над ухом.
Его хлопнули по плечу, жрецы расступились.
– И ты, брат, иди.
Вскоре Дюк остановился у двустворчатой двери. Вик хотел коснуться матово-черной поверхности, поднял руку, но монах ударил по пальцам. Шепнул:
– Коленопреклонение. Молчи, пока не потребуют ответа.
Створки плавно отворились. Ни скрипа петель, ни шороха… Вик увидел, что они железные внутри, толщиной с ладонь, а резная панель из дерева сверху – обманка. Эту и пуля не возьмет, и динамитом не с первого раза. А кто ж им открыл? За створками вроде никого.
Дюк шагнул в палаты, Вик вошел следом и остановился. Потолок украшали богатые фрески, справа и впереди стены занавешены атласом, слева высокое витражное окно, на полу ворсистый ковер с затейливым узором. Посреди покоев стоял длинный стол из темного дерева.
Монах дернул послушника за руку, припал на одно колено, склонил голову. Вик опустился рядом. За спиной щелкнуло, и он не удержался, глянул назад. Двери были закрыты.
– Любопытство не порок.
Вик повернулся на голос. У окна стоял человек среднего роста и, запустив пальцы под широкий ремень, смотрел на гостей с отрешенной улыбкой. Был он в черной полурясе, свободных штанах и начищенных сапогах. Высокий лоб, темные густые волосы зачесаны назад; жесткие усы и бородка – щеголь какой-то. Кожа у глаз собралась морщинками.
Монах как монах, решил Вик. Плечи широкие, крепкий, должно быть, еще один охранник. Только усы с бородкой как-то выпадают из образа. Копаясь в памяти, припоминая нужное слово, Вик закусил губу, наклонил голову к плечу, разглядывая незнакомца, и наконец вспомнил: родовит, вот что. Чувствуется стать, как держится – не простолюдин явно. Хотя возрастом на Владыку не тянет, едва в отцы годится Вику, который слышал от разных людей, что Преподобный Гест стар, обитель покидает редко, а если выходит в народ, лицо мантией прикрывает. Поэтому мало кто знает, как он выглядит на самом деле.
Послушник облокотился на колено и хотел подняться, когда Дюк поперхнулся и гулко закашлялся.
– Дюк Абен, раньше я не замечал за тобой хворей, – произнес бородатый щеголь. – Неужто ветром продуло?
Подавив приступ кашля, Дюк сипло ответил:
– Нет, Владыка, здоров я.
Владыка?! По спине у Вика поползли мурашки. Владыка! Как же это… Вик застыл, пялясь на бородатого, не в силах опустить голову.
Улыбка исчезла с лица Преподобного Геста, взгляд стал колючим. А Вик готов был провалиться сквозь пол залы, через этажи под землю. Казалось, Гест видит его насквозь. Знает все тайны, читает мысли.
– Встаньте, – сказал Преподобный. – Абен, оставь нас пока что.
Переговорщик выпрямился и попятился, склонив голову. Сзади щелкнул замок. Вик, не удержавшись, кинул взгляд через плечо, но сразу вновь повернулся к Владыке, по-прежнему стоя на одном колене. Гест смотрел в окно, скрестив на груди руки, щурясь от дневного света.
– Подойди.
Вик почувствовал себя мальчишкой, будто отец впервые повесил ему за спину тяжелый рюкзак с книгами и велит подняться на сотый этаж башни без остановок. С трудом выпрямившись, он направился к окну.