— Вдвоем справитесь? — нагибаясь к багажнику, спросил Альбинос.
— Да. Пока наблюдайте.
Вскоре паром сильно накренился вправо, и под палубой заскрежетало. Разин с Тураном, обменявшись несколькими фразами, выбрались наверх, когда платформа выровнялась.
— Готово? — Альбинос вылез из сендера, подойдя к ограждению, остановился рядом с Белорусом.
— Почти, — сказал Разин.
Теперь паром держался лишь на трех понтонах: один развернули поперек под палубой, чтобы она не кренилась, а другой притопили, открыв лючки в нижней части ржавого железного цилиндра. Для этого Турану пришлось искупаться — теперь, мокрый с ног до головы, он выбирал из воды трос, который закрепил где–то под днищем понтона.
— Илай, дай копье, — попросил Разин, шагнув на корму.
Старик молча отдал остро заточенный железный прут, и Егор поспешил обратно. Он свесился за ограждение и всадил со всего маху копье в боковину притопленного понтона. Нажал ногой, перенося вес тела на арматуру — прут стоял мертво.
— Вот теперь готово, — Разин выпрямился.
Пока окончательно не стемнело, отошли к бетонному огрызку, маячившему неподалеку. Из плиты торчала арматура, трос намотали на нее и хорошенько закрепили. Теперь все было готово к встрече катера, оставалось укрыться и ждать.
— Солнце в глаза рулевому будет, — бросил Белорус. — Хорошо придумано.
Альбинос, поразмыслив, возразил:
— Как сказать, а если он затемно возвращаться станет?
— Дык, ваще ничего не увидит, — усмехнулся Тим.
— Увидит, — возразил Разин. — Он тогда с прожектором пойдет. Лучше, чтоб сейчас возвращался, на закате.
— Э! — вскинулся Белорус. — А чего вы этих миног не опасались? Я так и не понял…
— Возвращается! — объявил Альбинос.
Все повернулись на восток, и Разин скомандовал:
— Уходим, в укрытие! Туран, за пулемет.
Остальные, схватив шесты, повели паром к знакомым развалинам.
Катер был еще далеко, рокот пропеллера едва долетал до парома, но, как только он зашел в укрытие, звук стал резко нарастать. Раздались хлопки.
Когда катер вылетел из марева, поднятая в предыдущий раз муть еще толком не опустилась на дно.
Из укрытия хорошо было видно копье Илая, торчащее посередине широкой желтой полосы, но рулевой его не замечал. Если катер все же пройдет мимо, в запасе оставался трос, который они натянули между понтоном и бетонным выступом.
Катер несся, не снижая скорости. Туран приник к пулемету, глядя поверх стены, остальные замерли на корме, приготовили шесты. Туран подумал, что катер проскочил мимо, но тут раздался скрежет. Белые струи воздуха вырвались из пропоротого копьем резинового фартука. Катер подпрыгнул, перемахнув понтон, клюнул носом в воду.
Разин прошипел:
— Навались!
Быстро орудуя шестами, они вывели плот из укрытия. Катер с выключенным двигателем дрейфовал по направлению к парому левым бортом. С другой стороны с лязгом откинулся люк, раздались голоса.
— Скорей, давай! — прошептал Белорус.
Когда паром ткнулся в борт катера, Тим первым перемахнул ограждение, взобрался на крышу рубки. За ним поспешил Разин. Альбинос с Илаем оттолкнули платформу и повели в обход, как и было задумано, чтобы в случае чего Туран мог прикрыть абордажную команду огнем.
С катера донесся шум возни, возгласы, звуки ударов. Потом приглушенно щелкнул выстрел в рубке, и все стихло. Альбинос с Илаем опять причалили к катеру, но уже с другой стороны, прямо напротив люка. Из него выглянул Разин.
— Один готов. — Он убрал автомат за спину, развернулся в проеме. — Тим, второго сюда давай.
Вдвоем они вытащили наружу коренастого мужика в резиновом костюме с противогазной маской на лице.
— Тебя сразу в болото макнуть или отойдем к развалинам? — вежливо спросил Разин.
— Да пошел ты! — прогнусавил мужик из–под маски.
— Ну, хорошо… Там миноги. На фарватере их точно нет, долго не подойдут, а вот у развалин…
Мужик задергался, но Белорус с Разиным держали его крепко.
— Кто ты такой? — в голосе Егора звучал металл. Он почти без замаха ударил мужчину в живот, и тот согнулся пополам.
— Говори! — Разин схватил его за нижнюю часть маски и приложил затылком о бронированную стенку рубки. — Ну!
Когда отпустил, пленник сразу обмяк. Белорус подхватил его под мышки, поставил на ноги.
— Ладно. — Разин, пройдясь вдоль борта, взялся за край расстеленного между рубкой и пропеллером брезента. Тот был залит кровью и усыпан мелкими косточками с мясными обрезками — остатками жратвы для болотных мутантов. — Мы даже отходить не станем далеко, проще поступим.
Он стащил брезент, потряс над водой. Пленник снова задергался, замычал, выпучив глаза за стеклами противогаза.
— Скажу, — прогнусавил он. — Монах я!
— Опять монах! — изумился Белорус. — Ну ты посмотри, куда ни сунься, везде монахи, укуси их минога!
— Раздень его, — приказал Разин.
Комбинезон на монахе был не чета той одежде, которую носили рыбари, не грубая мешковина, пропитанная чензиром, а плотная легкая резина. Альбинос вспомнил, что похожее снаряжение было у Разина в Арзамасе, они надевали его, когда отправились в Отстойник — страшную, отравленную химикалиями область недалеко от города. В Отстойнике жили такие твари, которым здешние болотные обитатели и в подметки не годятся.
Белорус принялся бесцеремонно вытряхивать пленника из комбинезона, тот вдруг вскинул руки, схватил рыжего за рубаху и спиной провалился в рубку. Разин выругался, нырнул следом, стягивая со спины автомат.
Белорус что–то хрипел, монах выкрикивал проклятия, потом Разин загородил возившихся на полу от взгляда. Склонившись, занес автомат и врезал прикладом, скорее всего, метя пленному по голове.
— Ну и что дальше? — спросил Туран, когда Разин вылез из рубки.
Белорус сидел на полу и хрипел, держась за шею. Похоже, монах успел его слегка придушить. Альбинос добавил:
— Ты его хоть не прикончил?
— Мы с рыжим и эти одного роста. — Разин указал автоматом в рубку, где на полу по сторонам от Белоруса лежали два тела. — Наденем их снаряжение, а вы трое спрячетесь. Причалим с обратной стороны к острову и просто войдем на базу Губерта. Дальше пока не знаю, потому что не представляю, как она устроена.
— Хороший план, — просипел Белорус. — Прямо, укуси меня минога, замечательный план. Но я бы…
Он закашлялся.
— Что? — обернулся Разин.
— Допросил этого, — Белорус пихнул локтем оглушенного монаха.
— Нет времени. Мы долго здесь торчим, шум двигателя могли на базе услышать, к тому же катер может ходить по определенному расписанию… Теперь на минуты счет идет. Короче, переодеваемся.