– Я расскажу тебе, что знаю, только если ты бросишь эту бессмысленную затею.
– Расскажешь, – подтвердил я, вставляя гранату между решеткой и дужкой висячего замка. – Про Луку и про все остальное… Не сейчас, а на своем тепловозе, когда мы будем ехать отсюда.
– И как ты собираешься заставить меня? Станешь пытать?
– Да. – Выдернув кольцо, я оскалился в лицо Владыке. – Если надо – стану. Юна – за лестницу, быстро!
Она побежала, опустив автомат. Я поднял свой и толкнул Геста в грудь.
– За лестницу, сказал!
Когда мы оказались в темном закутке, я повернул Владыку лицом к стене и прижал ствол к его пояснице.
– Может, для местных ты великий человек, но для меня самый обычный. Наплевать, Владыка ты или нет, я все равно выбью из тебя все, что хочу зна…
Громыхнуло, пол вздрогнул. Свистнули осколки, и на голову посыпалась штукатурка. Не успело эхо смолкнуть между лестничными пролетами, как сверху донесся топот.
Мы вынырнули из–за лестницы. Развороченная взрывом решетчатая дверь повисла на одной петле, и я втолкнул в проем Геста с Юной. Кое–как поставив дверь на место, достал вторую гранату.
– Юна, веди его вниз, я за вами.
Бок горел огнем, желтая куртка потемнела от крови. Топот сделался громче. Я просунул руку между прутьями, выдернул кольцо и швырнул гранату на лестницу.
Когда отпрыгнул от решетки, на площадке вверху показались люди в желтом и черном. Никодим выкрикнул: «Это тот южанин!» – и сразу выстрелил.
Я отпрянул за угол коридора. Прозвучал незнакомый голос:
– Владыка с ним? Где он, я не…
Грохнул взрыв.
Вскоре я догнал Юну. Она быстро шла позади Геста, уперев ствол автомата ему в шею.
– Хочешь уйти по рельсам, наемник? – осведомился Владыка, услышав мои шаги. – Имей в виду, эту дорогу уже могли найти разведчики кланов. Я как раз собирался усилить охрану туннелей.
Мы миновали этаж, где находился коридор с камерами, и поспешили дальше. Наверху снова затопали, но пока еще далеко – взрыв гранаты замедлил погоню.
– По рельсам ты собирался уехать из Храма вместе со мной, – сказал я, – добраться до холма и заставить меня принести тебе излучатель. На тепловозе можно доехать туда?
Владыка молчал.
Я припомнил железнодорожный мост неподалеку от того места и кивнул:
– Ну да, можно… Ладно, с тобой мы разберемся по дороге, Гест. Юна, веди его, а я буду смотреть, что впереди.
Лестница закончилась длинным коридором, и я первым подбежал к приоткрытой двери столярной мастерской в дальнем его конце. Заглянул – внутри никого. В чем дело, куда все подевались? Точильный круг на одном станке до сих пор вращался, в воздухе висела древесная пыль. Дверь на другой стороне была неплотно прикрыта.
Юна спешила по коридору, толкая перед собой Владыку, я распахнул перед ними дверь и приказал:
– Веди его дальше.
Вслед за Гестом она нырнула в мастерскую. На лестнице показались люди. Пригнувшись, я дал длинную очередь по ногам, один человек упал, другие бросились вверх по ступенькам. Раздались ответные выстрелы, я отпрыгнул в мастерскую и захлопнул дверь.
Задвинув засов, обернулся – Юна вела Владыку между станками. Когда я, перезаряжая автомат, направился следом, она позвала:
– Егор! Там что–то шумит. Будто… будто работает большой мотор.
– Мотор?! – Я бросился вперед. – Это Чак, он уезжает!
Когда мы ворвались в депо, там царила суматоха. По перрону бежали монахи в черных комбинезонах, на шпале боковой ветки, держась за окровавленную голову, стоял на коленях светловолосый мастер Алекс. Изза наковальни выглядывал кузнец, прижимая к плечу приклад крупнокалиберной винтовки с откинутыми сошками и внушительным оптическим прицелом.
Из трубы тепловоза валил дым, он медленно набирал ход, двигаясь к туннелю на другом конце депо.
– За ним! – Я схватил Юну за плечо, и тут Гест упал.
Он не поскользнулся и не споткнулся – намеренно повалился под ноги девушке. Зацепившись за него, она растянулась на бетонном полу и выпустила автомат, ремешок которого так и не перекинула через голову.
Я схватил ее за плечи. Дверь мастерской стояла нараспашку. Вторая дверь, ведущая на лестницу, сорвалась с петель и упала в клубах дыма – снаружи что–то взорвали, чтобы сломать ее.
Юна застонала, держась за колено, когда я попытался поставить ее на ноги. У меня в боку будто орудовали раскаленной кочергой, но я обхватил девушку и поднял. Тепловоз медленно набирал ход. Владыка Гест на спине отползал от нас.
Клонясь на левый бок, я похромал к рельсам. Юна откинула голову, глядя назад из–за моего плеча, ухватила висящий на боку автомат. Натянув ремешок, приподняла ствол и вдавила спусковой крючок.
Я не видел, попала она или нет в тех, кто выбегал из мастерской. От боли в боку кружилась голова, меня подташнивало, сердце выскакивало из груди.
Добежав по шпалам до подножки, то есть закрытого оградкой из арматуры железного прямоугольника, приваренного к задней части тепловоза, я забросил Юну на него.
Заглушив шум двигателя, стук колес и крики, громыхнула винтовка кузнеца, и тепловоз отозвался протяжным звоном, когда пуля ударила в борт. Ноги заплелись, я упал, повиснув на ограде, ударяясь коленями о шпалы. Юна сжала мои запястья и потянула. Тепловоз въехал в туннель.
Перевалившись через ограду, я рухнул на бок. Светлый круг удалялся, в нем виднелась часть депо с рельсами и распахнутая дверь столярной мастерской. Несколько человек в желтом бежали к Владыке Гесту, а он стоял на коленях, расправив плечи, глядел нам вслед.
– Как ты? Егор! – Юна склонилась надо мной.
Становилось все темнее. Лицо девушки плыло и качалось.
– Егор! Разин, ты меня слышишь?
Тепловоз сотряс удар, впереди лязгнуло.
– Егор!
Лицо Юны исчезло, растворилось в темноте. Зато на его месте возникло другое: морщинистое узкое лицо Луки Стидича. Оно смазалось, будто по рисунку провели ластиком, помолодело, морщины разгладились…
И наконец я вспомнил, где видел раньше этого человека.
Прижимая руку к повязке, я сел и огляделся. Сквозь закрытые железными ставнями окна свет почти не проникал, но под потолком горели две лампочки в аккуратных железных абажурах. Приглушенно стучали колеса, пол покачивался.
Как называется это место? Салон, вагон? Они приварили к платформе на колесах срезанный кузов автобуса… значит, скорее, салон. Я сидел на затянутой потертым бархатом лавке у стены. На откидном столике лежали окровавленные бинты, стояли несколько склянок из тех, что притащил Чак, прежде чем заняться моей раной, и мисочка с пахнущей дегтем мазью.