– Встать! – Рост пнул меня мыском сапога в спину.
– Не пойду! Вы вообще видали, что некроз со зверьем творит? Если на меня там панцирник бросится, как его завалить?
Амазин своим дребезжащим голосом напомнил про уходящее время, но я лишь помотал головой в ответ:
– В некроз без ствола идти – точно сдохну там. Так лучше уж здесь. Взрывом быстро башку мне срубит, а так меня мутафаги терзать станут. Ползуна вам в зад – не пойду!
Я продолжал играть роль тупоумного громилы, говорил глухо и отрывисто, сбиваясь и коверкая слова. Рост уже собрался ударить меня прикладом, но Инес отрицательно качнул головой.
Сложив руки на груди, он задумчиво разглядывал меня. К палатке подбежал боец с биноклем и крикнул:
– Они едут!
Инес поспешил за ним. Я сидел на прежнем месте, Рост, Амазин и два бойца стояли вокруг. Вернувшись, старшина сказал:
– Хорошо, наемник, тебе дадут карабин и нож. Десять патронов. С холма спустишься здесь же, через эту дыру, – он кивнул на прореху в ограде вокруг пологой вершины. – Дайте ему оружие.
Один из бойцов снял карабин с плеча и достал из подсумка патроны. Рост забрал их, пересчитал, разрядил оружие и сунул мне.
– Зарядишь, когда наверху будешь, – проворчал он. – Учти, южанин: вокруг холма наши люди стоят. Тебе деваться некуда, понял?
Я взял карабин, повесил на пояс протянутый бойцом нож, патроны положил в карманы и, подхватив рюкзак, зашагал по склону, не оглядываясь.
– И вы бы поторопились, юноша! – напутствовал меня Амазин. – У вас минут тридцать осталось… А, вы же не понимаете этого. Короче говоря, мало у вас времени!
У дыры в бетонной ограде я оглянулся. Поправил лямки рюкзака и проверил, хорошо ли держится на поясе карбидный фонарь. Сельга Инес, Амазин, Рост и двое бойцов стояли у подножия холма, наблюдая за мной. Возле командирской палатки горел костер, между машинами прохаживались бойцы топливных кланов. Одна машина привлекала внимание необычным видом – вроде мотоцикла, но слишком уж большая и с двумя железными бочками, горизонтально приваренными по бокам и похожими на самолетные турбины. Под бочками были небольшие колеса, как под обычной мотоциклетной коляской.
Сельга Инес молча показал на вершину холма. Я отвернулся и шагнул в дыру.
За оградой зарядил карабин и огляделся. Странное ощущение. Будто из дня попал в поздний вечер – все изменилось, глуше стали звуки, свет померк и сделался тусклым, холодным.
Количество влажной буро–зеленой плесени увеличилось, теперь она покрывала стволы деревьев, землю, даже некоторые кусты. Не было времени осматриваться и прислушиваться – я сразу зашагал в сторону оврага, через который выбрался из лаборатории.
Где сейчас Юна и Чак, что с ними? Или в плену, или убиты… А некроз захватывает кварталы Арзамаса, по улицам ползет ртутный туман, окутывает дома, люди стекаются к центру города, понимая, что деться им оттуда некуда. Если дирижабли небоходов полетели именно туда, то, когда они попытаются спасти хоть кого–нибудь и спустят веревочные лестницы, внизу начнется потасовка, поднимется стрельба… И я теперь никак не могу повлиять на события.
Край ошейника тер подбородок, мне казалось, что изнутри доносится едва слышное тиканье, но, скорее всего, это тикало мое разыгравшееся воображение.
А вот шелест, раздавшийся между деревьев, был реальным. Он сопровождался треском, донесшимся будто из–под слоя ваты, и утробным фырканьем. Не замедляя шага, я поднял карабин. Слева в глубине рощи ковылял, дергаясь и качая головой, панцирный волк. Я не сразу понял, что это за зверь, – весь он был залеплен некрозом, будто жирным слизистым воском, слюнные нити свешивались с морды и брюха.
На ходу я поднял карабин и прицелился. Мутафаг двигался, как сломавшаяся заводная кукла. Качаясь, он прошел мимо, так и не заметив меня.
Уже возле барака, услышав шелест и глухой кашель в кустах неподалеку, я побежал.
Барак тоже изменился: некроз взобрался по стенам, облепил крышу, отчего постройка напоминала затянутую мхом каменную глыбу, сотни лет пролежавшую в лесу.
Время уходило, медлить было нельзя. Я спрыгнул в овраг – сюда плесень еще не забралась, – раздвинул стебли лозы, закрывавшие дыру в земле, скользнул вниз и повис над темным тихим залом.
Под потолком тянулся ряд разбитых окон. От трупа убитого мной панцирника шел сладковатый дух тления. Я немного сполз по лозе и стал раскачиваться, чтобы ухватиться за подоконник ближнего окна.
С пятой попытки, когда лоза уже начала трещать и потихоньку вытягиваться, это удалось. Оказавшись в комнате, я скинул рюкзак, снял с пояса фонарь, похожий на железный кофейник с ручкой и раструбом вместо носика. Сдвинув рычаг, щелкнул воспламенителем – внутри зашипело, затрещало, и вспыхнувшая в раструбе струя ацетилена озарила помещение.
Кажется, именно за окном этой комнаты мелькали тогда силуэты доктора Губерта и его ассистентов.
Хрустя осколками стекла, я прошел мимо рассохшейся мебели к двери, за которой открылась ведущая вниз лестница.
По ней я попал в коридор позади завала камней, преградившего мне путь после драки с панцирником. Подняв фонарь над головой, быстро зашагал дальше, пытаясь сообразить, куда надо свернуть, чтобы очутиться в комнате, где на круглом столе стояла полусфера, а под стеной плавилось нечто, похожее на здоровенный кусок мыла.
Обезболивающая микстура все еще действовала, бок почти не болел, но навалилась усталость, хотелось спать, глаза слипались и путались мысли. Потрогав ошейник, я нащупал края крышки, закрывающей отсек внутри. Сколько времени прошло с тех пор, как старик защелкнул эту штуку на моей шее? Минут двадцать, не меньше.
Луч фонаря озарил дверь в конце коридора. Приоткрытую. Подойдя ближе, я оглядел замок.
И отпрянул, подняв карабин. Этот замок недавно вскрывали: металл вокруг потускнел от времени, но возле скважины были свежие царапины.
Кто–то побывал в лаборатории – может, перед тем как я возник посреди зала, а может, после того как выбрался наружу через трещину в потолке и спустился с холма.
Возможно, этот кто–то до сих пор здесь?
Очень осторожно я приоткрыл дверь, выставив вперед карабин, оглядел коридор за ней.
Ошейник пискнул.
Потом опять.
И опять.
Шагнув в коридор, я повел фонарем из стороны в сторону. Луч скользнул по стенам с рядом дверей, по полу. Там лежал скелет, и я медленно подошел к нему. Такое впечатление, что человек упал на спину и тело оставалось в этой позе годы, десятилетия, возможно, века, пока не истлели одежда, мясо, сухожилия, всё, кроме костей. Рядом в полу начиналась широкая темная трещина, зигзагом уходившая в глубь коридора. Я поднял фонарь выше.
Двери шли по правой стене, а слева было прямоугольное отверстие от пола и почти до потолка. Внизу из рамы торчали остатки стекла.