— А ну! — крикнул жрец, который рассказывал о Совете. — А ну, отыдь! Отыдь, я ж стрельну! Морда мутантская!
— Мутафагово отродье! — вторил Опанасий, размахивая палкой и пятясь.
Илай ревел и скрежетал, и казалось невероятным, что в глотке такого небольшого существа могут родиться настолько громкие звуки. Туран слегка растерялся — вот уж чего он не ожидал от старика. Белорус, завидев направленные на мутанта стволы, отпрянул… Когда жахнули подряд три выстрела, Туран не сразу сообразил, что в рев Илая вплетаются звуки стрельбы. Присел, собираясь метнуться в сторону, прыгнуть под лавку, но увидел, как валятся жрецы. Невидимый стрелок дождался, чтобы все трое оказались рядом, и прикончил их. Три мертвых тела растянулись перед лестницей, и тут же угомонился Илай. Эхо выстрелов и криков еще некоторое время бродило по коридору, да булькала сивуха из упавшей бутылки Опанасия. И еще булькала кровь, толчками вырываясь из ран.
— Я сейчас! — в дальнем конце коридора показался Крипта. За ним следовал еще один монах — рослый детина с карабином, из ствола курился дымок. Туран признал его — он обыскивал гостей перед встречей с Криптой.
Тот осмотрел убитых, снял с пояса тюремщика связку ключей, стал поочередно тыкать в замок, подбирая нужный. Монах, явившийся с Криптой, постоянно следил за лестницей.
— Брат Крипта, живей бы уж.
— Сейчас, Грига…
— Не услыхал бы кто!
— Не услышат. Эти подземелья так устроены, чтобы ора узников наверху слышно не было. Тут хоть гранату взрывай, и то не услышат.
Крипта подобрал нужный ключ и отпер замок.
— Живей, уходим! Я нарочно с Совета сбежал, сделал вид, что рассердился. Но долго они без меня спорить не станут, вот–вот кого–то Зиновий за вами пришлет. Следом за мной давайте. Эй, не бери!
Последнее относилось к Белорусу, который хотел взять оружие мертвеца.
— Ничего не брать! Оставьте все как есть! И быстрей за мной!
— Ну уж нет, ничего не брать! — Белорус подхватил со стола тряпицу, на которой лежало сало. — Обеда не дали, с утра не жравши. Ну, куда теперь?
Он сунул в зубы отрезанный кусок, причмокнул, остальное завернул и спрятал за пазуху.
Крипта осторожно извлек откуда–то из складок полурясы маленький сверток и протянул Илаю:
— Держи, других не нашел.
В свертке оказались темные очки — правда, небольшие. Старый мутант водрузил их на нос и прогудел:
— Спасибо.
Крипта запер клетку, швырнул связку ключей на труп Опанасия и повел освобожденных узников по коридору, в сторону от лестницы, где виднелась незапертая дверь с широким решетчатым окном. Грига шел последним. За дверью оказалась темная камера, пол в ней был разрыт, из–под лавки под стену уходил лаз. Крипта полез первым, а его спутник задержался у двери, просунул руки сквозь прутья и навесил большой замок наподобие тех, которыми запирались прочие двери в темнице. Туран, пролезая вслед за Белорусом в темноту, заметил, что монах сгребает с пола солому — уходя, прикроет дыру. Потом пришлось опуститься на четвереньки и ползти, проход был совсем узким. Лучше всех передвигался в темноте Илай — он и ориентировался без света хорошо, и роста был небольшого, а Туран то и дело задевал своды и тыкался плечом в земляную стену. В подкопе было сыро, под коленями иногда влажно чавкала грязь. Хорошо, что ползти пришлось недолго, и вскоре беглецы выбрались в подземный коридор. Света и здесь не было, так что Крипта включил маленький электрический фонарь. Лампочка горела тускло, в скудном свете Туран только и смог разглядеть, что проход широкий и проложен давно, стены аккуратно сглажены, следов инструмента не видать.
— Часто этим подкопом пользуешься, Крипта? — спросил Илай. Старик сделал такие же выводы, что и Туран.
— Не часто, но иногда приходится. Раньше–то Зиновий себе такого не позволял, не было нужды в его владения соваться. А теперь тише, мы выйдем в катакомбы, которыми монахи часто пользуются.
— А куда мы? — поинтересовался Туран. Здесь ширина коридора позволяла, и он, обогнав спутников, пристроился рядом с провожатым. Грига намеренно отстал, его силуэт едва угадывался позади.
— В Лавре вам сейчас показываться нельзя. Выведу в город, укрою, — Крипта оглянулся, мазнул лучом фонарика по лицам тех, кто шагал за ним. — У меня в Киеве есть убежища, там, случается, укрываю таких, как вы, тех, кому опасно на виду быть.
— Что за место?
— Гостиница. Удобное место, там можно и переждать, и с нужным человеком увидеться, там надежно. Хозяйка гостиницы — проверенный человек. Картиной звать.
— Это чего ж такое имечко? — удивился Белорус. — Пригожая, что ли, как картина?
Крипта издал смешок, но как–то невесело.
— Сам увидишь. А теперь — когда скажу, идите за мной. Когда скажу — стойте и не дышите. Грига, ты первый.
Рослый монах пробежал вперед. Крипта выждал и махнул фонариком — дескать, идем. Вскоре впереди забрезжил свет — там была приоткрытая дверь.
— Брат Грига? — тихо позвал Крипта. В руке его блеснул полированной сталью пистолет.
— Входите, — откликнулся монах из–за двери.
Туран вслед за Криптой скользнул в дверь и едва не споткнулся о распростертого на полу человека. Тот самый лопоухий. Не судьба ему, значит, нынешний день пережить. Горло монаха было перерезано, на полу быстро растекалась лужа крови. Грига вытер нож и прошептал, взглянув на Крипту:
— Пришлось. Видишь, как оно все оборачивается…
Крипта лишь махнул пистолетом, и Грига перешел к двери, чтобы прикрыть ее, когда все выбрались из проема.
Туран огляделся: коридор наподобие тех, по которым волокли в подземную тюрьму. Темные деревянные балки под потолком, каменные стены. Это один из подземных проходов Лавры. Ясно, что тут задерживаться не следует — Крипта тоже так полагал и повел едва не бегом. Сделав пару десятков шагов, он остановился. Путь преградила стена.
Крипта коснулся пальцами сырого камня, повел рукой. За стеной щелкнуло и приоткрылся еще один тайный проход. Когда все прошли в него и Грига аккуратно затворил дверь, Крипта включил фонарик и перевел дух с явным облегчением:
— Ну, похоже, выбрались, слава Создателю.
Он неторопливо зашагал по темной галерее, освещая дорогу фонариком. По пути рассказывал:
— Ваше письмо подлинное. Я руку Владыки Баграта сразу узнал, почерк евоный хорошо помню. А если сам писал, Владыка, что даже секретарю не доверил, значит, важность послания наивысшая. Но Ежи, багратов секретарь — до кончиков волос человек верный, хорошо то, что оба живы. И Зиновию теперь про то ведомо, но он на Совете кричал — подделка, фальшивое письмо, переорал всех. Но я–то руку Баграта знаю…
— Что ж за Зиновий такой? — перебил Крипту Белорус. — Почему его все слушают? Я думал, ты большой человек, тебя все слушать должны, вот я бы на твоем месте…