— Про дивьих братцев ты слыхал, конечно? В вардевальских лесах есть настоящие разбойничьи хутора, властям туда дорога заказана… А над братцами стоит дивий патер — ему отходит толика прибыли с каждой мукомольни, «опекаемой» его людьми, с каждой лесопилки, с каждого ограбленного на большой дороге дилижанса…
— Хорошо, суть я уловил. Как это ты не постеснялся плутовать с ним в карты? Смельчак, право слово!
— Хорош ерничать! Я же не знал! — страдальчески возопил шкипер. — А когда понял, с кем имею дело, — было уже поздно останавливаться…
— Словом, ты обчистил короля местных разбойников. И как намерен поступить теперь?
— По-моему, старина, самое время покинуть эту коптилку… — Тут кто-то попробовал дверь на прочность. Капканщик нахмурился и потянулся к оружию. Куяница изо всех сил замотал головой: «Нет-нет!» Снаружи постучали — негромко, но настойчиво.
— Кто там?! — рявкнул Атаназиус. — Кого еще черти несут?!
За дверью посовещались; мужской голос убеждал кого-то: «Здесь он, здесь!»
— Отоприте, любезный! Нам нужно перекинуться парой словечек с вашим приятелем! — раздался звучный бас.
— Это он! — прошептал Куяница.
— Ну и к чему такая спешка? Подождите, покуда он соблаговолит выйти!
Филенка затрещала — кто-то надавил плечом.
— Буду стрелять! — предупредил капканщик.
— Да ты что? — издевательски осведомились снаружи. — Прямо-таки стрелять? Ну, так у вас самое большее два ствола против наших шести; как думаешь — долго продержитесь?
— На судовую команду не надейтесь, они вам ничем не помогут, — снова встрял бас. — Решим это дело полюбовно, как водится промеж цивилизованными людьми… Но коли хотите с пальбой да кровью — пожалуй, можно и так!
— Хорошо, я верну вам то, что выиграл! — чертыхнулся Куяница. — Просуну под дверь, и на этом будем считать наше маленькое недоразумение улаженным, годится?
— Не пойдет! — ответил бас. — Ты, друг любезный, осмелился плутовать на моей территории, да еще и при своих хочешь остаться? Хорошие дела! Нет уж, придется заплатить за такую наглость! Или ты предпочитаешь вплавь добираться до берега?
— С привязанным к шее колосником! — подхватил кто-то. — Это наша любимая забава!
— Что, закон в этих краях совсем не действует? — поинтересовался капканщик.
— Да как тебе сказать… Все зависит от конкретных обстоятельств, — пояснил Куяница, доставая оружие; он был бледен, но действовал решительно. — Посуди сам: мы с тобой чужаки, а публика на судне — сплошь местные. К чему им наживать неприятности, свидетельствуя против такого могущественного типа? Бьюсь об заклад, никто и пальцем не шевельнет, даже если нас утопят прямо у них на глазах.
— Думаешь, до этого дойдет?
— Всякое может статься.
— Но ведь поползут слухи…
— Что с того? Патеру и его банде оно только на руку…
Неожиданно хлопнул выстрел. Пуля, пробив филенку, попала в бутыль с остатками выпивки; стекло разбилось, и сквозь ивовую оплетку полилось вино — прямо на разложенные бумаги. «Какого дьявола ты сделал это?!» — сердито осведомились за дверью.
— Твой выбор? — поднял бровь Атаназиус.
— Сказать по совести, мне чертовски не хочется расставаться с наличными! — тихонько посетовал Куяница.
— Ну так не расставайся, — с этими словами капканщик поднял гранпистоль и выстрелил.
Маленькую каюту тотчас заволокли густые клубы дыма. В двери появилась дыра величиной с голову ребенка, с той стороны кто-то истошно заорал. Квантикки быстро шагнул в сторону, и вовремя — спустя миг воздух прошило несколько пуль.
— Господи милосердный! Кровь! Я ранен! — вопили за дверью.
— Проклятье! Нерпице отстрелили руку!
— Вышибай, к чертовой матери! — рявкнул бас.
Капканщик выстрелил снова, целясь на голос, но не попал.
— Все, их стволы пусты! Выбивайте!
Дверь затрещала от множества ударов, но щеколда каким-то чудом еще держалась. Атаназиус подхватил мешок с пожитками и распахнул иллюминатор. Куяница хладнокровно разрядил свою гранпистоль, прикончив одного из нападавших.
— В другой раз эти дурни будут помнить о многоствольном оружии. Прогресс не стоит на месте! — хмыкнул он, выбираясь наружу вслед за своим компаньоном.
Осенняя вода обожгла, словно огнем. Очутившись за бортом, шкипер яростно заработал руками и ногами, стараясь оказаться как можно дальше от пароходика, чтобы его не затянуло под гребное колесо. От холода сразу свело все члены — да так, что Куяница тихонько застонал сквозь зубы. Дорожный мешок сделался страшной обузой, но он упрямо цеплялся за него. Темный, заросший ельником берег приближался слишком медленно… Со стороны пароходика треснул выстрел; вода в нескольких метрах впереди выплюнула фонтанчик.
— Черта с два! — прохрипел Куяница.
Рядом, по-тюленьи звучно отфыркиваясь, вынырнул Атаназиус.
— Послушай, а что там насчет хорошей новости?
— Кх… Тьфу! Какой еще новости?
— Ты сказал, у тебя две новости: хорошая и плохая. Про плохую мне теперь все понятно, какова хорошая?
— Ах, ты об этом, — несколько смущенно отозвался Куяница. — Ну… Я же все-таки выиграл!
— Вон оно что! — Сарказму в голосе капканных дел мастера не было предела.
На берег оба выбрались ползком — ледяные воды Гвендолены выпили почти все силы. Держась за ствол молоденькой ели, Атаназиус поднялся на ноги и долгим взглядом проводил пароход.
— Как думаешь, станется с них отрядить в погоню шлюпку?
— Вряд ли. Ради того, чтобы найти двух головорезов, к тому же неплохо вооруженных? Дивий патер не так глуп. Но стоит нам показаться в каком-нибудь селении, и вся его свора тотчас сядет нам на хвост. Эти парни теперь просто обязаны прикончить нас — дабы не уронить авторитет; а верные люди у них повсюду…
— Значит, покуда не пересечем границу, нам придется избегать населенных мест? Хорошенькое дело! По-твоему, выигрыш стоил того?
— Наверное, нет, — вздохнул Куяница. — Но так уж все сложилось…
— Ладно, я и сам хорош, — проворчал Атаназиус. — Мог бы осадить тебя и договориться с разбойничками полюбовно… Боюсь, я окончательно потерял способность выдерживать роль — впрочем, никогда не умел этого толком… Скромные ремесленники не ведут себя подобным образом, верно?
— Люди бывают всякие, но гонору у тебя, твоя светлость, на двоих хватит, это точно…
Капканщик невесело хохотнул и принялся раздеваться. Сняв всю одежду и тщательно отжав ее, путешественники вновь облачились. Обоих била дрожь; зуб на зуб не попадал. Развязали мешки. Паспорта и другие важные бумаги были упакованы в плотный пакет из вощеной кожи и практически не пострадали от воды; зато все остальное промокло изрядно. Впрочем, залитая воском жестянка пороху, благоразумно купленная еще в Воллангасте, также осталась сухой.