— А ну, погодь…
— Что такое? — удивился Куяница.
— Не знаю, — капканных дел мастер настороженно оглядывался по сторонам. — Почудилось… Нет, что-то здесь не то. Опасность!
Это ты верно подметил! — Насмешливый голос раздался откуда-то сверху. Вскинув головы, компаньоны уставились на говорившего. Господин этот оседлал бушприт полусгнившего фрегата, беспечно болтая ногами, обутыми в щегольские лаковые штиблеты.
— Хорошая вещь — интуиция! Взять хотя бы меня: бывает, на дознании пошучу эдак невинно про кровь и отрезанные головы — а человек бледнеет, на колени бух — «да, каюсь, я убил». А то вот еще — соблазнит некий мерзавец дочку ночного сторожа, да и бросит ее, одну-одинешеньку, в лапах тайной полиции…
При этих словах капканщик выдернул из-за пазухи гранпистоль, взвел курок и выстрелил — все было проделано одним неуловимо быстрым движением. Грохнуло оглушительно. Странного незнакомца буквально смело с его насеста. Издав душераздирающий вопль, он рухнул в сугроб. Заряд картечи проделал в его груди кровавую яму — туда свободно можно было просунуть кулак. Спустя секунду хлопнул еще один выстрел; Атаназиус выронил оружие и с проклятием схватился за руку. Драгга опустил дымящийся пистолет, достал из-за пояса другой и направил его в сторону шкипера.
— Стой спокойно, Алоис! Не дергайся, ливер попорчу!
— Какого дьявола! Что все это значит?! — рявкнул Куяница; взгляд его невольно приклеился к черной дырочке дула.
— А то, что тебе следовало послушать меня, шкип, — и прикончить этого парня, покуда была возможность!
— Ты поставил не на ту карту, приятель! — процедил сквозь зубы Куяница.
— Неужто? А мне кажется — как раз на ту! — Драгга щербато ухмыльнулся и отступил, по-прежнему держа своих спутников под прицелом. — Боюсь, на этот раз смухлевать не выйдет!
Отовсюду вдруг появились люди. Куяница и капканщик оказались в кольце стволов.
— Засада, ч-черт! Похоже, дело дрянь! — пробормотал шкипер, поднимая руки. Атаназиус долгий миг колебался: гранпистоль валялась прямо под ногами, там еще оставался один заряд. Что, если…
— Даже не думай! — предостерег его один из нападавших. — Изрешетим!
Сбитый наземь вдруг заворочался, нашарил в снегу слетевшую шляпу… И поднялся на ноги. У капканщика перехватило дыхание: по всем канонам, этот человек уже должен был умереть! Словно подслушав его мысли, «покойник» усмехнулся, сплюнул красным и протянул своему несостоявшемуся убийце окровавленную ладонь — на ней, среди темных сгустков, поблескивали куски свинца.
— Сюрприз!
— Хороший был выстрел, Эстенгарий! — весело сказал кто-то, заламывая Атаназиусу руки. Ошеломленный капканщик не сопротивлялся.
— Да, неплохой, — согласился подстреленный. Одежда на его груди свисала лохмотьями, но под кровавыми тряпками виднелась чистая бледная кожа. — Так и знал, что мое любимое пальто пострадает!
— Не может быть! — пробормотал Куяница.
— Ну, кто из нас был прав?! — хрипло спросил Драгга. — Это сами дьяволы, их пули не берут!
При этих словах несколько человек расхохотались.
— Ступай, любезный! — сказал один из них, отсмеявшись. — Свою работу ты сделал, хвалю… Да не вздумай трепать языком!
— И что ты с этого будешь иметь, предатель? — обернулся Куяница.
— Сам-то как думаешь? Прости, шкип, но теперича твой корабль принадлежит мне — вместе с деньгами и грузом, само собой. Я слишком долго был у тебя на побегушках!
Пленников связали и повели куда-то. Названный Эстенгарием шагал впереди. В его руке покачивался большой фонарь, наподобие якорного. Стекло, забранное частым решетчатым кожухом, было темным…
Подводы прибыли ночью, в сопровождении полуроты солдат. Примкнутые штыки отсвечивали тусклым селедочным блеском. Косой дождь сеялся с темного неба, периодически порываясь превратиться в снег. Где-то неподалеку, за ближайшими бараками, звучал неумолчный шорох волн.
— Что у вас тут?! — сердито буркнул толстый майор, ежась на холодном ветру, и поднял керосиновый фонарь выше, силясь разглядеть что-нибудь в полночной мути.
— Оборудование от Титанской Электрической! Особо ценное! Велено проявлять высокую бдительность, господин майор; груз должен быть немедля доставлен на охраняемые склады!
— Особо ценное… У нас тут все особо ценное, считая дворнягу при кухне… А ну цыц, зараза! Кончай гавкать! Бумаги давайте, бумаги! Почему не приготовили заранее?!
Молодой лейтенант, возглавлявший колонну, с ненавистью уставился на открывшего ворота: «Жирная штабная крыса».
— Вот, прошу…
— «Груз N»? — Тон майора стал вдруг совсем иным. — Что ж вы сразу не… Сколько подвод?
— Два фургона!
— Давайте за мной… Помнится, свободное место было в третьем пакгаузе; а дальше — как начальство решит… Черт бы побрал такую погодку!
Длинные, обшитые внутри хлопком ящики имели странное содержимое: если эти предметы и напоминали что-либо — то, пожалуй, кормовые фонари старинных морских судов. На мощных цоколях крепились высокие, почти в человеческий рост, стеклянные цилиндры, забранные толстой медной решеткой. Дополнительную защиту стеклу обеспечивала натянутая внутри стальная сетка. Эти устройства предписывалось установить на кораблях нового типа; весь проект покрывала завеса строжайшей секретности. Собственно говоря, «груз N» ждали еще неделю назад; но — грязь, господа; извечная беда Титании, непролазная грязь на дорогах… Работы начались сразу же: поднятые с постелей мастеровые, кляня на чем свет стоит высокое начальство, приступили к монтажу. После того как лампы были установлены и подсоединены к гальваническим батареям, каждую проверили и опечатали свинцовой пломбой господа из контрразведки.
Угольные бункеры канонерок под завязку загрузили первосортным антрацитом. Одна за другой они разводили пары и покидали озеро Дориана. Огни на сторожевых вышках по обеим сторонам канала выхватывали на короткое время серые клепаные корпуса непривычной формы. Корабли были те самые, поразившие некогда воображение бездельников Примбахо: очень низкой осадки, полностью бронированные, с маленькой рубкой на носу и вращающейся орудийной башней. Обшитая сталью площадка палубы выступала над бортами примерно на метр, так что поразить рули или корпус судна становилось для врага весьма проблематичной задачей. На коротких флагштоках реяли черно-серо-белые флаги Республики. Спустившись вниз по течению Гвистокары, флот дошел до Примбахо. Город встретил его восторженно. Весть распространилась с быстротой молнии; люди заполонили берега реки, выкрикивая приветствия. Экзальтированные дамы с моста забрасывали канонерки цветами…
Спустя неделю пришли в движение войска, расквартированные в полевых лагерях неподалеку от Саргассовой Гавани. Батальоны строились и маршировали через весь город, будоража обывателей мерным громом сапог. Проезжали кавалерийские части, тянулись колонны полевой артиллерии и обозы тылового обеспечения; туда, все туда — по горбатым извилистым улочкам, по темной брусчатке Бульвара Морской Кавалерии (бывшего Королевского), к лиственничным набережным и базальтовым молам порта. Тяжелые грузовые суда — ни собственные, ни закупленные в Итанском Регистрате через подставные компании — не могли вместить всю массу войск; часть солдат пришлось погрузить на баржи. Отряды морских гусар усиленно патрулировали прибрежные воды, невзирая на угрозу осенних штормов; и покуда бог миловал — погода стояла на редкость спокойная. Транспорты держали курс в открытый залив: там, у горизонта, поднимались к серенькому небу дымы канонерок.