Туран, не отвлекаясь на болтовню, наматывал бинт. Из-за мембраны донеслись приглушенные голоса – Ставридес звал его.
– Мы живые, здесь мы! – прокричал Белорус. – Сейчас выйдем!
– Я открою эту мутантскую дверь! – проорал Ставро. – Сейчас!
Удары в мембрану звучали глухо – бородач бил кулаками, таранил плечом, но удивительный, с виду такой податливый, некрепкий материал даже не трещал, лишь едва заметно вздрагивал. А еще он издавал вибрирующее гудение, словно бубен.
Что-то неразборчиво крикнула Макс.
– Что? – голос Ставро звучал с одышкой, он запыхался, это даже из-за перепонки было слышно.
– …Сейчас свалится! Скорей! – когда бородач перестал бросаться на дверь, голоса донеслись отчетливей.
– Эй, внутри, отойдите, я буду стрелять! В стороны от двери!
– Не надо! Бесполезно! – успела выкрикнуть Знаток, и потом раздались выстрелы.
Туран подхватил Крючка, поволок к выходу. Лопоухий отчетливо произнес:
– Геда. Здравствуй, брат. Я знал, ты за мной придешь.
Белорус с возрастающим удивлением глядел, как вспухают и тут же опадают округлые вздутия на мембране там, куда ударяли пули. Потом его осенило.
– Борода, не стреляй! Постой!
Тим поднял продолговатый шершавый предмет – тот, который случайно подвернулся под руку в схватке с Маликом. Сжал ладонью. Ничего не произошло. Тим нахмурился, попробовал еще раз. Туран опустил Крючка, который прошептал:
– Геда… я тоже…
– Что ты делаешь? – спросил Туран у рыжего.
– Погоди. – Белорус перехватил трофей по-другому, сдавил – из тогда из ладони его выстрелил язык голубоватого света, похожий на клинок небольшого ножа.
Тим с победным воплем полоснул светящимся лезвием по мембране, и она легко разошлась под этим ударом. Белорус ударил еще раз – сверху, потом снизу, и оттянул разрезанные лохмотья. Распахнулись сопла рядом с проемом, брызнули струйки тягучей клейкой жидкости. Белорус, прикрывая лицо рукой, кивком указал Турану на выход. Тот подхватил обмякшего Крючка, поволок наружу.
– Чем ты ее? – удивленно спросил Ставро, который до сих пор не мог отдышаться после схватки с мембраной.
– Скорей! – позвала Знаток, стоявшая в десятке шагов дальше по коридору. – Здесь все нестабильно, помните: мы висим над ущельем.
Туран протиснулся мимо Ставро.
– Кого ты принес? И где этот болтун?
– Я здесь! Здесь я! – Белорус показался в прорехе, волоча три рулона серебристой пленки. – Чего уставился? Помогай!
– Такие же лежали у входа, – буркнул Ставро, но сверток принял.
Потом они молчали, берегли дыхание. Туран, хотя его ноша была тяжелей, чем у спутников, быстро догнал Макс. Коридор дрожал и вздрагивал, светящиеся пятна то и дело гасли, казалось, пути не будет конца… Показался зал с прозрачными коконами, за ним новый коридор. Отросток, сквозь который они проникли в энергион, искривился еще сильней, он уже прогибался под гигантской тяжестью, и было слышно, как ворочаются и скрипят валуны под ним. В стенах беспорядочно открывались круглые сопла, брызгало маслянистое вещество. Туран поскользнулся, выпустив Крючка. Ставридес молча оттолкнул его, схватил раненого сам, забросил на плечо и сунул Турану серебристый сверток.
Когда они пробегали по камере с образцами, Макс споткнулась и упала, придавив черный стержень с серебристой колбой внутри, которым Белорус советовал ей мешать кашу. Из стержня полилось тусклое свечение. Луч имел коническую форму, внутри воздух слегка дрожал, и очертания предметов позади луча ломались. Турану показалось, что внутри потока стремительно проносятся световые кольца, дрожат и пульсируют. Конус уперся в штабель серебристых рулонов – и вдруг они взлетели в воздух. С другой стороны стержня заметно не было, но в полу там появилось отверстие, оттуда с шипением выступила пузырящаяся масса.
– Вставай! – Ставро бросился на помощь Макс.
Белорус, опередил его, подхватил женщину и поставил на ноги, едва не выронив при этом свою добычу. Парящие под потолком рулоны с грохотом и шуршанием посыпались на пол, но на них никто уже не глядел, беглецы спешили к выходу, потому что теперь энергион пришел в движение – скалы больше не держали его.
* * *
Свет внутри отростка погас, когда впереди уже был виден белый овал прохода. Отросток сплющился, окончательно потеряв круглую форму. Туран, пригнувшись, первым нырнул в опасно сузившийся проем – и очутился на камнях. Крошились и трескались валуны под отростком, обломки с грохотом катились вниз, на дно ущелья.
В проеме показалась голова Крючка, бледное лицо и красные оттопыренные уши. Ставро и сам был достаточно крупным, узкое отверстие оказалось для него существенным препятствием, а уж с такой ношей он и вовсе застрял. Туран, отшвырнув сверток, подхватил лопоухого, потянул, рванул на себя, затем подал руку Ставро, который, тяжело дыша, полз на четвереньках. С помощью Турана бородач выбрался наружу и откатился в сторону, чтобы освободить проход. Звук его дыхания напоминал работу больших кузнечных мехов – пробежка с Крючком на плече далась Ставро тяжело.
Отросток энергиона затрещал, когда чудовищная туша пришла в движение. Из совсем сузившегося прохода показалась рука Макс, и Туран вцепился в нее. Женщина задергалась – и вылетела из прохода, как пробка из бутылки, прижимая к груди добычу: черный стержень с серебристой колбой и ремень с подвешенными на него кошелями.
Отверстие превратилось в узкую щель, куда и ребенок не пролезет. Туран и Ставро склонились над ним, а в щель вдруг просунулся конец серебристого свертка. Они дернули его, вытащили наружу, Туран крикнул: «Лезь сам!» – но вместо рыжего в щели показался другой сверток. Противоположный край энергиона уже скользил вниз по горному склону, вздымая тучи пыли и увлекая лавину камней. Обращенный к беглецам отросток начал задираться к нему, освобождаясь от нагрузки, принимая при этом прежнюю округлую форму. Туран закричал, что-то пискнула Макс, взревел Ставро. Белорус не показывался. Когда конец отростка поднялся еще выше, над ним мелькнула рыжая голова. Тим карабкался наружу, выдираясь из щели, а пол под ним кренился все круче и круче. Белорус прыгнул. Он тоже что-то орал, но голос тонул в грохоте рушащихся валунов.
Белорус, дрыгнув в полете ногами, описал дугу и упал на Турана и Ставро. Потом они и Макс встали у края скального выступа, глядя вниз. Энергион и камни скрылись в облаке пыли, закрывшем дно пропасти.
Грохот вскоре пошел на убыль, но тучи пыли продолжали расти, поднимались.
– Дались тебе эти свертки! – проворчал вдруг Ставридес и от переизбытка чувств так хлопнул Белоруса широкой ладонью по спине, что рыжий чуть не сверзился вниз.
– Я добычу берег! – как ни в чем не бывало откликнулся Белорус. – А то что же, с пустыми руками из такого похода возвращаться? Видал, эти, которые на нас напали, они такой сверток уволокли, ну а я чем хуже? Если какой-то бандит получает добычу, значит, мне должно перепасть втрое, так-то!