— Или не доели, — буркнул Гончаренко. — Странно, наники вроде биомассой разбрасываться не привыкли. Лады, ребята, идём дальше, мясо потом заберём, чего его за собой таскать. Коля, — это уже адресовалось группе Якубовича, — мы к яхтсменам.
Как ни странно, зловещая находка ничуть не напугала Рождественского. Нога — ну и нога, он в анатомичке привык к тому, что человеческое тело удобно разбирается на составные части точно так же, как армган или металлопластиковая полевая шина ПШ-63. Ничего сверхъестественного или страшного в найденном обрубке не было. Ровным счётом ничего.
Возможно, лейтенант изменил бы своё мнение, если бы оглянулся и увидел, как, проткнув кожу, из отрезанной ноги наружу вылезли тонкие серебристые нити, быстро сплетающиеся в узловатые щупальца, и как через секунду нога шустро поползла вверх по песчаному склону.
Но Володя не оглянулся. Он торопился вслед за уходящей группой, то и дело поправляя «репку» и проклиная себя, что не подогнал заранее ремни и магнитные застежки. По-прежнему ныли плечи с вбитыми имплантами. Хотелось пить; военврач вспомнил, что у него прямо под носом торчит гибкий наконечник поилки, и сделал несколько глотков витаминизированной воды.
— Док! — окликнул его подполковник Гончаренко, и лейтенант ускорил шаг. — Не отставать! Влезешь в мухобойку, домой пришлют бандеролью.
Мордатый лейтенант по кличке Водяной — не исключено, впрочем, что это была фамилия — засмеялся. Володя, мысленно отметив, что обращения «на вы» подполковнику хватило ненадолго, догнал группу и пристроился след в след за смуглым. Он вроде бы вспомнил его фамилию — Рахметов.
Военсталкер оглянулся через плечо и подмигнул.
— Пока не страшно, доктор? — сказал он. — Тут места тихие, спокойные. Эти твари к воде мало ходят, редко.
Группа обошла бетонный куб, с крыши которого тоже свисали обтрёпанный брезент и обломанные деревянные палки — видимо, остатки летнего тента. Володя живо представил себе, как жарким летом загорелые парни в плавках сидели под хлопающим на ветерке тентом и тянули холодное пиво, которое покупали в пивняке. Представил, как они неспешно, со знанием дела разговаривали об оснастке катамаранов класса «Торнадо» — говорят, здесь была неплохая спортивная база, а местные яхтсмены участвовали в международных гонках…
Володя тряхнул головой: надо сосредоточиться.
За голой бетонной коробкой был спуск к небольшому, явно искусственному заливчику, бывшей стоянке катеров и яхт. От яхт-клуба почти ничего не осталось: залитая бетоном площадка, остатки панельных строений, деревянный настил. Валялись на берегу истлевшие деревянные остовы разбитых суденышек, окруженные корявыми зарослями автонов. Элинги и кирпичные хозяйственные постройки давно растащили для своих нужд деловитые обитатели Академзоны, живые и мёртвые.
Володя вертел головой, прикидывая, что будет делать, если вдруг из-за холма вылезет какой-нибудь сталтех. Хотя нет, сталтехи вроде в основном в Новосибирске… Или здесь тоже есть? Многочисленные брошюры и учебные фильмы порой противоречили друг другу и сами себе, а лекции тех ребят, кому довелось бродить по Пятизонью, вкратце можно было свести к одной мысли: «Попадёте в Зону — сами увидите».
Володя как раз вспоминал, что он знает о скоргах — микроскопических металлизированных частицах, способных создавать сложные самоорганизующиеся структуры, — когда совсем рядом вдруг треснул под чьей-то ногой брошенный пакет из-под чипсов. Рождественский резко вскинул голову и увидел гротескную массивную фигуру, высунувшуюся из-за растрескавшейся бетонной плиты, косо торчащей среди низкой молодой поросли металлорастений.
Монстр был похож на человека — но не больше, чем чудовище доктора Франкенштейна из недавнего 3D-фильма. Черепная коробка амбала когда-то была неаккуратно вскрыта, а потом так же неаккуратно нахлобучена на место и прошита металлическими стяжками. Могучий торс был обтянут лохмотьями старого защитного комбинезона. С морщинистого черепа свисали пряди выгоревших на солнце волос, а глубоко в глазницах тускло и угрюмо поблескивали красные огоньки фотоэлементов. Вместо левой руки у жуткого гибрида покойника и механизма торчал странный четырехствольный аппарат, а на правой не хватало двух пальцев — большого и указательного. Вместо них в ладонь были вживлены блестящие суставчатые стержни сантиметров по двадцать длиной, словно чудовище хотело показать военному медику «козу».
Внезапно обнаружив в паре метров от себя настоящего сталтеха, военврач на мгновение оцепенел, но тут же принялся суетиться, пытаясь активировать армган. Без толку — оружие переводиться в боевое положение категорически отказывалось.
К счастью для Рождественского, на мгновение опешил и сталтех. Он явно не ожидал обнаружить на берегу группу вооруженных противников из шести человек и теперь, согласно заложенной примитивной программе, сосредоточенно оценивал обстановку вместо того, чтобы начать активно действовать.
Время словно остановилось — военврач с ужасом смотрел на иссохшую плоть сталтеха, простёганную серебристыми и золотистыми металлическими нитями. Володя попытался позвать своих, занятых другими делами, но сумел лишь сдавленно пискнуть. Впрочем, этого вполне хватило, чтобы военсталкеры услышали, и всё вокруг сразу пришли в движение, стронув с места замершую на доли секунды реальность.
Сталтех сделал полшага вправо, обратно за огромный кусок бетона, прикрывшись им словно щитом. Мгновенно вскинутая механическая рука-оружие с пронзительным визгом выбросила в направлении армейской команды четыре ярко-оранжевых искрящихся шара.
За миг до этого Гончаренко успел проорать: «Жмур!» — и боевая группа рассыпалась. Поэтому залп медлительного сталтеха пришёлся в пустоту. Вонзившись в грунт и полуразваленную стену какой-то руины неподалеку, оранжевые шары с грохотом взорвались, далеко разметав земляные брызги и кирпичную крошку. Тогда биомеханический монстр молниеносно выбросил из-за бетонного обломка удлинившуюся прямо на глазах правую руку, ухватил Володю металлическими когтями за плечо и рывком подтащил к себе. Рождественский попытался было сопротивляться, однако с тем же успехом он мог бороться с паровозным шатуном или гидравлическим прессом — его ботинки пропахали в земле глубокие борозды, и он с размаху треснулся боком о бетон. В несчастной «репке» что-то протестующе хрустнуло.
Ситуация разом стала патовой. Сталтех взял заложника, которым теперь прикрывался так, что попасть в него было невозможно, предварительно не пробив навылет врача. Военсталкеры вжались в землю, в наушнике зашептал подполковник:
— Док, стой тихо, не дёргайся… сейчас что-нибудь придумаем…
По спине Володи потекли холодные струйки пота. С трудом повернув голову, он с ужасом посмотрел в лишённые всякой осмысленности глаза человекообразного чудовища с поблескивающей в глубине кроваво-красной искрой. Возле самого уха военврача, внутри головы живого механизма, что-то едва слышно билось и жужжало. Дыхание спазматически перехватывало от невероятной трупной вони, источаемой техномертвецом. Рождественский прекрасно понимал, что сталтех без особого труда может пробить ему кулаком шлем и внедрить в мозг пленника колонию скоргов, превратив его в такого же полумеханического монстра… С другой стороны, оставалась слабая надежда, что монстр не полный идиот и медик пока нужен ему живым — иначе сталтеха сразу завалят военсталкеры. Его и Володю, которого он превратит в такого же омерзительного и зловещёго сталтеха…