Катер сместился по заданным координатам, вокруг на неуловимое мгновение посветлело, и… он оказался стоящим на полу в огромном зале. Впрочем, зале ли? Ри не знал, у него голова закружилась, когда он попробовал определить хотя бы приблизительную геометрию этого помещения. Это что, такая вот бутылка Клейна?
– Никогда не понимал вашего стремления к вычурности, – недовольно проворчал за спиной инженера Морис. – Ну зачем делать обычный ангар топологической ловушкой?
– А нам нравится, – со смешком ответил Таенн. – Вот такие мы чокнутые!
– Что чокнутые, это верно…
Бард расхохотался.
– Прямо отсюда перемещаемся в командный центр? – поинтересовался Ри.
– Ну не выходить же? – пожал плечами Таенн. – Только сначала отключите защиту катера, она препятствует перемещению.
– Лучше не отключить, а перевести в импульсный режим, – возразил Леон. – Зная частоту, нетрудно совместить пульсацию полей. Наша защита, простите уж уважаемый Таенн, совершеннее вашей. Катер уцелеет там, где станция погибнет.
– Это так, – согласился Бард. – Проблема в том, сумеет ли Ри это сделать. Нам самим это было бы легко, но искин, увы, тоже воспринимает нас мертвыми.
– Я попытаюсь объяснить через биоимплант, – вздохнул Сэфес. – Уважаемый Ри, позволите ли вы вложить данную информацию вам прямо в память? Даю слово, что не коснусь ваших личных воспоминаний.
– Вкладывайте, – согласился инженер, удивившись про себя.
Странные они все-таки. Вмешиваться в судьбы цивилизаций считают себя вправе, а вот влезть в память человека без его согласия – нет. Однако это говорило о многом, и прежде всего о том, что у Контролирующих все-таки есть некие этические принципы. А раз так, то, возможно, кое в чем Ри по их поводу ошибался. Но лучше не гнать лошадей, а посмотреть на дальнейшее развитие событий.
Леон приблизился и посмотрел Ри прямо в глаза, куда тот просто провалился, перестав что-либо чувствовать. Впрочем, продолжалось это недолго, каких-то несколько секунд. А когда все закончилось, инженер понял, что знает, как проходить через защиту катера в импульсном режиме. Он, не теряя времени, мысленно подхватил остальных и отдал искину станции приказ переместить всех в командный центр. В то же мгновение они оказались стоящими в небольшом овальном зале с рубчатыми стенами, из которых то и дело появлялись некие агрегаты, что-то делали и тут же прятались обратно.
– Хорошо оказаться почти дома! – провозгласил Бард, падая худым задом в возникшее из ниоткуда кресло.
– Почти дома? – удивился Ри.
– Ну да, – усмехнулся Таенн. – Мы живем на таких вот станциях большую часть времени, когда не в Сети и не в отпуске. Здесь есть все необходимое для жизни.
– Ага, а потом бросаете станцию и уходите, а нам тысячи лет куковать в одиночестве… – неожиданно раздался чей-то незнакомый, гулкий голос. – Ну не свинство ли?
– О, искин проснумшись, – приподнял брови Бард. – Привет, железяка!
– Сам придурок! И как ты вообще разговариваешь? Ты же мертвый!
– Ну вот, как-то разговариваю. И вообще-то живой. Почему ты меня мертвым считаешь?
– Все датчики говорят о том, что ты мертв… – растерянно пояснил искин. – Кроме визуальных и слуховых. Ничего не понимаю…
– Я тоже, – скривился Бард. – Почему-то любая интеллектронная система считает так же. Вон, хотя бы комп катера Сэфес взять. С ним та же история.
– Ясно. Дела-а-а… Так это катер Сэфес? То-то смотрю конструкция слишком странная. И понятно, откуда у человека пароли. Ты передал?
– Я, – кивнул Таенн. – А куда деваться было? Надо до наших добраться и донести полученную информацию. Любым способом. Десятки тысяч Бардов погибли! Понимаешь это?!
– Понимаю, – мрачно ответил искин. – Значит, будем добираться. Сразу скажу, что связи ни с кем нет. Ни с ГИНом, ни с кем-либо из дежурных. Такое ощущение, что никого нет…
– Кое-кто, думаю, все же уцелел… – закусил губу Бард. – Надеюсь, уцелел…
Пока они разговаривали, зал сам собой незаметно менялся. У стен возникли мягкие, даже на вид удобные диваны и столики, уставленные разными напитками. Стены превратились в проекцию окружающего участка Сети, Ри узнал его, хотя данная проекция и не походила на ту, что он видел в катере Сэфес. Видимо, эти две структуры по-разному представляют себе Сеть. Чем, интересно, они отличаются? Аудиалы и визуалы, как говорил, кажется, Морис. Вопрос только: что это такое?.. Предположения, конечно, можно сделать, но не стоит, недостаточно информации, лучше потом будет расспросить Контролирующих.
– Может, не стоит терять времени? – раздался голос Мориса.
– Пожалуй, вы правы, – согласился Таенн и повернулся к Ри. – Перемещайте станцию, уважаемый.
– Куда?
– Опять же, значения не имеет. О причинах мы говорили ранее.
– Не понимаю… – пожаловался инженер. – Но как хотите.
Он подошел к дивану, опустился на него и задействовал биокомп. Информация об управлении станцией нашлась сразу, причем четкая, ясная, не требующая дополнительных объяснений. Ри даже в восторг пришел, осмысливая ее. А затем мир вокруг исчез для него, вокруг завертелись огненные вихри, зазвучала торжественная, вызывающая трепет музыка. Мышление разделилось на десятки потоков, биокомп подключился к вычислительным мощностям искина, начав просчитывать переход. Спустя несколько мгновений инженер завершил расчет, сменил несколько многомерных координат и сместил станцию по ним. Она мгновенно оказалась… где? Ри не знал, ведь они могли переместиться и на несколько миллионов километров, и на тысячи световых лет. Он окинул взглядом ближайшие окрестности и обнаружил невдалеке планету, причем населенную, о чем говорила дымка эгрегора вокруг нее, – это уже не вызывало у него удивления, привык, что возможности техники Контролирующих очень велики. После этого Ри вывел станцию на орбиту планеты, поместил ее изображение на стены командного центра и погасил виртуальную реальность.
– Святой Боже… – донесся до него наполненный ужасом голос Леона. – Что же творится в этом несчастном мире?..
Сон отпускал неохотно и был каким-то непривычно-темным. Словно он, Миани, стоял под дождем из летящих в него черных игл. Рядом был дом, но сдвинуться с места и войти в него он не мог, потому что из земли вылезли змеящиеся черные корни и намертво притянули ноги к усыпанной иглами земле. Иглы, острые и неживые, причиняли боль, и Миани инстинктивно прикрыл голову руками. Вдруг под ногами он ощутил что-то живое и, опустив взгляд, увидел, что из земли, навстречу иглам, поднимаются тысячи черных блестящих червей. Его передернуло от отвращения. Он рванулся, что было сил, и, о чудо, корни вдруг перестали держать его ноги. Вот она, спасительная дверь дома! Прочь, прочь, скорее! Дверь поддается, но за ней оказывается не дом, а непроницаемая темнота, в которую Миани падает, и… и тут сон оборвался.