— Сидите спокойно, Мария Александровна, — повелительно проговорил кто-то, должно быть, хозяин поглаживающих ее череп рук. — Я сниму часть боли, не мешайте мне резкими движениями.
— Хорошо, — прошептала она, и процедура продолжилась. Теперь действительно стало легче. Четвертый гибернатор. Десятый. Двадцать второй. Тридцать пятый. Всё.
Мэри облегченно выдохнула и снова попыталась встать. Разумеется, попытка была тут же пресечена бдительным Джоном, который, не тратя даром слов, попросту сунул ей под нос кулак. Впрочем, он тут же отошел и о чем-то заговорил с Долгих — тот развернул дисплей и теперь, слушая коллегу, быстро делал какие-то пометки. Место Рафферти занял кто-то из медтехников — все они почему-то казались сейчас Мэри одинаковыми — и поднес к ее губам трубочку, уходящую в пластиковую флягу. Она успела сделать несколько глотков, уловила краем уха возмущенный возглас Долгах: «Это что же, она проходит через такое в каждом бою?!» — и провалилась в забытье.
Адмирал Гусейнов с улыбкой наблюдал за «молодежью». В центре довольно многочисленной группы старших офицеров «Андрея Боголюбского» стояла графиня Сазонова. Да что там — стояла. Царила! Сочетание принадлежности к женскому полу с безусловной профессиональной компетентностью заставляло подчиненных Теймура Ибрагимовича держать ухо востро, и от этого в кают-компании было еще веселее. Доброжелательные комментарии перемежались ехидными шуточками и подначками, на любой вопрос у хозяйки «Джокера» имелся ответ. Причем ответ этот иногда заставлял вопрошающего застыть в попытке понять, где здесь логика и не издеваются ли над ним. Логика, впрочем, исправно находилась. Иногда — сама по себе, иногда — после насмешливых разъяснений.
Адмирал прислушался.
— Скажите, Мария Александровна, а что, ваш бортинженер и второй пилот по какой-то причине обиделись на нас?
Ответ занимал и Теймура Ибрагимовича, и он подошел поближе.
— Почему вы так решили? — казалось, графиня искренне удивлена.
— Они только один раз ненадолго покинули корабль после второй стыковки, и в последние сутки мы их не видели. С канонирами все ясно — они пропадают на артиллерийских палубах, а что же господин О'Нил и госпожа Донахью?
— Ах! — звонко хлопнула себя по лбу Мэри и заразительно рассмеялась. — Ну надо же, совсем забыла изменить запись в судовой роли! Спасибо, что напомнили, каплей! Видите ли, дело в том, что в данный момент госпожи Донахью не существует в природе. Есть госпожа О'Нил. Я лично, как командир корабля, поженила эту парочку примерно за полтора часа до старта с Кортеса. Так что сейчас у них медовый месяц, и я подозреваю, что эти стервецы нахально заняли мою каюту — в ней единственной имеется достаточно широкое ложе. Собственно, именно поэтому я до сих пор пользуюсь вашим гостеприимством, не хочу идиллию нарушать!
От дружного хохота дрогнули стены. Гусейнов присоединился к окружившим Мэри офицерам — ему, потеснившись, освободили место — и откровенно залюбовался «мери», как за глаза называл ее с тех пор, как Никита Корсаков явился к нему для доклада после боя в зоне Сигма. Правду сказать, выглядела она неважно. Осунувшееся лицо с темными кругами, в которых искрились смехом выразительные глаза, было пока еще болезненно бледным. Да и едва пробившийся седой ежик не добавлял графине Сазоновой ни молодости, ни красоты.
Но имелось в ней что-то такое, что заставляло задуматься — а таким ли уж вздором были распространившиеся в последнее время слухи? М-да, если великий князь, как поговаривают, имеет на нее свои виды… а почему бы, собственно, и нет? Женился же его величество на мексиканке? У этой хоть половина русской крови имеется, а если только на внешность опираться, так и вовсе — где тот Бельтайн? Опять же офицер, и не просто офицер, а военный факультет Академии Свободных Планет за плечами, с отличием, причем по кафедре командования… Про боевой опыт и говорить нечего. Умеет принимать решения. Знает себе цену. И Константину Георгиевичу такая цена по карману, а вот контр-адмиралу Корсакову — это еще большой вопрос.
— В настоящее время орбитальная крепость «Конкистадор» полностью контролируется совместными силами десантников «Сантьяго» и «Андреевской» эскадры. Энрике Маркес арестован. В одном из отсеков обнаружен объект «Доуэль». К несчастью, обслуживающий персонал прежде, чем покончить с собой, умертвил мозг и сильно повредил подключенное к нему оборудование. Поэтому в дальнейших оперативных разработках мы сможем опираться только на клонированных пилотов, лежащих в гибернаторах на борту «Андрея Боголюбского». Они были помещены туда по приказу графини Сазоновой, которая взяла их на сцепку в процессе боя с москитным флотом «Конкистадора», — Цинцадзе был, как всегда, обстоятелен и невозмутим.
— Как самочувствие графини? — негромко осведомился император, быстро просматривая файлы, которые комментировал князь.
— Не очень хорошо, ваше величество, — Ираклий Давидович слегка поморщился. — Доктор Долгих констатировал ментальное перенапряжение, повлекшее за собой острое истощение центральной нервной системы. По своему обыкновению графиня взяла на себя больше, чем смогла унести, и теперь в очередной раз пребывает в лазарете. Мария Александровна, как правило, восстанавливается чрезвычайно быстро, но следует принять во внимание неординарность нагрузки, которую она взвалила на свой организм. Одно только двукратное введение боевого коктейля… и это не считая собственно боя и удерживания на сцепке почти в полтора раза большего количества кораблей, чем это до сих пор считалось возможным… да и зрелище клонированных девушек… а ведь главного она пока не знает, я запретил ставить ее в известность. При создании клонов использовалась генная комбинация, больше половины состава которой приходится на некую Мэри Александру Гамильтон. Покойный принципал Совета Бельтайна «никчемную полукровку» ненавидел и громогласно презирал, но генетический материал использовать — или продать, черт его знает — не постеснялся. Его самого уже не спросишь…
— Да уж, — невесело усмехнулся Георгий Михайлович, — бельтайнские пилоты склонностью к истерии не отличаются, но такую информацию лучше все-таки пока попридержать. Во избежание.
— Таково и мое мнение, государь, — кивнул Цинцадзе. — Людей, подобных графине Марии, следует всячески беречь. В частности потому, что сами они беречь себя не склонны вообще. А между тем польза от них Империи, как бы велика она ни была одномоментно, стократ возрастает при грамотном и, главное, долговременном использовании имеющегося потенциала.
Ираклий Давидович никак не мог придумать, каким образом перейти к вопросу, который его занимал с той минуты, как он узнал о планах правительства Pax Mexicana в отношении его «крестной внучки». Впрочем, император еще раз продемонстрировал главе Службы безопасности, что корону двенадцать лет назад он получил отнюдь не за красивые глаза.
— Беречь мало, Ираклий Давидович. Надо еще поощрять. И награждать сообразно заслугам. У вас есть какие-либо соображения по данному вопросу?
Цинцадзе сделал вид, что задумался. На самом деле, ответ у него был готов, но вот под каким соусом его преподнести… Существовала одна тонкость, смущавшая старого лиса. Однако молчать дольше было нельзя.