Уцелевших пилотов «Мариинской» эскадрильи разобрали по семьям. Госпожа Заварзина, уверившись в том, что ты не представляешь угрозы для ее отношений с великим князем, развернулась вовсю. Возглавляемый ею благотворительный фонд осуществляет всемерную поддержку и должный контроль.
Бельтайнские резервисты сотнями поступают на имперскую службу. Командующие эскадрами только что не дерутся за них. Пришлось даже перепрофилировать пару верфей — Новый Амстердам не справляется с потоком заказов. Может быть, по меркам твоих соотечественников летают они так себе, но нам хватает. Как это Одинцов выразился? «Хуже ангелов, но ненамного»? Знаешь, он прав.
Вся твоя команда приняла имперское подданство. Джон теперь служит на «Александре», Тищенко им очень доволен. По словам Элис, Мэтт было загрустил в одиночестве, но тут крайне удачно прилетела в отпуск внучка твоих экономки и дворецкого. Так что Мэтт сейчас на Осетре, работает в большом рыбоводческом хозяйстве и, судя по всему, намерен сделать фамилию Рафферти вполне русской… по крайней мере, на обращение «Матвей Лукич» отзывается вполне уверенно. Да и Джону нравится быть Иваном Марковичем.
Рори посетил выставку новейших разработок в области судовых двигателей и вооружений и поскандалил с одним из консультантов. Элис говорит, боялась — еще немного, и полетят клочки по закоулочкам. Потом ее муж надрался с новым знакомым, а наутро обнаружил, что подписал контракт, и теперь является сотрудником конструкторского бюро, доводящего до ума экспериментальные модели концерна «Мамонтов». Это весьма кстати, пенсия пенсией, но у ребят будет малыш…
Профессор Эренбург полагал, что пользы от таких разговоров немного, но и вреда никакого, так что если его превосходительство желает хоть таким образом общаться со своей невестой, пусть общается. Хуже все равно не будет. Куда уж хуже.
Цветы Никита купил еще в порту. Розовые с редкими бордовыми прожилками пионы чудом удерживали огромные головы на тонких зеленых стеблях и источали умопомрачительный аромат, которым немедленно пропитались парадный китель, такси и кабинет Эренбурга.
— Вы знаете, Никита Борисович, — заговорил профессор, не дав Корсакову даже толком поздороваться, — пожалуй, ваша идея с сеансами связи была не так уж плоха. Некоторое время назад наша аппаратура начала фиксировать всплески активности мозга. Да, они очень и очень слабы, но они есть и проявляются только во время ваших… хм… бесед. Обнадеживать вас я не буду, но кое-какие подвижки все-таки имеются.
— Я могу видеть Мэри?
— Конечно. Я вас провожу. Да, ну так вот, — продолжил Николай Эрикович, когда они вдвоем шли по пустынным коридорам клиники. — Нам покамест не удается стабилизировать мозг в активном состоянии. Мы перепробовали уйму разнообразных воздействий — свет, звук, запах, изменение температуры, — но увы. Пока все впустую. Прошу вас.
Эренбург распахнул дверь и пропустил Никиту в небольшую палату. Вопреки ожиданиям Корсакова, приборов в ней было совсем немного. Обрамленное отросшими волосами лицо Мэри, укрытой до самого подбородка легким одеялом, уже не было таким бледным, как на борту «Александра». Никита даже решил, что может разглядеть выражение легкой досады… и, если ему не показалось, причина была вполне очевидна.
— Николай Эрикович! — повернулся он к своему спутнику. — Скажите, все эти приборы… это собственно аппаратура или же терминалы от нее, а само оборудование, более громоздкое, находится в другом месте?
— Нет, Никита Борисович. Это все. Мы же не хирургия и тем более не реанимация. А почему вы задали этот вопрос?
— Я хочу забрать Мэри домой. При всем уважении к вам… она терпеть не может находиться в госпитале, возможно, именно в этом причина того, что вы не можете ее стабилизировать. А в своем доме и стены помогают.
Эренбург обхватил ладонью подбородок, встопорщил усы, насупил брови и грозно хмыкнул. Любой его ассистент при виде такого зрелища немедленно забился бы под ближайший плинтус, но на вице-адмирала недовольство профессора не произвело ни малейшего впечатления.
— Не говоря уж о том, что вы при всем желании не воспроизведете запах стряпни Надежды Игнатьевны, — продолжал Никита как ни в чем не бывало, — там еще есть Матрена, уж она-то всеми четырьмя лапами возьмется за приведение хозяйки в порядок, еще и хвостом поможет. Сюда-то вы кошку не пустите?
— Да вы хоть представляете себе, молодой человек… — начал было Эренбург, но вдруг замолчал, прошелся по палате, бездумно поправил цветок в одной из многочисленных корзин и, наконец, остановился напротив Никиты.
— Что ж, давайте попробуем. Дежурных врачей я вам предоставлю. Там найдется помещение для поста?
— Думаю, да, — кивнул Никита. — Подождите немного.
Минуту спустя он уже разговаривал с экономкой, которая подтвердила, что после отлета Матвея Лукича на Осетр свободная комната имеется. Вот только как посмотрит хозяин дома на установку медицинского оборудования? Мария Александровна только арендует дом… код связи с риэлтором?., разумеется, сейчас.
Исаак Израилевич ответил на вызов немедленно и пообещал тут же приняться за дело. Никаких проблем, дом сдается, но его можно и приобрести. На кого оформляем покупку? Так Марии Александровне лучше? Ох, простите… свадебный подарок? Ну разумеется, ваше превосходительство. Думаю, владелец не заломит цену… А если таки заломит, старый Гольдштейн сумеет что-нибудь предпринять, не сомневайтесь. Да-да, конечно, считайте, что сделка уже совершена. Можете устанавливать любое оборудование.
К тому моменту, когда принадлежащая клинике машина, внутри которой находились Мэри, Никита и два врача сопровождения, приземлилась перед домом, все уже было готово. Адмирал Сазонов, с которым связался Эренбург, прислал в помощь служащим Мэри Степана, а Екатерина примчалась, похоже, по собственной инициативе. Совместными усилиями они подняли производительность труда спешно вызванных рабочих на небывалую высоту, и к моменту прибытия хозяйки дом был полностью готов принять ее.
Пока Мэри поднимали наверх и устраивали и спальне, Никита перекусил. Правда, толком поесть ему не дала Екатерина, учинившая будущему родственнику форменный допрос. Спасение пришло в лице спустившегося вниз врача, который сообщил, что Мария Александровна успешно размещена на новом месте. Никита торопливо отхлебнул остывшего кофе, извинился перед своей собеседницей и отправился на второй этаж.
Дождавшись, пока за ним закроется дверь, Катенька одобрительно усмехнулась, набрала код на коммуникаторе и негромко, но уверенно сказала:
— Он подходит, папа.
Пробивающийся через полузадернутые шторы мягкий вечерний свет отражался в глазах устроившейся на кровати Матрены. При виде Корсакова кошка пренебрежительно дернула шкурой и демонстративно подобрала лапы под себя. Весь ее вид говорил о том, что виновный в долгом отсутствии главной подданной может даже не пытаться оспаривать ее право лежать здесь.
— Да не собираюсь я тебя трогать! — укоризненно заметил Никита. Матрена только фыркнула в ответ. «Попробовал бы ты!» — ясно читалось на ее мордочке. Корсаков только головой покачал.