– Тебя это шокирует?
– Все меняется быстрее, чем я успеваю разобраться в ситуации. Это как высадка десанта вслепую – неизвестно где и неизвестно против каких сил. Быстрая нахрапистая атака может помочь, но вести длительные боевые действия не получится.
– А Шойбле, вон, не комплексует.
– А чего мне комплексовать? Я комплексую, когда голодный, а если сытый, значит, события разворачиваются в правильном направлении, – заявил Шойбле, активно вращая руль.
– Вот, лейтенант, учись простой философии и сбережешь нервы.
Сказав это, полковник откупорил очередную фляжку, чтобы полечить нервы собственные, и, сделав пару глотков, толкнул в бок Джека.
– Ну, а ты чего думаешь, капрал, прорвемся мы на асимпторию?
– Я думаю, сэр, что вы ежедневно размышляете о том, чтобы завязать с выпивкой, и всякий раз от этой мысли вас бросает в холодный пот.
Веллингтон даже закашлялся, услышав такое.
– Ты откуда это взял, капрал?
– Если вам неприятна эта тема, сэр, я не буду ее касаться впредь, – ухмыльнулся Джек.
– Да ты… – полковник покачал головой и посмотрел сначала на фляжку, а потом снова на Джека. – Да ты опасный субъект, Стентон. Я думал, про тебя врут, в досье часто пишут разную чепуху, но все оказалось правдой. Даже, пожалуй, там еще и не все написано.
Полковник вздохнул и хотел было снова приложиться к фляжке, но, наткнувшись на взгляд Джека, закрутил пробку и убрал фляжку в карман.
– Потом допью, – пообещал он неизвестно кому.
Какое-то время Джек надеялся, что вот-вот начнется дорога получше – они выберутся на какое-нибудь шоссе и как поедут! Но на шоссе все никак не выезжали, и спустя полтора часа он наконец смирился и стал дремать, следя лишь за тем, чтобы не удариться головой о стойку.
Так они проехали около четырех часов, потом лес стал отступать от дороги, и вдоль обочин потянулись возделанные участки, на которых то тут, то там стали попадаться сами земледельцы с нехитрыми орудиями труда.
– Я узнаю эти места! – оживился полковник Веллингтон, до этого вяло посасывавший свой алкоголь.
– Вы и здесь бывали, сэр? – из вежливости уточнил Хирш.
– Бывал, конечно, это деревня Тху. Тут живут савояры акжи. Милые, скажу я вам, люди.
– Я заметил, что местные избегают называться людьми и делают это только для удобства общения с нами, – заметил вдруг Шойбле.
– Я думал, ты на автопилоте, – удивился Джек, сразу выходя из состояния дремы.
– Я и есть на автопилоте, но вторая часть головы у меня свободна.
Следуя за джипами, они заехали в середину большой деревни, состоявшей из сотни хижин, стены которых были сплетены из прутьев, а крыши покрыты большими кусками выкрашенной охрой коры.
Размеры хижин были достаточно внушительны, примерно восемь на десять метров.
– Здесь принято жить большими семьями, – пояснил полковник. – Человек по двадцать. А вот зачем, интересно, мы здесь остановились?
– Всем требуется отлить, – предположил Шойбле, выбираясь из машины по примеру солдат из джипов.
Заметив гостей, на небольшой деревенской площади стали собираться местные. Джек тоже вышел размять ноги, в туалет ему пока не хотелось.
– А ваш алкоголь, полковник, совсем не содержит воды? – спросил он с издевкой.
– К сожалению, содержит, – ответил Веллингтон, напряженно вглядываясь в лица собирающихся аборигенов. – Пойду и я отолью, тут за водонапорной башенкой есть подходящее место…
Веллингтон толкнул дверь и уже собирался побежать в сторону каменной башенки, когда был остановлен несколькими пронзительными криками, и вокруг него тотчас образовалось кольцо из полудюжины женщин средних лет.
Они что-то кричали на своем языке, активно жестикулируя и, видимо, приводя какие-то весомые аргументы, то и дело поправляя яркие платки.
– Тедди, ты что-нибудь понимаешь? – спросил Джек у выходящего на разминку Хирша.
– Пока понятно только одно, наш полковник попался.
– А в чем дело-то?
– А ты посмотри на Бертуччи…
Джек обошел пикап и увидел хохочущего Бертуччи, который, видимо, прекрасно понимал этот странный спектакль.
Решив выяснить, что происходит, Джек обошел гомонящую толпу поклонников Веллингтона и, подойдя к Бертуччи, спросил:
– А что тут происходит, почему они на него так наседают?
– Видишь ли, камрад, – вытирая слезы, произнес Бертуччи. – Это его бывшие подруги. Раньше он был большим охотником до женщин, они даже интересовали его больше, чем алкоголь. А теперь у этих женщин имеются дети мистера Веллингтона, и они настаивают, чтобы он, как отец, сделал им нравственное наставление.
И Бертуччи снова зашелся смехом, от которого даже Джек начал улыбаться.
– Где отлить можно? – спросил он у одного из солдат, и тот указал все на ту же водонапорную башенку в пятидесяти метрах от площади.
Вернувшись к машинам, Джек увидел нескольких подростков, которых подталкивали вперед их матери – бывшие подружки Веллингтона. Церемония продлилась минут десять, женщины с детьми ушли, и Веллингтон поплелся за башню, а когда вернулся, был тих и задумчив.
Джек и его приятели полковника не донимали, понимая всю деликатность момента. А он дождался, когда автомобили тронутся, связался с Бертуччи по рации и спросил:
– Сэм, ты нарочно это устроил?
– Нет, сэр, мой смех был вызван именно неожиданностью момента. Ну кто же знал, что они вас так хорошо запомнили?
– И на том спасибо, – буркнул полковник, выключая рацию. Он не поверил Бертуччи, он вообще никому не верил, кроме старых добрых фляжек.
Достав очередную, он сделал несколько глотков, потом вдруг закашлялся и, завинтив пробку, убрал выпивку в карман.
– Капрал, я хочу попросить тебя об одном одолжении…
– Слушаю, сэр.
– Ты не мог бы не смотреть на меня, когда я пью?
– Да, сэр, конечно. Извините меня.
– Спасибо, приятель.
В полной тишине они ехали еще около часа. Лес становился все гуще, а дорога извилистее. Стали попадаться большие лужи, которые джипы преодолевали с большим трудом. Иногда дорогу пересекали корневища огромных деревьев, и через них приходилось переваливаться, как через лежащие бревна. Все это значительно замедляло движение колонны, а вскоре Бертуччи связался с Веллингтоном по рации.
– Сэр, тут пришла новая информация…
– Что за информация?
– Мой человек говорит, что кайманов в деревнях на холмах больше нет.