— Забираем? — спросил лейтенант, когда щель стала достаточно широкой для того, чтобы внутрь смог пробраться человек.
— На обратном пути, — зло процедила сквозь стиснутые зубы Мэри и двинулась вперед, не дожидаясь сопровождения. Впрочем, над ее головой тут же мелькнули две гибкие тени. Вскоре коридор уперся в еще один завал, на этот раз не доходящий до потолка. Однако проем между рухнувшими блоками и перекрытием был совсем нешироким. Блоки, как мельком отметила Мэри, были куда массивнее и тяжелее тех, с которыми маленькому отряду приходилось сталкиваться до сих пор. Немалый интерес вызывала и видневшаяся за ними искореженная дверь изрядной толщины, похоже, сейфовая. Что бы ни было там, за этим завалом, оно, должно быть, представляло собой ценность куда большую, нежели люди. Мэри всплыла к проему, осветила комнату, вгляделась…
— Дан, — повернулась она к Терехову, — мне надо туда.
— Исключено, Мэри, — резко бросил тот. — Ни один из нас туда не протиснется, а за вашу безопасность я отвечаю в прямом смысле слова головой, которой мне как пить дать не сносить, если с вами что-нибудь случится.
— Дан, взгляните, — она слегка посторонилась, — видите контейнер, вон там? Его необходимо достать. Эту штуку охраняли тщательнее, чем что бы то ни было в этом поганом местечке, во всяком случае, из того, что до сих пор попалось нам на глаза. Я должна его добыть, понимаете, должна! Дан, пожалуйста, я не так широка в плечах, как вы и ваши люди, я смогу туда пробраться…
Терехов произнес по-русски короткую фразу, которую Мэри интерпретировала как ругательство, и снова перешел на уник:
— Хорошо. Будь по-вашему.
На ее поясе защелкнулся карабин страховочного троса, и Мэри буквально ввинтилась в узкое отверстие. Не более чем через минуту ее руки вытолкнули наружу прозрачный контейнер, с трудом прошедший сквозь проем. Терехов принял его, передал одному из своих подчиненных и осторожно, как морковку из грядки, за руки вытянул бельтайнку из комнаты в коридор. Стукаясь шлемами, все склонили головы над находкой, которую Мэри тут же забрала у сопровождающего. Герметичный пластиковый короб, подключенный, судя по всему, к портативной системе искусственного жизнеобеспечения, содержал в себе человеческий мозг, покрытый, на взгляд Терехова, тончайшей металлической сеткой.
— Что это такое? — хрипло прошептал лейтенант, и Мэри ответила, неестественно звонко:
— Точно я вам не скажу, Дан, но если вы вскроете мой череп, то увидите практически то же самое. Это тарисситовая имплантация. Правда, тариссит, судя по всему, искусственный, но сути дела это не меняет. Видите овал? Это интерфейс, через него такие, как я, подключаются к корабельному компьютеру. Кажется, я догадываюсь… И если моя догадка верна, то сам Дьявол, наверное, будет в большом затруднении, когда душа создателя этого кошмара попадет наконец в его руки. Давайте возвращаться, иначе еще немного, и я… — она не договорила, развернулась и, прижимая к груди контейнер, медленно поплыла в направлении того отверстия, через которое они проникли в коридор. Терехов отдал приказ своим людям и присоединился к ней. Когда они добрались до выхода, остававшиеся снаружи десантники уже собрались около проема в перекрытии. Сначала наверх передали тело беременной женщины, потом детские тела, потом выплыла Мэри, так и не выпустившая из рук свой жутковатый трофей. Ее немедленно окружили со всех сторон хмурые мужчины, и теперь ее прикрывал мощный живой щит, тут же, впрочем, раскрывшийся.
Один из тех, кто не участвовал в осмотре внутренней части разрушенной базы, подплыл к ней и со словами:
— Вот, госпожа майор… нашел в чем-то вроде холодильника… — протянул ей штатив с большими пробирками, надежно сидящими в снабженных уплотнителями гнездах. — Вам это интересно?
Безжалостный свет фонаря не оставлял никакого простора для воображения. Мэри могла только предполагать, что именно находится в пробирках, но вплетенные в лист клевера круги, один со стрелкой, другой с крестом — знак Генетической Службы Бельтайна — говорили сами за себя.
— Интересно? Да, пожалуй. Ин-те-рес-но… — то ли задумчиво, то ли злобно пробормотала она, разглядывая штатив. Потом, все еще не поднимая головы, она негромко спросила: — Процесс обнаружения заснят?
— Так точно, мэм. С нескольких точек.
— То есть никто не сможет обвинить нас в фальсификации? — въедливо уточнила она.
— Это исключено, мэм. Блоки видеофиксаторов наших шлемов невозможно вскрыть, а запись не поддается редактированию. Суды Российской империи и Pax Mexicana принимают записи таких блоков в качестве вещественных доказательств.
Мэри, наконец, взглянула на держащего штатив десантника. На ее лице застыла настолько странная улыбка, что тот невольно сделал движение назад.
— Что ты хочешь за это, парень?
— Мэм? — он неуверенно покосился на держащегося поблизости Терехова.
— На Бельтайне нет орденов. У нас тут вообще слабовато с наградами. Я, конечно, переговорю с господином контр-адмиралом, но это будет поощрение от твоего командования. А что тебе могу дать я? Кортик хочешь? Наш, бельтайнский? Мой кортик, тот, что мне вместе с первыми погонами вручили?
— Я… мне ничего не нужно, госпожа майор! — не будь его руки заняты штативом, он уж точно замахал бы ими.
— Не нужно? Ну-ну… Ладно, я что-нибудь придумаю.
Путь к поверхности Мэри запомнила смутно. Он показался ей очень долгим, но все когда-нибудь заканчивается, закончился и подъем. С платформы сбросили легкие тросы, тела погибших осторожно подняли, вслед за ними на платформу перебрались пловцы. Она уселась, привалившись к борту, и устало вытянула ноги. Ей давно не доводилось плавать подолгу, тело, такое невесомое и послушное в воде, на воздухе стало неповоротливым и тяжелым. Руки, стискивающие лежащий на коленях контейнер с опутанным тарисситовой паутиной мозгом, мелко, противно тряслись. Кто-то — Терехов? — снял с нее шлем, но она даже не подняла глаз, продолжая буравить взглядом свою добычу. Внезапно она ощутила укол в области поясницы и резко вскинула голову. Лейтенант, мрачно улыбаясь, закрывал небольшой планшет, пристегнутый к поясному ремню.
— Господин Терехов?
— Транквилизатор, госпожа Гамильтон. Извините, что без спроса, но иначе вы сейчас попросту взорветесь.
Мэри хотела было возмутиться бесцеремонностью своего временного подчиненного, но тут по ее телу покатились мягкие, теплые волны. Она помедлила, прислушиваясь к ощущениям. Рвущееся из груди, колотящееся в глотке сердце успокаивалось, сотрясавшая руки дрожь унималась, расслабились закаменевшие челюсти.
— Спасибо, Дан, — устало улыбнулась она. — Вы совершенно правы. Как вы это сделали? Командирский доступ к встроенной аптечке?
— Именно так. Еще раз извините.
— Все нормально. Если бы вы стали спрашивать разрешения, у меня, пожалуй, хватило бы глупой гордости отказаться или, во всяком случае, начать спорить. Самое забавное, что сама я это проделывала неоднократно, точно так же не интересуясь мнением члена экипажа. Даже интересно оказаться по другую сторону забора, кто бы мог подумать…