— Дно поймали! — крикнул из рубки Сашка.
Я поднялся на ходовой мостик, глянул. В этом месте островная отмель круто обрывается, переходя в настоящую пропасть, опускающуюся на километр в темную бездну океана. На краю этой океанской бездны и возвышаются вершины подводных гор, образующих острова, поднимающиеся над лазурной поверхностью. Говорят, в таких местах есть все условия для дайвинга, на гребне обрыва кого только не встретишь. Не уверен, что хотел бы подайверить в океане, принимая во внимание размеры местной морской животинки.
— Ближе подхожу! — объявил по громкой связи Маурер. — Пойдём вдоль берега.
— Всем удвоить внимание! — скомандовал и я, уже стоя на носу с правого борта.
Наблюдателей на палубе, кроме меня, трое: Ленни, Катрин и Кастет, все с биноклями, а у Кости ещё и «тепловик». Сомов сидит на месте оператора ДШК, так что подходим мы наготове, во всеоружии. Как-то неуютно мне от нашей предвзятой агрессивности. «Максим» тоже заряжен, если что, Кастет мигом окажется в носовой башенке. Общий вид мирных южных островов пока никак не соответствовал таковым приготовлениям… Всех остальных я с палубы согнал. Раздражённые девчата теперь смотрят за берегом в иллюминаторы кают-компании, Нионила готовит ужин. Вы уже и сами знаете, где в это время находится Хвостов, а Данька Сухов, юный безбилетник и аферист, нарвался на реально крупный штраф: смиренно и тщательно драит и драит все помещения «Клевера», поочерёдно… А что с ним теперь делать, будем воспитывать, лепить из сырца что-то стоящее. Экстренно созванное совещание было коротким: топить не хочется, а вернуть пацана назад совершенно невозможно, всё правильно рассчитал, подлец.
Перелетев из родного Гомеля на Платформу вместе с дедом в качестве потеряшек первой волны, Данька обосновался в Медовой, где маленькая семья успешно занималась бортничеством. Но дед не так давно умер, и внук закономерно угодил в интернат. Я его запомнил ещё с полевых скаутских курсов, где мне довелось вести у ребятни занятия по «индейской жизни» в лесу. Настойчивый, с отличной «физикой», смышленый и порой дерзкий паренёк в какой-то момент решил, что скаутского дела ему маловато и организовал тайное сообщество борцунов со взрослыми — «Кошачий Легион», названьице что надо. И ещё неизвестно, что бы эти борцуны натворили, если б не случилось, как в песне: «Последнюю малину накрыли мусора».
Умный мальчик нам достался. Решив удрать с экспедицией в даль светлую, к делу пацан подошёл основательно. Что характерно, в трюм Сухов забрался ещё за день до отплытия, когда большого количества народу на причале не было. Укараулив удобный момент, он с гермомешком незаметно сплавился по Волге и по-пиратски ловко и тихо влез на борт — готовый диверсант… Пока «заяц» находится в оперативном подчинении у меня лично, пусть почувствует начальственную длань, это полезно. В подчинение Сашке я огольца отдавать не стал, во избежание проявлений дедовщины. Пока так, а дальше думать буду.
«Клевер», покачиваясь на волне, скользил вдоль берега.
Тёмно-синие валы по-прежнему с шумом с ревом разбивались о скалы, кое-где солёные брызги и пена взлетали на десяток метров. На плоских гранитных площадках лежали морские львы, гревшиеся на скале под мягкими, уже почти вечерними лучами. Семейство небольшое, хотя я не знаю, насколько они велики на Камчатке, например. Коричневые тела морских зверей были хорошо заметны на сером фоне скал, при наличии времени вполне можно пересчитать. Абсолютно все с интересом и без всякого страха смотрели на проплывающее судно. А вот рыбу, смотрю, никто не ловит, наверное, время вечернего клёва ещё не наступило, будем знать…
И вот она — скала на мысу, высотой не менее трёхсот метров, складчатая, сложенная из каменных ступенек, высоких и узких, что тянулись до самой вершины. Океан был относительно спокоен, но здесь, у самого края островной земли, прибой вставал огромными пенными валами, накатывающимися на каменные глыбы. На втором, самом большом утесе-«ступеньке», который было видно с борта корвета, высоко над пеной, прибоем, тюленями и белым от помёта скалами шумел птичий базар. Поднятые в воздух шумом двигателя, они снялись и стаями закружили над нашими головами, прикидывая, чего можно ожидать от нахальных пришельцев. Медленно обогнув мыс, мы вскоре оказались вне зоны океанского прибоя, а потом «Клевер» подошёл к большой бухте, находившейся с подветренной стороны острова.
Почти сразу шкипер поставил движители на самый малый ход.
— У нас гости, господа! — сообщила Катрин, перевешиваясь через леера.
Я подскочил к левому борту, вставал рядом с Кастетом, машинально отметив, что Zicke отчего-то не торопиться присоединиться к нам.
Из тёмной глубины без всплеска и брызг поднялся здоровенный морской лев и принялся внимательно разглядывать незваных гостей прищуренными глазами с седыми ресницами. Чуть ли не до половины туловища высунувшись из воды, он держался на еле заметных волнах с легкостью пустой бутылки из-под колы. Но насладиться зрелищем мы не смогли. Что-то зверю не понравилось в наших взглядах, гавканье Боцмана, или же мы всем скопом ему надоели — морской лев взмахнул хвостом и скрылся.
Основной остров в плане имел форму уродливой буквы «С», на два километра растянувшейся с севера на юг. В самой широкой части остров размером похвастаться не может — не больше семисот метров, пятнадцать минут ходу через холмы.
Развёрнутая на восход бухта была глубокой, спокойной, с ровной, насколько виделось мне сейчас, линией берега. Рядом с мысом эхо океанского прибоя медленно колебало уровень воды, вместе с волнами невысоко поднимался и опускался почти замерший «Клевер», влекомый приливным течением к мысу. Понижаясь к югу, непрерывная каменная стена справа от нас сменялась отдельными каменными глыбами, торчавшими среди коротких песчаных дюн, постепенно переходящих в пологий пляж белого песка. Далеко к северу, где пляж бухты заканчивался, опять начинались нагромождения скал. Наверняка тут есть подводные гроты и прибрежные пещеры, раздолье для настоящих искателей приключений. И для сталкеров, конечно. В общем, есть тут где спрятаться, за всем следить надо. Радиоразведка в такой ситуации крайне полезна, Юра почти безвылазно сидит в радиорубке, сканирует эфир на всех частотах, пару раз всего вышел посмотреть на пейзажи.
Как только мы выплыли в бухту, ситуация на воде изменилась. Волнение практически прекратилось, «Клевер» пошёл непривычно гладко и ровно. Здесь спокойно и красиво. Мой взгляд всё ещё приковывал оставленный справа высокий мыс, дерзко вдававшийся в море, он тут явно доминирует, остальные горки над бухтой низкие, лесистые.
Примерно в километре напротив бухты, спрятавшись в ветровой тени большого брата, лежал ещё один остров, шестой по счёту, гораздо меньше главного в архипелаге, но не такой маленький, как одинокие скалы в океане. Там виднелся длинный песчаный пляж, пальмы, выгнутые ветром, а по бокам стояли крутые скалы, отвесно уходящие в море. Младший братик. Итого, пока в архипелаге обнаружены два острова из шести, пригодные для жилья.
Мерно и почти неслышно рокотал двигатель мотобота, «Клевер» почти дрейфовал в безмолвии первозданной тишины. Неожиданно справа из-за мыса донесся какой-то неземной печальный звук — несмотря на заглушающий выступ скалы, в нём можно было узнать искажённый эхом вой морских львов. Не нравится им вторжение.