Крупная тень мелькнула справа, Владас испуганно вскрикнул, я приготовился стрелять в том направлении, Кати с Жорой в один голос заорали, чтобы им дали оружие.
– Джим! – позвал я, перекрывая шум ветра, сплюнул песок, попавший в рот, и снова позвал: – Джим! Что с твоей стороны?
– Похоже, двое! – отозвался он. – Да, два тигра.
Я перехватил ружье одной рукой, другой заслонился от пыли, летящей в глаза. Впереди мелькнула тень, еще одна, и еще – да сколько же их там?
– Их пятеро, – долетел голос переставшей паниковать Кати. – Нарезают круги поблизости.
– Дайте же наконец ствол! – надрывался Жора, в отличие от француженки.
Я лихорадочно соображал, что делать, как дать отпор пятерым хищникам, понимая: хватит и одного, чтобы раскидать нас и порвать в клочья, поэтому звук, который вплелся в гул нарастающей бури, я уловил не сразу. Сначала подумал: ветер свистит в ушах. Но спустя миг осознал, что никакой это не ветер, а самый натуральный полицейский свисток.
Длинная трель смолкла, повторилась уже громче, постепенно приближаясь к нам. Тигры, как по команде, отвалили в стороны, скрылись за пеленой, следом впереди зажегся белый свет, будто где-то там заработал маяк предтеч. Но откуда ему здесь взяться?
Яркое пятно двигалось навстречу, плавно перемещалось вверх и вниз, словно кто-то подавал сигналы.
– Эй! – крикнул я. – Мы здесь!
Сделал шаг вперед.
– Здесь!! – подхватили спутники. – Сюда!!
Порывом ветра меня сдвинуло с места, толкнуло на Джима, тот припал на колено, выставив руку. Сзади охнул Владас, вцепился мне в локоть, потащил к земле. Я бы не устоял, не подставь Кати плечо – она, оказывается, держала другой рукой за пояс Вонга, который, сцепив пальцы в замок, захватил Жору под мышки и тащил за нами, сражаясь с ветром.
Я захрипел, пытаясь сдвинуться хотя бы на шаг. Мы устояли, прошли немного навстречу яркому пятну и повалились на землю, сбитые налетевшим порывом.
Песок слепил глаза, скрипел на зубах, в горле пересохло, разбухший язык царапал небо. Свет впереди приближался, уже не так быстро, как мне казалось раньше, но все равно. Двигался к нам…
И тут ветер стих. Не окончательно, буря продолжалась, но уже не с той силой, как прежде. Ветер, точно позабавившись всласть с незнакомыми ему игрушками, умчался прочь, оставив кружиться и оседать на нас выпущенную из объятий завесу.
Пыль волнами еще плавала в воздухе, когда свет впереди погас. Ярче засияло солнце, сквозь пелену показалось небо и высокая человеческая фигура.
Незнакомец в длинных одеждах уверенно шагал, опираясь на палку, на голове у него был тюрбан, лицо скрывалось под платком.
– Ахмед, – выдохнула Кати. – Это Ахмед, пастух из оазиса.
За пастухом брело стадо коз. Крупное стадо, голов сорок.
– Ты хорошо его знаешь? – Я сел, выскреб грязь из носа, глаз и ушей. Сплюнул.
– Ну, видела пару раз. Но не общалась, обычно с ним разговаривал Фамба.
Наши лица покрылись толстым слоем пыли, у Джима даже веснушки не разглядеть. Владас достал из сумки флягу, хотел умыться, но Кати его остановила:
– Не трать воду, промочи горло, дай другим сделать то же самое, а грязь сотри тряпкой.
Он послушался, но немой вопрос в глазах остался.
– Неизвестно, сможем ли пополнить запасы воды в оазисе, – пояснила она. – Воду лучше беречь. Теперь все молчите, – Кати понизила голос. – Говорить с пастухом буду я.
Я кивнул – пусть начинает. Жора не среагировал, не выступил в ответ на ее реплику, сил у него не осталось, он сипел, сидя на земле, и выплевывал песок, пока Джим вытирал ему лицо тряпкой. Вонг был уже на ногах, встречал пастуха, держа дробовик на плече.
Ахмед прошел мимо него, не удостоив взглядом, направился к нам, потому что Кати махнула рукой в приветствии, и остановился. Стадо мохнатых коз, позвякивая бубенчиками на шеях, продвинулось еще немного вперед и встало. Некоторые животные заблеяли – устроили перекличку. Шерсть у них была длинная, светло-серая, морды у многих – с черными пятнами под глазами, рога короткие, примерно с палец длиной, но острые, хвостов не видать.
Только сейчас я вспомнил про тигров, повернулся на месте: буря ушла к реке, может, и тигры с ней? А может… Я посмотрел на коз. Может, этих мохнатых в пелене не разглядел и принял за хищников? Несколько отбились от стада, пастух им посвистел, да и вернулись. Мы только зря переживали.
На груди у Ахмеда висел серебристый свисток, на поясе – лампа, очень похожая на ту, что была в гостиничном номере и на катере у покойного Деда, но все-таки чуть другая. Нижняя часть корпуса из того же материала, что и стены пещеры и башенные опоры маяка, в основании углубление, в нем стеклянный стакан с выпуклыми линзами по бокам. Все это венчает толстая крышка, опять же из незнакомого материала.
Вот почему мы свет хорошо видели сквозь завесу. Я давно понял, что технологии предтеч не чужды ссыльным, грех не воспользоваться, когда других источников света под рукою нет. Они могут не понимать их принципов действия, но почему бы не применить в быту.
Хитрые черные глаза Ахмеда стрельнули по сторонам, он спрятал свисток на цепочке под складки одежды и скинул платок, открыв широкое, изрезанное морщинами лицо. Нос у него был прямой, рот обрамляли густые усы и жесткая с проседью бородка. Вроде старик, а все равно не поймешь, сколько ему лет – палку держит крепко, стоит прямо, расправив плечи, смотрит свысока, как хозяин.
– Заблудились? – вопросил он хрипловатым низким голосом с южным акцентом. Ощерился кривыми редкими зубами. – Ахмед пас коз, бурю видел, людей видел. Пошел навстречу, решил, помочь надо.
– Спасибо, Ахмед, – заговорила Кати учтиво. – Чем тебя благодарить?
– Все знают цену.
– Но… – Кати растерянно оглянулась на меня. – Мы…
– Сколько просишь, Ахмед? – спросил я, достал из кармана тубус с деньгами.
Пастух снова ощерился, качнул головой и твердо произнес:
– Ты недавно здесь, мужчина. Ты неверно понял меня. Я заберу ваше оружие, и можете уходить.
– Что за цирк ты… – начал я, но Кати шикнула на меня, притопнув ногой.
– Кто у вас командует, мужчина? – криво улыбаясь, произнес Ахмед и невзначай запустил руку под одежды.
Вдали за спиной раздался грозный рык, мы оглянулись. Буря уползла за реку, в воздухе висела пелена, скрывавшая холмы, но расстояние до них хорошо просматривалось. Недалеко от нас на земле покоилась большая груда камней, которую мы не заметили во время бури. Рык доносился оттуда.
– Он, – Кати кивнула на меня.
– Тогда почему со мной заговорила женщина? – продолжил Ахмед, обращаясь ко мне.
Я молча смотрел в хитрые глаза пастуха, все больше понимая, что угрозы и уговоры на него не подействуют. Он твердо знает, чего хочет, потому что его защищают ручные тигры. Так было всегда, так будет до конца его дней. Вот почему Кати не хотела идти в оазис через равнину, просто не успела мне объяснить: Ахмед в любом случае взял бы плату. Здесь его территория, мы вторглись на нее без разрешения.