– Какая разница… – отмахнулась от моих последних слов Лайза. – Полковник, субполковник… Но тебя и в самом деле называют Мангуст?
– Зачем тебе?
– Жена должна знать такие вещи о муже, – прямо-таки промяукала Лайза, прижавшись ко мне еще теснее.
Я еще раз вздохнул и признался, что и в самом деле меня некогда называли именно так. Наверное, законная супруга и впрямь имеет право знать.
Брак наш был заключен неделю назад и являлся чисто техническим. Дело в том, что Эфенди на переговорах об организации сафари настоял на праве экстерриториальности: и на борту «Стрелы Пророка», и в будущем лагере экспедиции действовали и будут действовать законы Исламского Союза. И, как следствие, г-жа Валевски могла куда-либо отлучаться из отведенной ей каюты или палатки лишь в сопровождении отца, мужа, брата или хотя бы взрослого сына.
Как на грех, трое из четырех операторов съемочной группы оказались женаты и от двоеженства наотрез отказались. Четвертый, холостой, просто отказался, никак не объясняя причин. Может, боялся испортить карму. Может, принадлежал к секс-меньшинствам и приходил в ужас от одной мысли о браке с женщиной.
Короче говоря, я снова стал женатым человеком. Оставалось лишь надеяться, что после неизбежного развода экс-супруге не придет в голову отсудить алименты.
– Мангуст – очень красивый зверь, – мурлыкала женушка. – Стремительный, опасный и в то же время грациозный, с шелковистым мехом, ласкающим пальцы…
Едва ли ей доводилось гладить мех настоящего живого мангуста, тот бы живо приласкал, и не мехом, а своими острыми зубками. Чтобы исправить упущение, Лайза запустила пальцы в мои волосы. Я в третий раз вздохнул, но не противился. Только шелковистость и осталась от былого прозвища, стремительностью и грациозностью мне с мангустами сейчас не потягаться…
Но всерьез принимать заигрывания Лайзы не стоило. Я и не принимал.
– По-моему, нашему браку пора перейти в новое качество… – продолжала неугомонная супруга.
– Ты о детях? Предлагаю усыновить кого-нибудь из операторов, я не смогу повсюду таскаться со съемочной группой.
– Какая грубая проза…
– Извини, все стихи из головы вылетели… Кстати, надень хиджаб, подъезжаем.
Помещения для нашей супружеской пары выделили хоть и по соседству, но все же раздельные. И, едва уединившись, я тут же ответил на вызов с приоритетом «Сатана».
К моему удивлению, пообщаться со мной желал не генерал Кравцов. И не Хасан. А некий загадочный абонент, приложивший все усилия к тому, чтобы остаться неопознанным.
В сумерках охотники заняли позицию на трех пригорках – жалких пародиях на холмы. Позиция группе Бага досталась не самая выгодная – крайняя справа. Всего ловчих групп было пять, две исполняли роль загонщиков, три находились в засаде. И, судя по рассказам тех, кто раньше участвовал в подобных мероприятиях, крайние группы обычно оставались почти без добычи, в то время как все сливки снимал центральный отряд. С другой стороны, Багу грешно жаловаться – это его первая охота…
Сообщество «блэкдевилсов» делилось на пять отрядов, называемых почему-то «крыльями»; в каждом крыле ровно десять тундробайков и двенадцать-пятнадцать ездящих на них бойцов. Не так давно крыльев насчитывалось шесть, но одно расформировали после потерь, понесенных в злом городе. Во главе крыла стоял командир, именуемый дорожным капитаном (road captain), или попросту капитаном, или вовсе уж попросту кэпом. А над всеми верховодил Совет мотоклуба, состоявший, помимо дорожных капитанов, из президента, казначея (treasurer) и начальника службы безопасности (sergeant-at-arms) – последнюю должность исполнял Большой Пепс, первый из байкеров, с кем довелось познакомиться Багирову. Если не считать покойного Валентинку, разумеется.
Подобное деление отражало какие-то давние, неведомые Багу, традиции байкеров и обуславливало конфигурацию Ада, поселения «блэкдевилсов». Пять групп утепленных палаток и навесов посреди небольшой мшистой равнины, стиснутой с трех сторон холмами предгорий Бырранги, а в центре Стеклянный Дом – резиденция начальства и всех женщин и детей.
Имелась в Аду и вертолетная площадка, давненько не используемая, – бетонные плиты растрескались, раскололись, многие встали дыбом. Куда бы и к кому бы ни летали над Таймыром вертолеты, изредка замечаемые обитателями злого города, приземлялись они явно не здесь.
…Поднявшись на небольшой пригорок, байкеры из крыла Бага натягивали сети под руководством кэпа Стингера, понимавшего толк в охоте. Сержант не просто выполнял порученное, но внимательно наблюдал за тем, что делали остальные, фиксируя все детали. Если он хотел подняться по иерархической лестнице, стать командиром, ему нужно как можно быстрее перенять все приемы выживания в тундре, и охота всего лишь один из них.
Наконец сети были расставлены – металлические, крупноячеистые, старые и изрядно поржавевшие, кое-где поблескивающие свежими проволочными заплатами. Сетей у крыла Стингера было две, они стояли под сходящимся углом в форме буквы «V», – так, чтобы направить добычу в ловушку, в загончик, со всех сторон обтянутый сетью. Если бы Баг расставлял всё это хозяйство по своему разумению, он бы, скорее всего, повернул раскрытую часть «V» в сторону загонщиков, а не центральной группы. И постарался бы перекрыть низину между холмами – в гору всегда бежать тяжелее, что человеку, что зверю… Но капитан, очевидно, знал, что делает.
Люди разошлись вдоль заграждения, приготовив дубинки, в основном самодельные, из обрезков водопроводных труб, но кое у кого имелись бейсбольные биты весьма древнего вида.
Издалека послышался звук сирены. «Лисапедисты»-загонщики старались вовсю, выжимая из своих машин максимальную скорость, используя свет фар и звуковые сигналы, чтобы вспугнуть четвероногих обитателей тундры, направить на засаду..
– Далеко еще, – проворчал кэп, остановившись неподалеку от Бага. – Можешь передохнуть пока. Зато, как попрут, не зевай. Смотри на Шурупа и делай, как он.
Сержант кивнул, но ничего не сказал. Вообще он старался меньше говорить со своим новым начальством, имелись для того кое-какие причины… Решив, что предварительный инструктаж новичок получил исчерпывающий, капитан двинулся вдоль цепочки байкеров, рядом с одними задерживался и что-то втолковывал, мимо других проходил, не останавливаясь.
– Опять мы на крайнем номере, – сказал охотник по прозвищу Шуруп, залегший в паре метров от Бага. – Снова рожки да ножки достанутся…
– Какая разница? – не понял сержант. – Все равно мясо поровну поделим.
– Да срал я этим мясом! – откликнулся сосед с неожиданной злобой. – Тут фишка другая – кто на охоте лучше отличился, тот к бабам в Стеклянный Дом первым идет, сечешь? А остальным – что осталось, старые да корявые… Только как тут отличиться, если раз за разом в самые говенные места загоняют? А кое-кто на лучших сидит, кто к начальничей заднице поближе держится и лизнуть при случае не забывает.