В общем, своими новациями Красный Хасан нажил себе кучу врагов, возмущенных его самоуправством. Хотелось бы надеяться, что нажил все-таки не зря…
Старый лис осторожничал сверх всякой меры. Впрочем, началось это не здесь и не сейчас, он всегда был таким. Некогда в Карпатах меня весьма расстраивала удивительная способность Красного Хасана избегать засад и ловушек, теперь же я мог ей только порадоваться.
Интерес Бен-Захра к туркомплексу тоже понятен – пока раздражение людей, привыкших к совсем иной, комфортной жизни, не дошло до точки кипения, неплохо бы предоставить им временное жилье, хотя бы на неделю, пока «Стрела» не доставит все необходимое для обустройства лагеря. Понятно и то, почему я узнал об этом интересе так поздно. Все очень просто: Хасан не доверял до конца никому, и мне в том числе. Умом я понимал его резоны, но все же немного обиделся…
Лайза откликнулась на известие об изменении маршрута и об откладывающемся возвращении со сдержанным энтузиазмом. Всё здесь ей было в диковинку, отчего бы не поснимать еще немного. Лануа ничего не сказал, но выражение его лица говорило лучше всяких слов: все так плохо, что хуже уже не станет, делайте что хотите… До чего же богатая мимика у человека.
Кстати, если я правильно уловил логику действий Хасана, он отправил с нами в полет Хамиза Лануа не просто так, не из глупого самодурства, как наверняка считает пресс-секретарь Эфенди и по совместительству его же шеф протокола. Надо полагать, что Лануа в личном рейтинге подозрительных людей, составленном Бен-Захром, занимает куда более высокую позицию, чем я и моя дражайшая половина. По одной простой причине: именно он занял место покойного Саади Биркоффа, от смерти которого за версту разило убийством. Как знать, может, сегодняшнее сбивающее с толку поручение Хасан придумал для Лануа с единственной целью – убрать его с места высадки, не позволить что-то узнать и увидеть…
В моем списке кандидатов на роль Железной Маски для Лануа тоже нашлось местечко, и не последнее. После первого разговора Маска никак себя не проявлял, да и не мог проявить, – ретранслятор улетел обратно вместе со «Стрелой», а второй, смонтированный после высадки на возвышенном месте, по приказу Хасана пока не включали. Временно, до особого распоряжения… «Балалайки» всех участников экспедиции превратились в игрушки исключительно личного потребления, без возможности выйти в Сеть. Хотя нельзя исключать, что у кого-то есть усилитель, позволяющий выходить на спутники, изредка пролетающие над этими заброшенными краями… Но Хасан наверняка наготове, ждет момент такого выхода, – словно кот, затаившийся у мышиной норы…
Так что, если у Маски появится неотложная надобность со мной пообщаться, придется ему это делать лично и в реале. И тут уж никакие маскирующие причиндалы не помогут… Рискнет ли он потерей инкогнито?
Ладно, поживем – увидим. Кто доживет, разумеется…
…Задуман был туркомплекс как весьма живописное местечко, и даже умудрился остаться весьма живописным, несмотря на все выпавшие на его долю передряги. Уцелевшие здания свидетельствовали: архитекторы старались создать нечто приятное для глаза, нимало не заботясь об исторической достоверности. В результате их трудов комплекс отчасти напоминал городок золотоискателей на Аляске – не реальный, а такой, какими представляют эти городки режиссеры авантюрно-исторических фильмов. При желании здесь можно было разглядеть и черты поселка героических советских полярников, позаимствованные из фильмов другой страны и другой эпохи.
В общем, смешение стилей и полная эклектика. Однако живописная. Как раз для непридирчивых туристов.
Но сейчас любой турист, попавший сюда каким-то чудом, бежал бы из комплекса со всех ног. Причем бежал бы, зажав нос, – вонь здесь стояла чудовищная. И дующий с Бырранги ветерок не помогал, и даже респиратор не спасал от гнусных миазмов.
Природу ядреного коктейля из запахов я опознать не смог. Присутствовал здесь и хорошо знакомый аромат разлагающихся трупов, но не он заставлял дышать ртом. Что-то непонятное смердело…
Развалины и уцелевшие дома я отправился обследовать в одиночестве – невзирая на бурные протесты Лайзы, она и остальные остались у вертолета, приземлившегося в отдалении, на вершине холма, причем с наветренной стороны от городка. Благоверная и знать не знает, как ей повезло и от чего я ее избавил.
Хотя особого выбора, кому идти в разведку, не было… Пилотом я рисковать не мог, от Лануа, оператора и Лайзы в критической ситуации было бы больше вреда, чем пользы. Боевую подготовку имел лишь пулеметчик, но не бросать же вертолет без охраны. При необходимости прикроет сверху огнем, городок простреливается почти насквозь, мертвых зон немного…
Впрочем, я надеялся, что до стрельбы дело не дойдет. Выполняя полученные инструкции, мы плотно просканировали и городок, и окрестности биодатчиком. Живой объект обнаружился лишь один – неподвижный, забившийся под развалины и упорно не желающий вылезти на звук низко летящего вертолета. Веса в том объекте было чуть больше сорока килограммов, и я решил, что это не человек – волк или одичавшая собака. С такой животиной и в нынешней своей физической форме справлюсь. Да и с сорокакилограммовым человеком, хочется надеяться.
Но что же стряслось со здешними жителями? Что в городке жили люди, причем совсем недавно, сомнений не было… Кое-где мне попадались следы боя – стреляные гильзы, пулевые отметины на стенах домов, почерневшие пятна высохшей крови. Странный бой, после которого не осталось никого, ни живых, ни мертвых.
Некоторые гильзы, что характерно, были от «абакана». Откуда здесь российский автомат? В сибирской армии, насколько я знал, в роли основного стрелкового оружия используются «коловраты». Пардон, конечно же, не в армии – в незаконных вооруженных формированиях.
Выйдя на небольшую площадь, я обнаружил первый труп. Выглядел он гнусно. Нет, поймите правильно, любой мертвец – не картина Рембрандта, любоваться не на что. Но этот… Над тем, кто не так давно был рослым и плечистым мужчиной, основательно поработали какие-то хищники: содрали мясо с костей, разбросали вокруг требуху, в клочья изорвали одежду. А еще у покойника не было ног. Обеих. Непонятно – ведь судя по размерам укусов, пировали здесь некрупные зверьки…
Преодолевая брезгливость, я подошел поближе, присмотрелся.
Вот даже как… Ноги у мертвеца отрубили. Или, что еще хуже, не у мертвеца, у живого… Отрубили неумело, раз за разом ударяя тупым топором или чем-то похожим, – возле трупа валялись мелкие осколочки раздробленных бедренных костей, а на здешней псевдобрусчатке остались характерные следы прошедшего наскозь рубящего орудия.
Я осмотрелся и не увидел нигде поблизости отрубленных конечностей или хотя бы их костей…
Неприятное место. И люди здесь жили неприятные. Все увиденное я фиксировал на «балалайку» – пусть Хасан посмотрит и хорошенько подумает, стоит ли тут расквартировывать экспедицию… Жаль, запахи местные никак не записать. Лично я при большой нужде смог бы перекантоваться и здесь, – радиации нет, ядовитой химии нет, а к любой вони можно и притерпеться… Доводилось выживать в местах похуже. Но Лайза? Хамиз Лануа? Остальные штатские?