Помог Мокшанцев, любезно сообщив:
– Да че ты мучаешься, приезжай хоть каждый день.
– И то верно, мне еще заправиться надо.
– Знаешь, куда ехать?
Пару раз проезжая на такси мимо, место расположения АЗС я вроде помнил. О чем и сказал.
– Так точно, тут недалеко. Но вот дальше уже наших до самого Веселого не будет. Ты там где попало не болтайся, нарвешься на диверсов.
– А зенитчики?
Он покачал головой, не отрывая взгляд от вожделенного револьвера. Все, я тут лишний, тут любовь.
– Они свой пост не выставляют, это не их задача, заперлись в периметре, – наконец выдавил он. – А вот мы мотаемся на «бэтээре», встречными курсами с погранцами.
Забрав обрез с патронами и, таким образом, закончив на сегодня дела магнитские, я собрался ехать дальше, но споткнулся на последнем вопросе мотострелка:
– Ты «тарелки»-то видел?
– Так в самом начале, когда темно было!
– Не, я не про эти, – хмыкнул он. – Четыре часа назад над Бухтой прошли. Зенитчики одну завалили, уже у горы.
– Да ты что!
– Точно говорю. Фээсбэшники туда навинтили, а нас не взяли. Да мне и не надо, мутная тема, тут бы с земным разобраться… Федоров, и на меня возьми! Не, светленького! Ладно, бывай, заезжай с гармонью.
На заправку я прибыл уже почти знаменитым, о Гарике Енисейском здесь знали, даже представляться не потребовалось. КПВТ «бардака», стоявшего слева от бетонного козырька, сперва было качнулся на шум двигателя, но тут же отвернулся в сторону госграницы. Залив полный бак, я наполнил и все четыре канистры, правда, потом мне пришлось повозиться, перераспределяя груз. Закончив, я отошел в сторону, посмотрел на джип в профиль – тьфу ты на, как батяня с ярмарки…
Телефон на заправке работал, в отеле трубку взяла Линна. Выслушал доклад об обстановке, для начала узнав главное:
– А к нам дедушка пришел. Морячок!
– Какой такой морячок? – удивился я.
– Настоящий, в тельняшке и кителе, даже фуражка капитанская. Василий Семенович, ему лет шестьдесят пять, но вполне бойкий. Анекдоты рассказывает.
– Бойкий это хорошо. А бабушки к нему не прилагалось?
– Знаете, есть! Правда, не вполне бабушка… Вся в слезах, ее Лика успокаивает.
Так, ребята, чувствую, пора мне гнать домой. Поездка в аэропорт отменяется, нужно приводить распухающую общину в кондицию. Скоро вечер, армяне приедут, пока разместим всех по лавкам, пока познакомимся.
А там и ночь – к ней готовиться нужно особо. Ибо ночь, чувствую, будет тревожная.
Поехал я, хватит пока путешествий.
Следующие два, точнее, полтора дня, я, можно сказать, бездельно провалялся с ангиной.
И до этого горло беспокоило, да все внимания не обращал – детский сад. Как можно было так вкрячиться. Юга, весна, которая здесь – лето, море – и ангина. Так и не понял, где схватил; вяло вспоминал об аптеке, а на деле лишь чайком горячим горло размягчал. Но тут уж конкретно прижало, температура скакнула вверх, и наши женщины начали меня крепить на постельный.
Я поворчал, для порядка потряс холкой да и слег без сил, немного повалялся. Натащили мне лекарств всяких модных, под угрозой сексуального насилия залили глотку омерзительным люгольным дезодорантом дегтярного цвета и вкуса – ну и падлючья же смесь, чуть не вырвало…
Только начали девки лечить папу, как в дело вмешалась Армянская Мама – бабушка Сирануш, реальная царица армянской группировки. Золотая женщина, век не забуду.
Она резко и жестко отмела всю порошковую медицину, выгнала «этих коз» и, применяя в разговоре старинные слова «взвар», «настои» и вообще забытое мной словечко «покой», взялась за меня по-народному, потчуя травами, мазями и чуть ли не сушеными лягушками. Я слушался, почти не сопротивляясь, так как уже через четыре часа активного вмешательства Царицы почувствовал себя реально лучше. Но матрац погреть пришлось, завалился, лишь изредка выползая на балкон покурить, пока Царица не видит.
Армяне полностью освоили «Парус» всего за несколько часов.
А к концу следующего дня слева от «Орхидеи» громкими – порой даже чрезмерно – и эмоциональными хлопотами бурлил «Мини-Ереван». Девятнадцать человек – это все, что осталось от родственных семей клана, – заняли этажи согласно внутреннему статусу и тысячелетиями отработанной схеме расселения. К обеду красный кирпич стен «Паруса» со стороны «Орхидеи» еле просматривался за разноцветьем постельного и прочего белья, развешанного на веревках, а по галереям и гулким металлическим лесенкам затопали детишки. Вся эта движуха была крепко разбавлена трауром – сюрреалистично активным, словно люди хотели показной жизненной энергией заглушить скорбь и отпугнуть смерть.
И над все этим встала смотрящей бабушка Сирануш.
Плоховато еще я знаю национальные особенности народов Кавказа. Думал, там Ной, как староста, всем и вся понужает… Но расклад оказался мудрее, у них налицо четкое разделение внутренней и внешней политики клана. Внутри ограды мини-отеля все определяет Царица, под которой ходят все, и Ной в том числе.
А вот снаружи ее голос не слышен.
Перед тем как свалиться, я успел провести общее собрание.
Очень короткое и без дискуссий, наверное, минут на пять, примерно столько и длилась моя тронная речь. Спич, он же вводный инструктаж, я продумывал заранее, даже пункты на бумаге набрасывал, вычеркивая из текста блатное, хотел по-доброму… Термины умные подбирал, вспоминал, что забылось, дополнял, когда вспоминалось. На деле вышло по-другому, грубей, может быть – эффективней. Только я вышел перед народом, как повалило меня не по-детски. Чувствую, мотает, долго столбом не выстою. И вообще мне как-то не до собрания – как-то того… по хрену все стало.
Большинство расселись за столики летнего кафе «Орхидеи». Так не пойдет. Выйдя из гостиницы, я специально остановился подальше и оттуда же начал говорить – все встали и подошли ко мне.
Листок из джинсы даже не доставал, руки трясутся, глаза не видят.
В итоге сказал совсем по-другому, куда короче и злей.
– Значит, так, люди… Я щас коротко прочерчу, и только по делу. Запоминайте хорошо, это серьезные слова серьезного человека. Живем общиной. Главный – я. Национальностей у нас больше нет, кроме одной, и называется она – «выжившие россияне». Будет нужно, тут и азербайджанцы появятся, и евреи, и греки, а на все ваши старые обиды мне забить и законопатить. Если кто услышанное в свой габарит не укладывает, то уходите обратно прямо сейчас, делайте нацанклав или топитесь в море от горя – оно рядом, всех примет, мне плевать… Как представитель власти, назначенный администрацией, заявляю, что лично я такие анклавы, так и не понявшие, что с нами реально произошло, буду при первой же возможности выжигать напалмом, так что прячьтесь лучше. Что думают в самой администрации по этому поводу, я не знаю, и меня это не интересует, хотя, чувствую, подход будет тот же. Короче, это чисто мой участок и здесь будет так, без байды. Потому что надоела мне вся эта нацвозня, довозились до того, что теперь все дохнем… В обнимочку.