– Ой! Киса-а… Хоть бы мявкнула, что ли, бедненькая моя! Как же так! – виновато пробормотала присевшая Линна, будто этот предсмертный «мявк» снял бы проблему убийства страшным столичным филологом безвинного существа, привыкшего получать от людей лишь ласковое «кис-кис» и белое блюдечко с нагретым на солнце молоком.
Я пошел по краю крыши, по периметру, осторожно заглядывая вниз. Точно, подстанция какая-то. Две металлические синие двери с белыми надписями и красными черепами. А мы туда и не полезем, к черепам этим, хоть и нет уже электричества, кончилось. Как она сюда, чертовка… Да с дерева прыгнула, как еще! Может, там гнездо на гнезде, вот маленький хищник и охотился. А мы его из «АПС».
Кошку реально было жалко, они тут стаями, как собаки, не бегают.
– Вот и решена загадка, – задумчиво прошептала Лидия Аркадьевна, глядя на кровавое дело рук своих.
– Не совсем, – серьезно сказал я, подходя ближе. – Пошли, покажу кое-что.
На углу крыши, прямо под нависающим вязом, на рубероиде был грязью отпечатан след обуви, почему-то всего один. Размерчик, прикидочно, сорок первый сопливый. Подошва необычная, сплошная, без каблука, с рисунком из круглых пятен, какие часто бывают на кроссовках.
– Персонал?
– Сколько уже дождей прошло? – вопросом ответил я. – И что тут персоналу делать, скажи? Местные это, прячется кто-то…
Помолчали. Если честно, то связываться сейчас с прячущимися местными мне совершенно не улыбалось. Территория нам неизвестная, видимость отвратная… Кому вообще понадобилось забираться на эту чертову крышу, самую неприметную и самую бестолковую из всех, встреченных в пути?
– Мы же забрались, – словно прочитала мои мысли Линна Литке. – После того, как постреляли.
– Ага. Третья кошка за неделю, сбитая метким выстрелом. Не перебор ли? Кому кошки-то мешают? Прости… Один хрен, не легче.
– Не легче, – устало согласилась она. – Поехали отсюда, нехорошее место.
«А где они тут, хорошие?» – в сотый раз захотел поинтересоваться, но промолчал. Я пока одно такое знаю, и называется оно – отель «Орхидея».
Верхний люк джипа пока закрыл наглухо. От греха.
Отрезок до стадиона Славы Метревели машина пролетела без задержек, двигаясь в прохладной тенистой мозаике елей, платанов и кипарисов. Воздух на участке дороги был совершенно чистый, без малейшего привкуса уже привычной гари, полон свежих лесных и морских ароматов. И здесь не было Запаха.
Не думал я, что доживу до такого чуда из чудес – ароматы горного леса на ключевой, вечно загазованной сочинской магистрали.
У стадиона я задерживаться изначально не собирался, слишком уж большая территория для осмотра, нет идеи и времени. Если тут кто-то стоит, то следы пребывания проявятся и на трассе, обозначатся, выйдут или напишут. Да и знаю я этот район плоховато, помню лишь, что у моря есть большой яхт-клуб со своей гаванью – надо будет у деда узнать, как там дела, наверняка «Тунгус» поближе к такому объекту подойдет. Слышал я, что в районе стадиона есть морской магазин, там можно было бы разжиться морскими рациями, которые намного дальнобойнее, и всякими приблудами для мореплавания. Придется пропустить, искать его наугад времени не было.
По сторонам мелькали пустые новенькие мини-отели и гостевые дома, расплодившиеся после Олимпиады. Впереди начинался длиннющий левый поворот, огибающий территорию спорткомплекса. Сам стадион сначала не было видно, скрыт за разросшимися кустами и деревьями. Рассмотреть с новой эстакады, что на стадионе делается, практически невозможно. И тут я неожиданно решил поменять план и заехать в парусный центр, где обычно у причалов стоит много вкусного. Есть ли что сейчас – большой вопрос, владельцы вполне могли на своих же судах и свалить.
Мы покрутились в поисках съезда и вскоре уже катили к яхт-клубу.
«Пш-шш…»
– Дед, как там в яхт-клубе? Есть что смотреть?
– Причалы почти свободны, в марину не заходил, с моря глянул. Людей не увидел. Больших моторных судов нет, удрали. Стоят три парусные яхты и мелочь. Яхты такие нам нужны? Я как-то не особо-то в них понимаю…
Еще яхтсменов искать! Теоретически, пригодились бы, если отогнать. Зацепить на буксир? Подумаю.
Вскоре Линна что-то заметила:
– Кто-то на поле есть, Гарик.
– Останавливаемся, – скомандовал я без особой тревоги в голосе, памятуя о собственном носе, не раз подвергавшемуся риску при резком торможении.
И уже сноровисто полез наверх – сегодня у нас День гимнаста. Встав с биноклем, я посмотрел на футбольное поле и тут же крикнул напарнице:
– Линна, давай сюда! И свой лорнет захвати.
Плюс один сюрреалистический мазок на общей картине.
На пустом футбольном поле играл человек. И никого больше.
Одинокий футболист был одет в новенькую, с иголочки бело-оранжевую форму сочинской «Жемчужины». Странный мужик брал в руки белый мяч, неспешно отходил на одиннадцатиметровую отметку, долго ставил снаряд, вдумчиво разбегался и пробивал пенальти по пустым воротам. Хорошо пробивал, между прочим, в девяточку. После чего футболист как бы кого-то высматривал, затем что-то кричал в сторону пустых трибун и… опять шел к воротам. Там он становился в центр вратарской линии, приседал, вытягивая руки, дергался, ловя момент удара… и прыгал в пространство, ловя или пропуская несуществующий мяч, который только что сам же и забил.
В зависимости от виртуального результата мужик или падал в горестных перекатах, или бросался бегать по кругу с поднятыми большими пальцами, победно задирая майку. И так продолжалось раз за разом – за нападающего, за вратаря.
И гортанный вскрик каждый раз.
Чудовищной силы сцена. Множатся их ряды.
– Могилы видите? – спросила Линна, глядя чуть дальше.
Сумасшедший футболист настолько приковал мое внимание, что я не заметил самого главного: у противоположных ворот на зеленом газоне теснился небольшой свежий частокол примитивных похоронных крестов. Кто захоронен, почему на футбольном поле, где грунтовая подложка наверняка не из лучших… Игроки команды?
Вертушкам есть где сесть. Но символика места отчетливо нехорошая, вряд ли такое понравится пилотам геликоптера.
– Что можем предпринять? – заполнила затянувшуюся паузу Лидия Аркадьевна.
– Самим такими не стать, – только и смог буркнуть я.
– По крышам, заметьте, он не скачет.
– Еще не вечер, – обнадежил я.
И соврал. За полдень перевалило, вечер-то уже близится, долго валандаемся.
К яхт-клубу мы не проехали, наткнувшись на очередную табличку, на это раз грозно предупреждающую:
«Территория закрыта, занята. Проезд воспрещен, будем стрелять».
Тут тоже стрелки завелись. Яхтсмены-терминаторы. Хоть бы способ связи указали, раз блок поставить душка не хватает. И черт с вами, сидите куркулями, дурачье.