Мы, стопудово, уже ракеты делаем, а джинсы для людей — хрен бы с ними.
Итак, я проехал всю Банхофштрассе, будучи один раз остановлен взмахом руки. Какой-то пузатый мужик в цивильной, никаких камуфляжей, одежде что-то спросил по-немецки, потом по-итальянски. Я пришел к нему на помощь, но не совсем удачно.
— Давайте по-английски, я из России.
Гениально, стер-лять! Из России с любовью, просто Бонд.
— Оленя продаешь, рейнджер? — тут же переключил клавиатуру пузатый. — Хорошо заплачу.
— У меня заявка, — по-деловому сообщил я. — Если сорвется, вернусь сюда. Но ничто не мешает мне принять и ваш заказ, уважаемый. Фазаны интересуют?
И я принял заказ! Что, это уже бизнес у меня пошел?
Ау, подлые бандиты и благородные олени, я бы на вашем месте линял отсель, у Феди появились стимулы.
Стоя у северной окраины городка Базель, я в бинокль рассматривал новые пейзажи.
КПП «Север» живет полной жизнью, там ребята не скучают, им не до телевизора, хотя и есть наверняка: одна машина стоит на выезде, еще одна двигается по дороге к блоку. Значит, где-то там, на севере, есть хозяйства, «дачи», а то и целые анклавы. Жаль, Россия находится совершенно в другой стороне.
Поля, поля… Городок Базель обслуживает швейцарцев, поставляет сельхозпродукцию.
Отсюда прекрасно виден Замок Берн. Иллюстративно-европейский тип, ни разу не цитадель. Многочисленные остроконечные башенки, фигурные зубцы, окна тут и там. Впрочем, самые нижние окна уже заложены серой каменной кладкой, грубой, совершенно не вписывающейся в гармонию белого. И все-таки не для обороны замок строен, а для демонстрации богатства и власти. Зато высокий, очень высокий. А что это там? Я покрутил колесо настройки. Пулеметы на стенах, раз, два… Вижу три, модели не разобрать. Перед центральными воротами — барьер из бревен, чтобы не подлететь на машине. Ров, ширина и глубина его неясны. Ворота опущены, возле киношной полосатой будочки — часовой с автоматом. По дороге, метров сто от замка — небольшое здание, наверное, там «фильтр» или приемная для просителей, раз внутрь никого не пускают. Дополнение к городскому представительству, для наиболее настойчивых.
Возле здания стоит машина, небольшой грузовик с пулеметом на турели. Тревожная группа? Нефтепереработку отсюда не видно, может быть, она где-то за Замком. Да, точно, вон туда грунтовка поворачивает. А эта ветка — опять к реке, к причалу. Съездить, что ли, посмотреть на пароход, помечтать о плаваниях…
Нет, Федя, хорош уже с оленем в кузове ездить, развел тут «Рога и копыта», погнали искать фрау Монику Амманн.
В таверне «Балтазар» тихо играла музыка.
Какая-то немецкая песня лилась из старого кассетного магнитофона-бумбокса, наверняка пришельца из старого же мира, сейчас вряд ли кто такое закажет на квот.
Зал таверны даже описывать скучно — вот именно это вы себе и представляете в качестве канонической видеосемантики самого слова «таверна». По центру стоит огромный камин, в нем две жаровни, на которых сейчас ничего не жарится, камин отдыхает. Понятно, что жаровни — для экзотики и атмосферы. Готовят на кухне — я очень, очень хорошо слышу одуревающие запахи, волнами накатывающие оттуда, на слюну пробивает. А жаровни эти — для вечера, для пьяненьких клиентов, возжелавших особого обращения.
Слева от входной двери — короткая барная стойка, очень короткая: здесь принято сидеть, а не на стульях крутиться. За ней по стене стоят два стола, окна во двор. Напротив — шесть столов, окна на улочку, названия которой я пока не знаю. Дублированное освещение, масляные светильники стен и свечи на столах сопровождаются электролампами. Правильно, нечего постоянно генератор гонять.
Наконец подошла Моника Амманн, маленькая полноватая женщина со светлыми волосами в аккуратной укладке. Я представился, коротко доложил о себе, показал пропуск и оружейную ксиву, рассказал о совете Рольфа Бютикера, похоже, старого друга хозяйки. Даже больше — милого друга фрау Амманн. Хозяйка английским владела — фельдфебель это предусмотрел, иначе предупредил бы. Хорошо тут с английским — для всех он неродной, все ошибаются и всем же плевать на чудовищные акценты.
Мы сели за стол и начали переговоры. Точнее, начала она, а я просто впитывал, ни о чем не споря: цен все равно не знаю. После того, как решили по оленю, забились на новые поставки, таверна «Балтазар» нуждается в фазанах и цесарках — оказывается, и они тут водятся, но это редкость, как сообщила мне Моника. Ну это у вас тут редкость… А мы посмотрим на вверенные мне окрестности через прицел маузера — теперь есть резон. Олени — это хорошо, но больше всего тут жаждут кабанов в любом виде, лучше всего — неразделанных.
— Вы же понимаете, домашних свиней в анклаве нет, а колбасы любят все. Раньше дикие свиньи водились в окрестностях, но наши охотники их перестреляли. Везите, сколько сможете добыть! Ничем не утруждайтесь, только навредите — тут есть мастера: и опалят правильно, и разделают на полную переработку. Платить буду хорошо, особенно если вы пообещаете, что никому, кроме меня, дикой свинины не продадите.
Я великодушно пообещал. Эх, мне бы карабин…
Пристроив оленя, я решил продовольственного магазина не искать, а здесь же сбагрить и итальянское оливковое масло. Сам не ожидал, что мое предложение вызовет такой энтузиазм. А впрочем… Вес, господа, вес. Если его закидывать сюда через канал, то удовольствие это весьма дорогое.
Моника очень переживала. С одной стороны, ей хотелось сэкономить на олухе, с другой — не потерять перспективного поставщика. Так что, я думаю, в итоге заработал нормально. Оплату можно было взять кредами и фуелом. На вопрос о квотах Моника лишь всплеснула руками: «Что вы, это такая ценность, что смысла нет держать их для оплаты. Их очень редко продают».
Вот так и добываются знания.
За оленя я взял фуелы — пять штук, пятьдесят литров соляры. Нормально. Патроны для своих стволов я теперь добуду, если понадобится. А как же засветка? Впрочем, начкар-«Юг» маузер уже видел, это сейчас я его подальше упрятал. Дилемма.
Масло трансформировалось в креды и оказалось куда выгодней оленины, по двадцать четыре креда за бутылку. Взял черненькими «мастерками».
Расстались мы не просто лучшими друзьями, а деловыми партнерами.
Впрочем, с таверной я не прощался. Перед уходом Моника вручила мне три векселя на «бесплатку» — три раза плотно пообедать. Дорогая Моника, как же мне этого не хватало, ты бы только знала! Я и так бы отслюнявил креды за хороший обед, а раз такие преференции…
Ел я долго, никуда не торопясь. Картошка, тушеное мясо, квашеная капуста. И луковый суп с гренками. Хлеб в «Балтазаре» настолько хороший, что три буханки купил домой, да не кредами, а в настоящий кредит взял — мне открыли «линию». Чтобы не мелочиться.
После обеда с кайфом покурил под кофеек. Знаете, а тут европейцы не торопятся курево отменять!
С трудом выйдя из таверны, я плюхнулся на сиденье джипа и задумался: куда теперь? Извини, мой верный мул, но тебе пока никуда. Пешком пройдусь.