Но я им «танчик клеить» не дал. Зарубил проект. Честно скажу, отчасти, может, даже и из вредности. Хотя моя «вредность» на 99,9 % есть интуиция. И знаете, что Гонта с Дугиным сделали? Одну пушку оставили на стене замка, но уже не на старом лафете, а на новом, поворотном. А из двух штатных колесных пар собрали почти «родную» тележку о двух осях — закатывай ее куда угодно, хоть в кузов «шишиги» вместо ДШК, хоть на понтон ставь.
Квадроциклов у берлинцев пока нет — оба экипажа «цундапов» выполняют функции патрульной и маневренной групп, а у «колясочных» стрелков вместо отсутствующих пока пулеметов имеются в наличии трофейные автоматы АК-47.
Но основная нагрузка по охране подступов к Берлину по-прежнему лежит на ребятах Бранко: два из трех патрульных квадров постоянно работают на восточной дороге — «зусулке». Один уже сняли с направления, он продолжает длинным плечом патрулировать знакомые перегоны анклава. Участок Берлин—Медовое находится в зоне ответственности «цундапов». Есть бортовая машина «опель», темно-серого цвета с разводами, доставляющая грузы из России, — именно так до сих пор и зовут столицу анклава Замок Россия. Периодически предлагают переименовать — каких только вариантов не предлагали…
А я все жду, когда в зоне стратегической видимости проявится кто-либо, решивший не называть свою столицу именем былой. Думал, ну уж американцы-то обзовут свою базу «Форт Америка». Ан нет. Впрочем, они очень далеко от нас. Тогда кто? Любой возможный сосед со столицей, названной, например, «Великий Туран», а не «Анкара», станет мне явным и самым главным конкурентом с понятными устремлениями и последствиями. Это будет Сигнал к началу действительно Великого Противостояния, а не мелких невнятных стычек в приграничье…
В общем, вот и вся немецкая техника.
Чувствуете, как ее здесь не хватает?
Вот и Ульф чувствует: собственно, напряженный и долгий разговор с Ковтонюком — из этой злободневной темы. Называется он: «Как ништяки вывозить будем?»
Это им Демченко удружил.
Немецкие сталкеры — двое молодых парней, ребята азартные, исполнительные и трудолюбивые. Однако опыта у них нет никакого, и развитой чуйки, соответственно, тоже. Поперли они в чащи противоположного берега Шпрее напрямки через буреломы, полторы недели плутали, ничего не нашли, на обратном пути нарвались на пещерника, чудом живы остались… По приходе доложили о неудаче Демченко: теперь они Сергею подчиняются. Наш комсталк, как услышал, профессионально разволновался, запереживал. И поступил глобально — двумя рейсами перепрыгнул в анклав всем звеном, там поговорил со своими берлинскими подчиненными — обоих к тому времени уже упекли в больничку, царапины штопать, — и вскоре вместе с Монголом был в Берлине.
На поиск и нахождение «локалки» у распсиховавшихся сталкеров ушло всего два дня.
Правый берег реки они даже не рассматривали.
Гонта рассказывал, как Демченко это мотивировал:
— Какого черта они вообще полезли в глубину? Надо было просто пройти вдоль берега, заглубляясь не далее пятисот метров. Не может там, в самых дебрях, быть «локалки», тем более в таких «средних» пределах: они или существенно дальше поставлены, или ближе. «Универсалки» почти всегда возле селективных кластеров набросаны, а таковая на том берегу Шпрее если и есть, то гораздо дальше! Говорил же им! Ждите, далеко не суйтесь, обследуйте окраины. Позже вместе проведем операцию, с реки, подальше… Не послушались, камрады. Теперь будем учить.
Они с Монголом так и поступили: прошли по нашему, левому, берегу реки вглубь, по направлению к Волге, и к концу дня наткнулись на отрезок грунтовки, не доходящий до берега Шпрее. Там переночевали и пошли по обнаруженному проселку.
«Локалку» сталкеры нашли уникальную; как они сами говорят, такого еще ни разу не было.
Здание тишком стояло на маленьком островке немногим большего в диаметре лесного озерца — чудовищной мощи придумка. Хрен достанешь. Мало того, само озерцо по прямой линии отстоит от Берлина всего в полутора километрах суровой лесной чащобы. А вот косо расположенная грунтовка, на пятьсот метров не доходящая до островка, тянется к Шпрее километров на пятнадцать.
И теперь многонациональный совет из двух начальников стоит рядом и думает, спорит: каким же образом вынимать и доставлять ништяки. Да не простые, а золотые.
Обычно-стандартный контент берлинцы уже почти вывезли — деревянной лодчонкой и одним квадром с прицепом. Хотя и эти находки «обыкновенными» можно назвать с очень большим допуском. Обычно в универсальных «локалках» много чего есть: как правило, там лежат продукты длительного хранения и кухонная утварь, разновозрастная одежда и примитивная бытовая техника, садовый, огородный, плотницкий и слесарный инструмент, рыболовные и туристические товары — то, что нужно. Встречаются средства малой механизации типа мотоблоков и культиваторов, иногда попадаются генераторы, почти всегда есть остро необходимые велосипеды. Часто бывают книги, учебники и канцелярия, детские игрушки, предметы сангигиены.
Ничего этого на данной озерной «локалке» не было.
«Мелочь» была на удивление мала ассортиментом и включала всего две позиции. Однако от такой скупости Смотрящих эти предметы ничуть не потеряли своей ценности для всего нашего анклава. В герметичных тюках и коробках лежала одежда и обувь — полевая форма германского бундесвера, как мне пояснили, шестидесятых годов выпуска. Курток, штанов и высоких шнурованных ботинок — по шестьсот комплектов и пар. Вот такое сокровище.
Я, кстати, немного напрягся, узнав о такой находке.
Если вкинуть сразу всю обувь на рынок — это напрочь убьет нашу молодую обувную мастерскую Дальнего Поста: у мужиков просто не будет стимула тачать сапоги. Переключить их исключительно на детскую обувь? Она у нас всегда в недостатке, хоть и положено приказом всю старую сдавать завхозу на реставрацию. Перевести мастеров на госзаказ? Что-то не то — развратит к лешему трудовых людей такая практика.
Или же разумней выдачу новой обуви жесточайшим образом лимитировать, сохраняя спрос, нарекания, оплату и весь комплекс «покупатель-продавец»? Пищевую цепочку убить решением сверху очень легко, что не раз доказывали наши властители на Земле-1. Вот восстановить ее или вообще возродить с нуля — очень сложно. «Отбитые руки» обычно просто умываются и уходят из сферы, как правило, в «бюджет». Надо будет подумать, и не одному, — тут могут всплыть самые неожиданные моменты.
Основной же, самый главный приз, «невыкатимое» Пасхальное Яйцо этого робинзонствующего складишка — техника. Бортовой грузовичок 1937 года выпуска, еще один «Опель Блитц», но уже не бортовая «трехтонка», а модель Kfz. 305/109 — пятнисто-коричневого камуфляжного окраса механическая мастерская, причем полностью укомплектованная оборудованием и инструментом; даже ветошь для протирки есть, предусмотрены халаты, вафельные полотенца, жидкое мыло, наушники и прочие сопутствующие мелочи.
Только вот как его вытащить?
Но и это еще не все.
Кроме грузовика, скучая напротив высоких двустворчатых ворот, в темноте склада до сих пор страдают без людского общества «чуды-юды»: два полугусеничных мотоцикла высокой проходимости, разработанные и массово выпускавшиеся в Германии в годы Второй мировой войны. Это «кеттенкрады» — Kettenkrad НК 101. Поначалу их использовали как буксировщиков легких артиллерийских орудий, потом с их помощью прокладывали кабели связи, использовали в виде аэродромной техники — самолеты таскали. Любой посильный этой машинке прицеп цепляй — и таскай себе на здоровье. После войны «кеттенкрады» со сцены не ушли, остались работать в сельском и лесном хозяйстве, в почтовой службе Германии.