— Да… — ответствовал комиссар стройотряда.
— Так ждите гостей, хлопцы! В поселке опять этот одноглазый черт появился, известный бандит по прозвищу Циклоп. Отсидел пятнадцать суток в райцентре и вернулся к нам. Он взял автобус «Пазик» и к вам с братвой скоро заявится. И они все — с ножами! — помолчал немного, отгоняя комаров, и закончил: — Я вам ничем помочь не могу, несмотря на то, что у меня есть пистолет, на который Вы, товарищ комиссар, так пристально смотрите… Мне здесь жить, ребята. Так что, вот вам мой совет: нарежьте-ка себе арматурки. Сварочный-то есть, небось? Да и вооружитесь хорошенько. И — встречайте! Прорветесь. Вы же комсомольцы! — абсолютно дико завершил он свою речь и, запустив с первого раза надежный «Урал», уехал в даль светлую. Весь такой основательный, надежный.
Они тогда не испугались. И нарезали арматуры, и спрятали девчонок, и создали «засадный полк», и одели одинаковые стройотрядовские куртки с нашивками, одинаково закатав рукава — до плеч — чтобы отличать друг друга в темноте. И встретили тогда автобус этого непобедимого Циклопа, который безмерно удивился такой встрече. И была короткая битва.
И они победили!
И их девчата потом спокойно ездили в поселок. Но Игорь всю жизнь удивлялся, почему это произошло в самый пик «победы коммунизма»? Ведь их учили совсем другому. Тогда тоже много говорили о морали… Почему вообще это нападение стало возможно? И что бы они тогда делали, если бы не были готовой командой!
Он тогда не стал экзистенциалистом. Он не решил, что «весь мир против тебя одного». А Сержант решил! На Севере вообще много таких людей. Людей с повышенной требовательностью к собственным правам. Например, праву иметь оружие. И праву решать, когда и против кого его применять. Север слишком близок к Космосу, а Космос безжалостен.
Может, в этом — еще одна причина того, что Север решил жить самостоятельно?
Тогда, на Ангаре, Лапина больше всего потряс один момент. Его вместе с товарищем послали на маленькую сопку — наблюдать за таежной дорогой. И вот через час-другой в ночной темноте они увидели пляшущие лучики фар автобуса. Игорь хорошо помнил свои чувства. Сначала был короткий страх, а дальше — сплошной адреналиновый кайф. Он как раз недавно перечитывал Конан Дойля. Не его всемирно знаменитую классику, а маленькие исторические рассказы. В тот момент Лапин и вспомнил рассказ — тот, где одинокий отшельник, живущий в пещере вдали от так надоевших людей, одной ясной ночью вдруг увидел в степи перед своей пещерой море огней. Это были костры гуннов, идущих на Римскую Империю. Огни от горизонта до горизонта. И отшельник, плюнув на принципы и собственное упрямство, побежал к людям, крича что есть сил: «Спасайтесь! Гунны, гунны идут!»
Лапин отвернул крышку термоса и хлебнул горячего кофе. А когда он поднял голову, то снова вспомнил Ангару: по ущелью, еще далеко, медленно двигались огоньки фар.
Он протянул руку к несуществующей щербатой секире, но наткнулся на радиостанцию. Спокойно взял и спокойно сказал:
— Второй, гунны идут. Как слышишь? Прием.
Сержант стоял в башне, высунувшись по пояс. Он опробовал прибор ночного видения «Вампир» новосибирского производства. Новая «игрушка» ему нравилась. Хорошее приобретение! Отличная контрастность и даже без подсветки. Вся местность как на ладони.
Еще раз оглядев весь каньон, Сержант самодовольно сказал в темноту:
— А это — чтобы лучше видеть тебя, внученька.
Оторвал от лица прибор и протянул Донцову. Без всякой жалости. У него самого еще и не такой был — стационарный — на башне БМП.
— Андрей, держи. Дикая вещь!
Тот сидел на командирском месте. Молча встал, взял прибор, и сел на место. Сержанту показалось, что друг обиделся, и он поспешил извиняющимся тоном повторить ему:
— Дончак, ну ты ведь знаешь, что я из башни лучше сработаю! Я до полной автоматики руку набил в свое время. Это как на гитаре играть — на всю жизнь остается! И знаю тут все до винтика!
— Да брось ты… Ты лучше без моей команды не сработай! А то я тебя знаю.
— Перестань ворчать…
— Сергей, договариваемся железно — без партизанщины! Никому твои подвиги не нужны! О девчатах подумай.
— Чего ты опять заладил! Договорились же. Я и сам уже воевать не хочу. Хочешь верь, хочешь нет. Посмотрим вблизи на эти хваленые ХАММЕРы да, может, и разойдемся миром… — с большим сомнением сообщил Сержант командиру.
— Вот и хорошо. Ты подсветку ночника не включай. Если и у них приборы есть, то они его…
— Увидят, как прожектор… — продолжил Сержант.
— Именно. Света уже хватает для прибора.
Майер не мог удержаться от собственных замечаний.
— Андрей, а ты посматривай в сторону Лапина, я не смогу башню дергать, да еще вручную. А привод включать — услышат.
Донцов улыбнулся в темноте:
— Хорошо, Сережа. Посмотрим…
Диалог был лишним. Они уже тщательно все обсудили и распределили еще на всеобщем совете. Просто нервы требуют общения.
В башне быть Сержанту. И личного оружия у него на этот раз не будет. Кроме спаренного пулемета ПКТ. У рации, в командирской башенке — Донцов, вооруженный своей законной штурмовой винтовкой. Женщин разместили в левом «десанте», торжественно вручив «румынку», предварительно показав принцип стрельбы из бойниц Фариде, которая от гордости аж засветилась. Оба пятнистых «Шмеля» были извлечены из контейнеров и лежали там же. По первой необходимости Арина должна была передать эти чудовища мужчинам.
Этого вот момента Донцов и боялся больше всего…
Можно сказать, что все были спокойны. Допустим, приедут эти ребята бедовые, «конкретные»…
Или не приедут? Они ведь знают только конечную плановую точку пробега БМП — заброшенные строения. Хотя… Могут пойти по следу гусениц, если увидят. Сошлись на том, что прибор ночного видения у «спецназа» Черной Вдовы наверняка присутствует, а значит, почти наверняка увидят. Тогда будем ждать… Следы от гусениц они вскоре потеряют (молодец Сержант, пора звание повышать!) и будут вынуждены остановиться в темноте. А вот что они будут делать дальше — большой вопрос!
В идеале — классическая «стрелка»…
Ну, а при самом хреновом раскладе — дикая ночная поножовщина, которой очень хотелось избежать. Но надежда могла жить только до первого выстрела.
Самого течения боя Сержант с Донцовым не боялись. Случись серьезная заварушка — они просто передавят эти хваленые ХАММЕРы гусеницами своей тринадцатитонной бронированной машины. Заморские джипы-переростки не предназначены для ведения фронтального боя. Для этого у американцев есть другая техника — боевая машина пехоты «Брэдли». А ХАММЕРы предназначены только для транспортировки солдат к месту гибели.
Ну, пулемет у «гостей», положим, есть. Но это так — стуком пуль по броне наших женщин попугать. А вот если гранатомет!