А он к ней.
И вот когда оба подняли друг на друга глаза, то словно оцепенели. Алые паруса наполнились бризом.
Вы видели когда-нибудь любовь с первого взгляда?
Я теперь смело могу сказать — видел. В сентябре второго года на планете-платформе Земля-5, Русский Союз, Замок Россия, причал реки Волги.
Обоим за сорок, правда, шкипер на четыре года старше Нионилы, как позже выяснилось, оба одиноки, необычны, самостоятельны и… несомненные спецы, каждый в своем деле. Муарер — статный да шикарный, Нионила наша — маленькая и дробненькая, живая и пышная, но талия с попкой что надо. Швейцарец и русская. Увидели мужчина с женщиной друг друга — и влюбились, ровно за одну секунду. Казалось бы, чего там, литературная банальщина…
Только хрен всем, никакая это не банальщина. Они же как прикипели к камню!
Поначалу никто из присутствующих ничего не понял, а тут ведь нужно хлеб щипать, в соль макать, ну и так далее по регламенту… Первой в происходящее воткнулась прорубная Мила Гонта, бывшая коллега Нионилы и ее верная подруга. С трудом выдрав из рук Павидлы щедро украшенный чеканкой поднос местного производства, она сама пошла по гостям, характерно по-еврейски предлагая им отведать русского подношения.
Федя посмотрел и что-то сказал другу по-немецки, а мне Коломийцев перевел:
— Помнишь, Ули, что я тебе говорил о русских женщинах? Вот оно и сбылось.
Альфа мутно посмотрел на друга:
— Вижу, Тео, вижу…
И тут же опять отвернулся к своей красе, разразившись тихой речью на родном языке. Павидла, распахнув глаза, радостно кивала, будто понимая все до последнего слова. А может, и понимала — у влюбленных свой язык, иным недоступный. Потом они взялись за руки, как дети, и отпустить друг друга уже не смогли. На стене замка им восторженно улюлюкали, кто-то бросил цветы — ничего и никого влюбленные не замечали.
В общем, они так и стояли на причале все время, пока все решения не были приняты и «Клеверу» не настало время отправляться в устье Листвянки.
Любовь у них случилась взрывная, атомная.
Павидла ревмя ревела, когда ее в карантин к разлюбезному не пустили, а Маурер чуть вековую сосну на Кордоне не сломал пинками, как нам потом Потапов рассказывал…
Короче, неправильно Катенька выбрала вопрос. Не по теме.
Пищеблок синхронно сделал шаг вперед, со скрипом зашатались ряды дубовых церковных кресел, старинная постройка замерла в страхе ожидания катастрофы… В этот момент солнце зашло за тучи, узкие и высокие окна собора резко потемнели, мне показалось, что в них зловеще сверкнули молнии. Я заметил, как Мишка Сомов одним прыжком отлепился от стены и подлетел поближе, чтобы успеть вовремя растащить войска. Прикинув, что под напором фаланги стулья вот-вот повалятся, он запрыгнул между группировками, вытянулся во весь рост, расставил ручищи и заорал:
— Отставить!!! Девоньки, зачем вам шкипер, я один всех обслужу!
Мужики бы испугались, увидев перед собой живого йети.
Разъяренные поварихи, решившие умереть за подругу, — нет.
Но тут в бой вступила новая фигура — индийский боевой слон Сотников. Он даже не кричал особо, просто голос Командора давно наделен неким командным всеподчиняющим свойством. Он мало и редко говорит на публике, но каждое его слово стоит многого. Это и есть репутация.
— Внимание! Всем в зале сесть! Коллеги… ну что вы, в самом деле. Возвращаемся к продуктивной и столь интересной работе форума. Лагутина, продолжайте, пожалуйста…
И на этом все. А тут еще слово «форум».
Страсти стихли так же быстро, как и начались, работа продолжилась.
— У меня вопрос к швейцарцам. Как вы можете объяснить наличие концлагеря на территории анклава?
Хороший вопрос. Только вот сами швейцарцы лишь растерянно посмотрели друг на друга — похоже, они сами не понимали, как такое вообще могло случиться. Стыдятся.
— Можно я отвечу? — Федор привстал, выручая друзей. — Просто мне, как это бывает, со стороны заметней некоторые детали.
Лагутина кивнула.
— Мне кажется, что это порождение нескольких факторов, и прежде всего — изначальной кастовости построения анклава. Похоже, король Берна Артур Эшлиманн, как и канцлер, в прошлой жизни были сильно напуганы итогами европейской политики мультикультурности. Ну и роль личности в истории сказалась, хотя тут точней сказать не могу: правящая верхушка Берна старательно дистанцируется от населения анклава, их практически никто не видит… На территории у них опора невелика — буржуа Базеля и Давоса. Их очень немного. А вот сами жители Базеля, все, с кем я встречался, общался и о которых слышал, — люди рассудительные, спокойные, придерживаются совершенно либеральных взглядов и в сторону фашизма не склоняются ни на миллиметр. То есть сам Базель подобного никогда бы не допустил. Да ведь и в Берне такое положение дел не по нраву многим, Ули Мауреру, например. — Потапов кивнул на шкипера. — Он и ушел… Проблема в том, что все вооруженные силы созданы и подчинены Берну, и только ему. Правда, и там все непросто. Королевскую семью охраняют так называемые «тигры», особое подразделение. Так вот: и гвардейцы и гренадеры, отлично ладя между собой, «тигров» не уважают, называя их «Плюшевым Легионом» и королевскими шутами. Но снаряжение у спецохраны самое лучшее. Про подготовку ничего сказать не могу — думаю, она соответствующая. Базель же — обыкновенный мирный город, очень спокойный и тихий, преступности практически нет, чужаков встречают хорошо. Меня вот, к примеру.
— Так вы считаете, что возможна революция?
— Или заговор с покушением! — криком дополнил кто-то.
Потапов замялся:
— Революция? О как сразу… Нет, я так не считаю. Ведь в швейцарском анклаве живут очень рациональные люди, отлично понимающие, что никаких шансов у восстания нет. Видели бы вы высоту стен Замка Берн… Для заговора нет ядра, служба безопасности, во главе которой до поры стоял тот самый Отто Бахманн, постоянно мониторит настроение сообщества.
— А если базельцы захотят привлечь на помощь команчей, как вы их назвали? — крикнули с задних рядов.
— Нужно очень плохо знать новых и старых европейцев, чтобы предположить такое, — хмыкнул Федя, наполняя стакан из графина. — Цивилизационные уровни стран настолько разные… Ведь былая мультикультурность в свое время достала и базельцев. Другое дело, что они легко способны выработать и принять меры необходимой достаточности в национальном вопросе.
— И как же тогда вся эта мутная ситуация разрешится? — раздался вопрос из сектора ремонтников.
— Бог его знает, у меня нет точного ответа, — признался Потапов. — Может быть, все решит время, и со смертью лидеров правящей верхушки что-то достаточно быстро изменится, — а там во власти действительно пожилые люди. В Базеле многие понимают, что изоляционизм вреден.
Слушатели начали переговариваться, обсуждая услышанное.