— Условие будет, Ринат. Всего одно, это по-честному, ты же в понятиях живешь.
В каких, на хрен, понятиях, гопота босотная. Но польстить надо. Быстрей, быстрей, пока братья не чухнулись по раздумию!
— Всех оставляешь, никого не берешь. Иначе вам не уйти, Ринат. Я-то вас отпущу со всей охотой, я же все понимаю, вы тут без вины, довели руководители и соседи тупые, позже разберусь с ними. Но вот сталкеры… эти не отвяжутся, ты ведь про Гоблина слышал, достанет по-любому… Оно вам надо, Ринат?
Обкурок сморщился, стараясь собрать новые мысли в решение.
— Ты где там, братан! — хрипло рявкнули из комнаты. — Давай быстрей три, я уже «трубу» собрал!
— Хорошо, — наконец решился бандит. — Только машина будет твоей, ментовской, ее и заберем. Там у вас и карабины есть, и рация. Ты хотел дураков найти? Ха-ха! А мы хитрые!
— Добро, — быстро согласился я. — Делаем так, как договорились, даю команду.
— Ступай.
Выпав из сеней на белый свет, я сразу в мегафон отдал Вите команду — подгонять машину, а остальным — не стрелять. Через минуту наш серебристый джип рокотал двигателем возле дверей. А пустая белая «шестерка», которую медовеи подогнали по первому варианту, подальше стоит, у главного здания.
— Выходите, ребята, тачка ждет. Заложников давайте перед собой: мы видим, что они целые, — и расходимся краями, никто не умирает. Езжайте с Богом, я без обид.
Вся рубашка мокрая, липкая. Останусь целым — отходняк будет капитальным.
Из двери показалась серая от пережитого ужаса пожилая женщина с двумя онемевшими детьми детсадовского возраста, которых она вела за руки. Я кивнул ей в сторону, она сразу поняла, спотыкаясь, побежала за угол. Еще чуть-чуть, и меня свалит. Ствол «помпы» смотрел прямо в живот. А карабин-то мой действительно стоит в салоне, на защелке.
— Все, садитесь.
— Ништяк. Живи пока, Уксусников… И моли своего бога!
Ба-бах! Ба-бах!
— Ха-ха! Гони!
Два выстрела влепили, сучки, по колесам «шестерки», этого следовало ожидать: на очевидное ума у обкурков хватило. Двигатель взревел, машина дернулась, вильнула — ездуны экстренно привыкали к правому рулю и коробке-автомату, медленно поползла по проселку, два ствола в форточках.
Люди от здания кинулись к дому — искать заложников, Албасов мчался первым.
— За мной, бегом! — крикнул я помощнику и наперерез помчался следом, на КПП, сразу же споткнувшись: плохо организм работает.
Ба-бах! Ба-бах!
Когда мы туда подбежали, наша штатная единица автотехники только что медленно прокатила мимо и начала удаляться в сторону Дровянки.
— Пулемет где? — заорал я на ошалевшего мужика, вылезающего из-за порванных крупной дробью мешков с песком. Он ткнул дрожащим пальцем.
Шерифская звезда сияла золотом на удаляющемся пластиковом чехле запаски, хорошо целиться.
— Машину же жалка-а! — заорал караульщик.
— Брысь!
Ба-бах!
Это Витек из «колчака» садит, по родной своей «камушке». А ты чего медлишь, шериф?
Дугу-дугу-дум!
Пулемет затрясся, прошивая точками попаданий блестящий лаком кузов. Джип накренился, чуть протянул дальше, съехал на обочину и свалился в кювет.
Ба-бах!
— Пусть там сидят, если живые, — громким шепотом пояснил Витек.
Позади зарычал дизельный двигатель тяжелого джипа: «хайлюкс» сталкеров подлетел к КПП, парни мгновенно ссыпались на землю. Демченко сразу же сменил меня у пулемета. Я сел в стороне.
— Все целы? — прокричал Кастет, сверкая веселыми глазами.
— Живы пока…
— Где они, Петя? — нехорошо спросил Гоблин, присаживаясь на корточки рядом.
Я только вяло махнул рукой — ух, как начинает колотить. Со стороны поселка бежали люди.
— Ясно, в канаве, ща завинтим чертей, если еще дышат, вражины. — Мишка полез в нагрудный карман и достал плоскую блестящую фляжку. — Глотни-ка вот коньячка на полфляги, Петр Игнатьевич, самое время, нужно… Сам себя-то на кичу не посадишь, да и не за рулем ты.
— Машину починим, — успокоил Витьку Кастет. — Неделя работы.
— Ну что, пошли по бокам, — спокойно предложил Демченко и встал из-за бруствера, сразу скатываясь налево.
— Пошли, возьмем козлятину, — ответил Монгол, и они как-то мгновенно исчезли.
Нарастал шум голосов, ругань, крики — это Минкин не пускает поселковых ближе, вот же энергии в человеке… Хороший он мент.
— Берите, ребята, берите, — прошептал я, чувствуя, как противный теплый коньяк уже вытесняет из головы стрессовый удар.
Все, завтра же еду на рыбалку, пусть хоть метеорит тут упадет, а после отдыха сразу пойду по старостам. За заветным.
Укатало меня что-то.
Следопыт с позывным «Кастет», или Необыкновенные приключения на берегах Сены
«Главная» дорога от Нового Каира, я говорю про настоящую, основную длинную магистраль, идет на север, через Преторию.
Но этого нам мало. Так как последняя с Союзом до сих пор в контре, то узнать, что там есть выше по карте, ни египтяне, ни мы до поры не можем: типичный рядовой пленник-зуав недалек, колхозен и ничего про «жизнь вовне» не знает. А вот западный огрызок грунтовой стежки-дорожки чуть не доходит до Сены в ее верхнем течении, резко обрывается в семи километрах перед рекой. Сработал давно набивший оскомину идиотизм Главного Компьютера Смотрящих, низкий уровень ихнего программиста: на фига бы такие фокусы специально творить?
Мы с Мишкой, собственно, и направились на ту сторону реки, можно сказать, на самый Дальний Запад, такой вот интересный плановый рейд — столько раз замышляли и только сейчас время выкроили, совершаем, блин, бросок на северо-запад.
Сами египтяне на удивление нелюбопытны — у них метод определения границ познания очень прост: раз куда-то нельзя доехать на квадре, значит, не очень-то оно и надо (еще бы, пешком чапать!), а лучше вообще не соваться.
А нам все нужно, все в интерес. Смотрели давеча на карту, думали, прикидывали, и Серега Демченко справедливо предположил, что и на другой стороне Сены примерно на таком же удалении накатана еще одна магистраль, аналогично тупо заканчивающаяся там, где Смотрящие проложили невидимую границу зон влияния, или интересов, — в их представлении. Каковое мы, люди грешные, ломаем каждый день.
До конца трассы бодренько катили на квадре с прицепом: проход у нас через южные египетские земли свободный, но по предварительному запросу.
На последнем блоке остановились, предъявили согласование на проезд, поболтали с египетскими погранцами, чай попили. Тут стоит стандартная «тройка»: снайпер, пулеметчик, командир-наблюдатель. Поспрашивали их, узнали про обрез дороги и характер реки точнее. Арабские воины появлению группы сталкеров были откровенно рады: помирают они тут в тоске и безделье, на сладком месте, по ротации кости размягчают. Но пулемет «льюис» на запад смотрит грозно, брустверы из мешков с песком солидные, имеется генератор, два прожектора, рация, два квадроцикла под навесом.