Есть еще неизбежный Дугин, но он отсутствует на подписании: по обоюдному согласованию Евгений вместе с главным технарем французского анклава куда-то укатил, по конкретным делам, мне даже кажется, что только он занимается настоящим делом, а мы так, бумажки подмахиваем. Кстати, не тот ли новособранный «дровяной» агрегат умчался осматривать? Оперативным порученцем состоит мой новый нукер — конопатый Ваня Колкин, старательно делающий зверские взгляды. Он назначен таковым после очередного ухода моего бывшего воспитанника к Гонте, в профессиональные спецназ-вояки.
— Соглашение о медицинском обеспечении… — Неля наклонилась ниже принятого, тихо добавила мне в ухо низким сексуальным голосом: — Это последний документ… Алексей Александрович.
Аж вздрогнул!
— Отлично, Нелечка.
Ленка меня к ней ревнует. Ну, это я так, к слову.
Так, что мы тут еще меняли-дополняли по ходу дела?
Ну да, строительство капитальной ВПП в Париже, санрейсы малой авиации при необходимости, обучение медицинского персонала, расширенный фельдшерский пункт в Париже… Разметка и обустройство нормальной грунтовки от Степного к берегу Сены, в итоге французы смогут добираться до Заостровской за несколько часов, а не совершать водные путешествия сложными и долгими крюками, — новой инфраструктуре я всегда радуюсь больше всего.
Медицина — головная боль правителей Нотр-Дама.
Канадцы их сделали изящно — увели из стойла единственного врача, переманили к себе. После чего из людей с медицинским образованием в анклаве остался один лишь окулист. Договоренности поначалу были железные: если что, да мы, да первой же утренней дрезиной, да с мигалками и сиренами, в самом лучшем виде! Поначалу так оно и было — больных исправно возили в продвинутый Квебек, но постепенно эта критически важная, жизненно необходимая услуга стала увязываться с вопросами экономическими и политическими. Все больше возрастал запрос безвозмездной поставки сельхозпродукции, а затем появилось и требование ассоциирования вооруженных сил Парижа, их участие в операциях на юге и севере, где у французов нет вообще никаких интересов.
А потом канадцы без всяких объяснений сняли блокпост, фактически открыв границу. На рубеже, ближе к родной территории, естественно, встали французы, все в непонятках. В последнее время ими отмечается подозрительная активность непонятных групп неизвестных же племен на северном направлении, тут еще всем предстоит разбираться — кто там балуется и с какой целью.
В общем, все получилось как-то по-дурацки, но все вполне закономерно.
Не могут старые и новые европейские страны относиться к России по умолчанию хорошо, сразу срабатывает колоссальная инерция — атас, русские идут, медведей тянут, балалайками грохочут, водкой пахнут! Страх, многовековое недоверие и некая, пусть и вымышленная, чужеродность.
Посмотрите, как реагируют на наши достижения и предложения страны азиатские! Будь-то Египет или Нью-Дели.
И как отреагировали те же швейцарцы.
Вообще никак.
Лишь бы мы поблизости не появились…
Поэтому судить строго уставшую в метаниях Сильву Каз я не могу, не вправе — она инстинктивно жалась к «западно-близким», даже чувствуя, что от таких стремных конструктов получается сплошная лажа, — ведь симбиотические связи выстраивались весьма специфично. Канадцы много и красиво пели, часто пугали, охотно обещали. У них, видишь ли, железные разведданные! Так и сталкерш подставили, чтобы убрать самых опасных и неуемных, пытающихся залезть дальше положенного…
Короче, не могу ее винить — это Политика, падла, самая знаменитая Продажная Девка, мне ли не знать странностей внезапных раскладов и дикости оперативных решений, которые порой приходится принимать. Тут для разгона густых мозговых туч требовалось время, и только время. Я и выжидал, собственно, пока не настал момент решающий, обусловленный новыми обстоятельствами. Но о них чуть позже.
Все! Бумажная часть закончена.
— Уважаемый господин Президент, уважаемые коллеги, итак, наступил тот знаменательный час, когда мы с вами можем сказать, что после долгих усилий наши… — Сильва Каз встала с заключительной речью: можно, все вторичное подписано, а главный вопрос был решен в первую очередь.
Франция теперь в Союзе, на конфедеративных началах, как и Египет.
Ничего, наш берлинский опыт таков, что дальнейший путь экстатического слияния неплохо просматривается. С арабами сложней, так просто не сольешься, да и не надо пока, на этом направлении нас все устраивает.
С началом речи переводчица Инна тут же чуть придвинулась, начала тихо переводить сказанное на лету — хорошо работает девчонка, быстро, уверенно. Я ведь сам по-французски ни в зуб ногой, увышечки… Английского же официальный Нотр-Дам по традиции того… не то чтобы не принимает категорически, но и большого смысла в нем не видит. Да и правильно, хватит «англичанку» пиарить.
Речь Сильвы Каз была скучно-стандартна, вся обнадеживающе-политическая, с неизбежными реверансами и утверждениями неизбежного благого.
Потом и я выступил, по сути — калька.
Вот сейчас-то и начнется самое интересное: знакомство с конкретикой и обсуждение деталей, наметки будущих планов.
А пока хозяева объявили перерыв на торжественный обед, столовая Форта заблокирована для других посетителей, как и сам Форт. Там у печей колдуют какие-то крутые местные повара, нашей делегации обещали подлинное волшебство кулинарии, и в это легко верится. У них тут, кстати, аж три частные харчевни, не считая кофейни.
Пользуясь случаем, я решил пока выйти наверх, на стены Форта, на свежий воздух. Надо спокойно покурить, осмотреться, обдумать, оценить. Хозяевам тоже перетереть меж собой пора об итогах, всем нужная пауза. Кивнул своим — те встали.
Мы сразу же получили обязательное сопровождение из местных — милую девушку Стефанию, которая будет любезно и ненавязчиво следить: вдруг мы вкруг тупые и сами дорогу не найдем, русские ведь, кто их ведает, еще в подвал полезут… а я бы полез, кстати, там бывает интересное.
Стефания же будет и на вопросы отвечать, если таковые возникнут. Нормально, вопросы конечно же возникнут, а при необходимости очевидную контрразведчицу привычно оттянет на себя Демченко, в данный момент их функции схожи, вот пусть и общаются… коллеги.
Наверху дул слабый ветерок, наполненный запахами реки и лесной осени.
Крепость французов действительно во многом похожа на растолстевший Форт Байард, стильная получилась у материализаторов цитадель, но, на мой взгляд, несколько приземистая, низкая, державности мало. И место Смотрящими выбрано роскошное, хотя ничего подобного нашей прибрежной волжской широте тут нет. Чем-то похоже на Берлин, но там медвежьи угодья, высокоствольная матерая тайга, которую сами берлинцы порой называют Junge Welt в коннотации «непролазные дебри», а тут… тщательно обихоженный цивильный садик-переросток, сплошной европейский обывательский штамп.