А как же в Новой России насчет переживания потери? А втройне.
Весь анклав остро чувствует утрату. Люди, по работе или просто по жизни хоть сколько-то активные и открытые, практически знают всех вокруг. Мы друг с другом носами сталкиваемся. По работе и в отдыхе, на совещаниях и в производственных контактах. Огромная тесная семья. Мы постоянно слышим и знаем, интересуемся и ценим. Черт возьми, как же всего этого не хватало на Старушке!
У меня профессиональная деформация восприятия действительности, вот что мне сказали не так давно. Что характерно, сказала женщина, с которой я планировал завязать долгие отношения. Услышав такое, я согласился и тихо ушел под первым же предлогом: как-то не видится завязь при таком стороннем анализе, разве тут склеишься сердцами.
Хотя правду за этими словами вижу — на дворе отменная погода, продолжается индейское лето, нежаркое солнце радует напоследок настоящим мягким теплом, облака на небе красивые, летят себе на восток, показывают людям причудливые фигуры, а я о смертях думаю.
Только вчера приехал с Маяка, ездил не за добром, в заливе немного штормило, вот что-то и вымотался душой и телом. Объект так и называется — Маяк. А формально и по картографии — остров Входной.
Ездил по службе: на острове Трофимов умер старый добрый дед, смотритель Маяка.
Бодрый всегда, подвижный, весьма уверенный в себе человек. И вот — беда. Его жена сразу же радировала о произошедшем на Морской Пост. Эдгар оперативно подхватился, перекинул эфиром на Промзону, те выслали фельдшера — быстро ребята подъехали, в общем-то. Хотя и знали уже, что время вышло: конец, нет человека.
Шериф обязан выезжать на место во всех подобных случаях. Точнее, служба шерифа обязана, мало ли что там вскроется, пару раз бывали и «прятки»… Мы ведь все расследуем, все проверяем, для нас случайных и безвестных смертей «просто так» не бывает: каждый раз следуют проверки, выводы, разборки… В последнее время я этим почти не занимаюсь, все чаще ездят помощники, мужики заматерели, набрались оперативного опыта, даже помудрели, я бы сказал.
Но Витя Минкин со скорбной обреченностью лечит зубы, поэтому состояние у парня специфичное, спокойно он воспринимает лишь вдыхаемый воздух и выпиваемую воду, все остальное ему в тягость — Темные Силы и сплошной мрак. А Дима Потехин работает на Пакистанке, помогает Ирфану, они там только что с поличным приняли пару афганских таджиков по наркоте, сплошной рецидив, правда, не мной зафиксированный, — местные Ирфану давно про них рассказывали.
Молодым дурням, влипающим по дури же в дурь, я на первый раз головы не рублю, говорю в стиле фразы, написанной некогда хорошим писателем Костей Мурзенко для памятного фильма «Мама, не горюй»: «Хорошая у тебя подруга. Пропадет скоро. Жалко ее. Бегите давайте».
Тут же разговор будет короткий, жестокий, никто подобных крепких козлов протирать с перцем не собирается, много чести будет, таких на поруки не берут — они уже прилипли, сразу на зону зачалим, к Синему, там целых два отряда: угледобыча и Рудник, — пусть кайфанут во все легкие. Более интересного предложить не могу — на сегодняшний день, когда у нас практически нет развитого товарного производства, в потребе лишь избранные группы добываемого природного сырья. Грубо говоря, нам интересны лишь газ-нефть, железо и древесина. Все остальное пока что менее интересно. Что совершенно естественно и закономерно для стадии накопления всех видов капиталов и начала становления рынка. А мы покамест именно на этой стадии и находимся, шагнули, но недалеко.
С наркотой по рекам вокруг Шанхая и Манилы богато, жители части поселений спокойно и уверенно выращивают на прибрежных плантациях не только мак, но и коку. Власти анклавов в ситуацию вмешиваются неохотно, рейды проводят редко, с преступностью там, особенно в восточной части Ганга, все в порядке — процветает пышным цветом. Но это уже другие земли и страны, вмешиваться мы не можем, пока нет прямой и явной угрозы. А там посмотрим.
Одним словом, я поехал сам.
Кроме того, на острове Входном еще не бывал, не довелось, а шериф все вверенные службе земли знать обязан. Посмотрел я, зафиксировал, решил и записал — криминала там нет. Но легче от этого не стало.
Бабку катером сразу сняли с острова и вывезли в Россию, а на Маяке сейчас сидит один из хлопцев Эдгара, но это временная мера. Кадровики анклава и Сотников срочно ищут адекватную замену, перебирают варианты. Дело осложняется еще и тем, что уже практически на старте экспедиция Потапова, и на мощности Входного был расчет в планах Штаба — высотная станция слежения Маяка должна была вести корабль до предела своей рабочей дальности, держать связь на начальном этапе. А тут такая трагедия. И срыв.
Человек только-только освоил сложное оборудование, приобрел навыки… В общем, многим людям головной боли добавилось.
Все последние рабочие дни для меня оказались очень мобильными, так, что ли… Помотался на славу. Вот и сейчас поеду на Кордон, у меня там назначена встреча с Потаповым. Федя готовится к экспедиции, решает последние вопросы, что-то там по теплицам вентилирует. Отправляюсь я не на служебном джипе, его позавчера Дмитрий забрал, а мотоцикл «Урал» что-то чихает — отдал аппарат в мастерскую. Диспетчера выделили дежурку — «шестерку» с водителем. Правда, сперва нужно заехать в Белую Церковь, какой-то груз передать батюшке. Да я и не тороплюсь, время есть.
— Лиза, а где Эльдар стоит? Не увидел во дворе.
— Он возле «Гаваны», оздоравливается каким-то очередным чаем, Петр Игнатьевич, вы же его знаете… — сообщила диспетчер, оторвавшись от журнала, ей в шестнадцать часов смену сдавать. — Сейчас по рации крикну.
— Не надо, прогуляюсь. Пешочком полезно.
— Вы прям как Командор, те же слова!
— Что ты… Может, старею, а, Лиза?
— Ну что вы такое говорите! — возмутилась девушка.
Эльдара чаще зовут Монтаной, присказка у парня такая есть. Он из поздних потеряшек, кадрового резерва «спасихосподи», такие орлы пошли к нам тогда, когда Смотрящие перестали подбирать людей и начали отправлять на Платформу новеньких самым широким срезом. Разные попадаются, да… Монтана на Земле-1 пиццу развозил. Особенности его характера, пожалуй, и сформировались на пиццевозной работе — ворчать любит. И фантазировать горазд.
Выйдя из ворот Замка, я остановился, привычно, по-хозяйски огляделся. Часовенка, ныне почти не посещаемая, большая часть православных верующих проживает в поселках, ну и в Белой Церкви, конечно. Все больше и больше в анклаве агностиков. А еще появилось движение креационистов, я даже в библиотеку ходил, разбирался, что это за зверь.
Справа рынок, этим будним днем работающий в треть площади, — капитально он вырос в размерах. Посад внизу, тоже разросся. Везде спокойно, все на месте. Тоже, что ли, в «Гаване» посидеть немного, хорошим кофейком горло погреть? Есть резон: вчера немного протянуло на водах, профилактика не помешает.
Лично интересного за последнее время было немного, даже и не знаю, что рассказать.