– Ну вот он и разбомблен по горячим следам.
– Ты хочешь сказать, что за мной был хвост? Да ты что? Ты просто рехнулся, если такое…
– Заткнись, Стас. Не разбухай. Не то лопочешь. Сейчас строго факты: терминал вскрыт, деньги и все прочее взяты.
– А если это вранье?
– Было бы здорово… Ты сейчас далеко от терминала?
– Да нет, я тут зашел кофе попить.
– Козлина! Сто раз говорено было: сделал дело – ноги в руки! А он – кофе попить… Убил бы на хрен!
– Придержи язык, ты! «Козлина…» От козлины слышу!
– Ладно, прекратили. Даже хорошо, что ты такой кофеман оказался. Живо к терминалу, понял? Не отключайся. Давай, держи меня постоянно в курсе.
– По шагам, что ли? Ну, вот я вышел из кафешки на втором этаже… спустился по эскалатору… прошел через нижний зал… вот салон, где мобильниками торгуют, вот терминал. Открывать, что ли?
– Открывай. Ну! Что молчишь? Я же сказал, держи меня постоянно в курсе!
– Пусто. Деньги взяты.
– Так… Это точно?
– Я же не слепой.
– А я еще надеялся…
– На что? Что я ослеп вдруг?
– Да нет, что тетка, которая звонила, просто развлекалась. Мало ли, знаешь, какие понятия о чувстве юмора у людей! Но чудес не бывает… Ладно, хватит причитать, слушаем запись еще раз.
«Ваш терминал, который находится на Курском вокзале, не выдал мне чека на сто рублей, и сообщения о зачислении денег на счет я тоже не получила, и даже сотрудник ваш, который деньги из терминала изымал, качок в черной майке, бритый такой, с порезанным ухом, отказался со мной разговаривать и принимать претензии. Если вы, господа, качаете таким образом деньги из народа, то это свинство, товарищи! Впрочем, искренне надеюсь, что произошло случайное недоразумение и скоро я получу сообщение о поступлении денег на мой счет! Сообщаю мой телефон… Можете позвонить и принести свои извинения!»
– Качок в черной майке, бритый, с порезанным ухом? Что за ерунда?
– Вовсе не ерунда! Ты что, не понимаешь, кого описывает тетка? Ведь Крошку же!
– Какую крошку? Крошку чего?
– Заткнись, балда! Нашелся тоже, остряк-самоучка. Главное, «Крошку чего»… Напряги моск ! Помнишь, был такой чистильщик автоматов с пепси и всякими печенюшками? Бомбил их почем зря, у него даже и команды не было, он сам-один успевал напакостить только так.
– Погоди, погоди… Конечно, как я мог забыть! Его рожа даже на всех стендах «Их разыскивает милиция» висела. Да ведь вроде его разыскали-таки и даже посадили? Хотя нет, кажется, его кто-то крепко наказал… пришили бедолагу.
– Да, проходил такой слушок. Ну, значит, слушок был, и не более того. Или выпустили Крошку. И он опять пошел бомбить, теперь терминалы.
– Слушай, Юлий, а почему у него погоняло такое, Крошка? Типа, курочка по зернышку клюет? Там денежку, тут денежку…
– Нет, тут проще. Фамилия у него – Крошкин, вот и все. А насчет зернышка ты прав… Правда, сейчас поганая курица склевала зернышко не простое, а золотое.
– Главное дело, судя по времени звонка тетки, я только-только отошел от терминала. То есть он нашу инфу взял сразу, тепленькую еще! И пошел небось с этой бумажкой в ближайший кабак.
– Ну, насчет кабака я слабо верю. Где у нас еще терминалы?
– Забыл? Метро «Площадь Революции», метро «Аэропорт».
– Немедленно двигай туда. Сначала по радиальной на «Площадь Революции», осмотрись там живенько, потом сразу пересаживайся на Горьковско-Замоскворецкую линию и двигай на станцию «Аэропорт». Не исключено, ты еще успеешь Крошку перехватить.
– Да ты что? Я его в глаза не видел! Кого мне перехватывать прикажешь?
– Тебе же сказано было: «Качок в черной майке, бритый такой, с порезанным ухом».
– Ну и что? Да таких качков в Москве знаешь сколько!
– Знаю. Но тебе нужен из всех из них один-единственный. Потому что у тебя один-единственный шанс, понял? И если ты его не используешь, если Крошку не найдешь, тебе останется только пойти и прыгнуть с Крымского моста.
– А почему с Крымского?
– Ладно, можешь выбрать любой другой. Но это будет последнее, что ты сможешь выбрать в жизни!
– Да погоди! При чем тут я? Я свое дело сделал: передал информацию. За работу терминалов отвечаешь ты. Ты, Юлий!
– Я – диспетчер, понял? Ты – исполнитель. Вот и исполняй, пока ситуация еще не пошла вразнос окончательно. Сейчас ты болтаешь, а время идет!
– Но ты соображаешь, что я могу просто не найти того Крошку? Иголку в стоге сена легче найти, чем…
– Теряем время.
– Ладно. Что мне с ним делать, если найду?
– Следи за ним и сразу свяжись со мной.
– Уговорил, пошел я. Но только…
– Теряем время!
Ужасный город, честно… Стыдно, стыдно признаваться, но Алёна Дмитриева не любила Москву. Ни как сын, ни как дочь, ни как русский (или русская, нужное подчеркнуть) не любила. Ни пламенно, ни нежно. Не станем выяснять причины сего явления, чтобы не оскорбить многочисленных москвичей, весьма уважаемых и автором, и героиней, а просто констатируем факт нелюбви Алёны к столице. И нелюбовь ее резко обострялась, когда ей приходилось тащить тяжелый чемодан по лестницам и переходам Московского метро. Пусть даже чемодан на колесиках. Ох, сколько лестниц там на кольцевых и радиальных линиях! Не эскалаторов, а именно лестниц со ступеньками! Ох, сколько народу надрывается ежедневно на тех лестницах и ступеньках…